Первозданная - De Ojos Verdes
Изумленно хлопает ресницами, и это его потрясение неожиданно вызывает во мне истерический смех.
— Ты очень грубая девочка, знаешь? — более примирительно, качая головой в сокрушении.
— Догадываюсь.
Щелкает. По телу проходит озноб. Ну почему нам так тяжело общаться, не испытывая животного голода в прикосновении? Мне иногда хочется спросить, было ли у него так с другими, но волна протеста душит порыв на корню.
— Иди сюда, догадливая моя…
Севший голос Адонца гипнотизирует меня, но я не шевелюсь. И тогда он, тихо рыкнув из-за открытого неповиновения, сам сгребает в охапку моё обезумевшее тело.
Дурею от его запаха. Впервые меня обнимают так собственнически, давая возможность прильнуть к мужскому телу и пропитаться особой аурой. И это чертовски приятно. Глаза автоматически закрываются. Позволяю себе эту слабость ни о чем не думать.
— Мне не нравятся эти притяжательные местоимения, — шепчу ему в шею.
— Все претензии к русскому языку, — отвечает мне в макушку.
Мои гормоны разом затевают бунт, требуя большего. Те самые пресловутые инстинкты заставляют отстраниться, после чего я сама тянусь к его рту и медленно целую сначала нижнюю губу, затем верхнюю. По сравнению с тем, как жадно делает это обычно он, мои действия — само целомудрие.
Но обоих прошибает! Опять!
Ладони Адонца фиксируют моё лицо, нежно пленяя щеки. И теперь между нами разгорается настоящее безумие. Неистовые прикосновения языков, готовых поглотить друг друга, вот-вот приведут к черте дозволенного. Чувствую, как его руки опускаются на мои ягодицы, рывком притягивая к себе.
Трезвею, когда ощущаю твердую выпуклость, обжегшую бедро. В ужасе отскакиваю. И ловлю затуманенный взгляд Адонца, который не догадывается, что меня спугнула эта интимная близость.
— Мне надо идти…
Сейчас его глаза больше напоминают хром, я будто слышу скрежет металла, когда он сужает их в осуждении.
— Возьми цветы, — указывает вправо.
Я медленно поворачиваю голову и застываю в восторге, разглядывая увесистый букет нежно-розовых пионов. И как не заметила сразу? Ведь и запах стоит соответствующий.
— Не могу, — получается как-то сипло после губительного поцелуя, — прости. Жаль. Они очень красивые.
— И почему ты такая сложная, Сатэ? — взбешенно.
Не хочу уходить на этой ноте, поэтому снова подаюсь вперед и оставляю на его губах легкий прощальный поцелуй.
Адонц, явно ошалевший от второй моей инициативы за последние пять минут, молча буравит потемневшим взором.
— Дома меня ждет человек с разбитым сердцем, которому я не хочу ничего объяснять. Понимаешь?
— Кажется, ты много думаешь о других.
— Почему это?
— Вчера ты просишь уйти, чтобы твоя подруга, которая якобы ко мне неровно дышит, не страдала. Сегодня — не принимаешь цветы, чтобы не страдала подруга с разбитым сердцем.
— Как ты догадался про причину моей просьбы? — я ошеломлена.
— Брось, — отворачивается, глядя в зеркало заднего обзора, и проводит пятерней по волосам рваным жестом. — У тебя такой богатый язык тела, а эмоции написаны на лице. Только смысла в такой жертвенности не вижу, учитывая, что она спит с водителем вашего Генерального. Но не стал тебе отказывать. Возможно, я об этом пожалею, но…
Кажется, он осекается, повернувшись и увидев мое оцепенение.
— Только не говори, что ты не в курсе… — как-то осуждающе, даже зловеще.
А что мне сказать? Если это так.
— Боже, как с тобой непросто. Ты из другого мира, что ли? Иногда мне кажется, что ты невинное дитя. Если бы не отвечала с такой страстью, даже не сомневался бы в твоей непорочности.
От обиды окончательно теряю дар речи. Зато злость помогает действовать решительно. Выбегаю из салона и бросаюсь в сторону дома с такой скоростью, будто бег — моё призвание.
Лишь оказавшись в квартире, с бешено колотящимся сердцем прислоняюсь спиной к стене и пытаюсь восстановить дыхание.
— Сат? — Мари обеспокоенно рассматривает меня, подойдя к двери.
— Я пешком поднималась, дыхалка подводит, — лгу на ходу.
— Ничего не купила?
— А, нет… — спохватившись, смотрю на свои пустые руки. — Не было того, что нужно…
— Ладно, пойдем чаю выпьем, я заварила крепкий.
Послушно обуваю тапочки, снимаю куртку и шагаю в кухню. Всё на автомате.
Внутри разрастается какая-то тоскливая бездна.
Окружающие меня люди, оказывается, совсем не такие, какими мне казались…
Глава 12
«Я не падаю. Я так летаю. Каждый летает, как умеет». Сергей Лукьяненко «Фальшивые зеркала»
Полтора года назад…
Пару дней спустя
Признаю, что я человек весьма импульсивный. Но не думала, что смогу так круто изменить свою жизнь за столь короткий период…
До сих пор не могу поверить, что уволилась, помахав ручкой месту, в котором провела четыре года, пересмотрев свое отношение к весомой части вещей.
— Благодарю за все, что сделали. Вы многому меня научили, но я больше не хочу работать под Вашим руководством. Терпеть Ваши двойные стандарты, эту несправедливость, непонятное распределение нагрузки… Нет больше желания. Мне это не подходит.
Не понимаю, чего я ждала, зная, какой циник мой шеф, но последнюю речь произносила без злобы. Он мог хотя бы возразить или послать меня, сказав, что я нахалка. Но нет. Молча подписал и вернул мне лист. Протяжно посмотрел в глаза и пожелал удачи.
Что ж…
Честно говоря, это было не так сложно, как мне казалось. Уйти навсегда. Я была благодарна центру за те ситуации, что пережила здесь, потому что каждое испытание способствовало формированию моей личности. И ретировалась я так же внезапно, как поступила на работу, когда моя преподавательница из университета буквально надавила на меня, чтобы я прошла собеседование у ее мужа, которому нужны толковые люди.
Это была хорошая школа, где я научилась отстаивать свое мнение и поверила в себя как в человека, способного на всё. И мне хотелось развивать эти грани, но не под руководством мужчины, подавляющего мою инициативу…
Здесь я обрела большое количество приятелей, и уверена, что с удовольствием буду поддерживать связь с ними. Но злость на Гаю меня не отпускала. Достаточно было нескольких внимательных взглядов на них с этим водителем, чтобы понять — Адонц говорил правду. Прожженный он, этот гад. Куда мне до его опытности? И все равно в моей голове не укладывалось, как Гаянэ согласилась на связь с человеком на пятнадцать лет старше, особенно, если учесть, что его двадцатилетняя дочь работала с ней в одном отделе. Каждый день смотреть ребенку в глаза, деля постель с его отцом? Боже мой.
Мир реально сошел с ума? В
