Воздуха! Boздуха! - Нигера Анивелл
— А что с женой Марка случилось? Ну, с матерью Кирилла… — не смогла я сдержать свое любопытство, хотя Денис просил не спрашивать о таких вещах. — Это такая редкость, что отец воспитывает ребенка один.
— Ой, дочь, там такая история… Кирюша наш и не наш совсем. Девушка, которая его родила, обманула Марка, представляешь… Сказала, что ждет от него ребенка, а спустя время выяснилось, что она даже не знала, кто отец. Но Марк сразу сказал, что сын останется с ним… Там, знаешь такая мать, ей сын особо и не был нужен. Возможно, если бы было наоборот, он принял бы другое решение, я не знаю… И вот, думаю, что он сам рос без родного отца, поэтому по-другому и не смог поступить… Вот уже большего двух лет, наверно, они не живут вместе, ты думаешь хоть раз она позвонила, поинтересовалась, как Кирилл? Марк принял правильное решение, я считаю… Хотя, он и не собирался на ней жениться изначально, просто хотел помогать с сыном. А потом работа в Америке нарисовалась, так они и оформили отношения, чтобы она и Кирилл смогли с Марком поехать… Да, и как можно в один момент узнав, что в нем не течет твоя кровь, отказаться от ребенка, которого ты уже полюбил и воспитываешь как родного… — сумбурно толкала речь Нина Васильевна, чувствовалось напряжение в ее голосе. — Он и так был закрытым человеком. Сейчас так вообще. Не знает наверно и кому доверять. Как развелся, даже не знаю, был ли у него кто. Мне ничего не рассказывает…Сердце болит за него, но он парень уже взрослый, думаю, как-то разберется…Как вспомню… Еще с этой девчонкой они со школы дружили, вот от кого-кого, а от нее, конечно, мы этого не ожидали. И родителей мы ее знали, общались раньше. Сейчас переехали куда-то, никаких от них новостей с тех пор…
Официант уже принес нам еды. Мы столько всего заказали, а после услышанного мне уже в горло ничего не лезло. Аппетит совсем пропал. Я даже не знала, что говорить и как это все комментировать. Вроде как нужно было поддержать разговор, а у меня язык, будто после анестезии, онемел.
— А еще, как я поняла… — продолжила она свой монолог, — ты, конечно, не посчитай меня какой-то сплетницей. Просто даже поговорить не с кем на эту тему, а вот ты сейчас спросила, и меня прям воспоминания охватили. Поняла, что мы просто закрыли эту тему, а так никто со своей болью и не поделился ни разу. Марк так вообще не разрешает никак поднимать этот разговор, не хочет, чтобы это как-то на Кирилле отразилось. Да, и как это на нем отразится? Он же наш, родной, так и останется навсегда, ничего уже не изменится…Нет, если я, конечно, лишнее болтаю, ты меня останови, загрузила совсем тебя, наверно…
— Нина Васильевна, все хорошо… Если Вам нужно выговориться, я готова Вас выслушать. Тем более я сама спросила. Даже как-то теперь самой неловко стало. Вы меня простите, пожалуйста, за мое любопытство.
— Давай, просто Нина, не такая я уж и старая… — улыбнулась она мне по-прежнему приветливо. Я только сейчас заметила, что у них с Марком были похожи улыбки. — Ну, все теперь меня, наверно, уже не остановить… Я так поняла, что там девочка какая-то у него была тогда, у Марка, ну когда новость эта с беременностью нагрянула, — продолжила она, — я как-то просыпаюсь ночью, слышу шорох возле двери. Выхожу, а там Марка на крыльце чуть ли не валяется, пьяный. Я его таким никогда не видела. Пыталась его поднять, чтобы до комнаты довести, а он обнял меня и уткнулся в плечо и давай что-то бормотать. А я не сразу поняла. Потом только еле-еле разобрала, и как раз узнала, что он уже с кем-то встречался в тот момент. Только не совсем поняла, то ли она не захотела быть с ним, может, не смогла принять, что он скоро станет отцом, то ли дело было в другом. Я думала, что на следующий день расспрошу его, а он взял и съехал от нас, представляешь. Снял квартиру вот так одним днем и уехал. Потом дал понять, чтобы тему эту я больше не поднимала… Мне кажется, он ее любил. Если бы не любил, так не страдал бы, а он страдал, я это чувствовала. Что уж эта была за девочка, так не получилось разузнать. Кто мне расскажет… С Денисом они никогда не были особо близки, да и он уже тогда в Москве учился, совсем был далек от наших проблем. Да, и муж слишком опекал его, просил не впутывать его в наши семейные передряги, мол пусть учиться и строит свою жизнь подальше от нас…Ой, дочь, ты такая впечатлительная, оказывается… Лерочка, говорю же меня нужно останавливать, глупая я женщина.
Пока я ее слушала, даже не заметила, как по моим щекам потекли слезы. Тело мое онемело в ужасе. В голове звоном стояли ее слова «Мне кажется, он ее любил»…Может, я слишком была наивна, что предположила, будто речь шла обо мне. Кто была та девочка? Насколько это было сейчас важно? Ох, как же саднило под лопаткой.
— Да, вам всем столько всего пришлось пережить… — еле выдавила я из себя, сглатывая слезы, которые совсем не хотели меня слушаться.
Нина Васильевна и сама взгрустнула. Она как-то постарела за это мгновенье. Видно, что ей тяжело было держать все это в себе, когда все сделали вид, что все обошлось, и просто все ненужное и неприятное смели под коврик, создав видимость чистоты и порядка.
Я подтянулась к ней поближе и просто ее обняла. Мне кажется, сейчас любые слова были лишние. Просто хотелось прижаться к ней, сообщив своим жестом, что я ее понимаю, и она ничего плохого не сделала тем, что поделилась со мной.
