Измени мне, любимый! - Иоанна День
Поэтому, когда в мой номер один за другим начинают заходить спортивного вида парни в комбинезонах, я понимаю, что возможно, приключилось еще не все. И прям сейчас у меня появился шанс зафиналить, в духе немецкого кино.
Но прекрасные, а главное, физически подготовленные молодцы, четко знают свое дело: они двигаются друг за другом, каждый по пути берет определенное количество горшков с гиацинтами, разворачивается и уходит прочь.
Один из них здесь явно за главного, этакий, дядька-Черномор. Он горшки не таскает, а ловко распределяет кому куда и за кем двигаться.
Я стою открыв рот, хлопаю ресницами, ну и любуюсь, так как они — все равны, как на подбор: высокие, плечистые, мускулистые, загорелые и на вайбе в классических синих комбинезонах. Молчаливы и расторопны. Все делают быстро, как надо и с удовольствием.
На меня нападает эффект залипания: разглядываю каждого красавчика. У кого-то упрямый бритый затылок — провести бы ладонью по ежику волос, у другого лукавый взгляд из под челки — пронзительный и очень горячий, третий так играет мускулами при ходьбе, что сразу хочется прочувствовать движение этих мышц под кожей — губами или телом в полный рост.
Мне кажется или в комнате стало ощутимо жарче? И что это там у меня теплеет и волнуется в районе бедра и поднимается выше?
Гляжу на Петра — он нелепо застыл посреди комнаты все так же, обвешанный цветами и мечет молнии на всех участников событий: на командующего парадом Черномора, на его помощников — то есть, на каждого, зашедшего в номер мужчину.
А так как их здесь сейчас овердофига на квадратный метр, Петр рискует превратиться в андрогенную версию аппарата мистера Теслы.
И тоже я ловлю от него заряженные эмоциями взоры, что-то среднее между злостью и досадой. Реально? Злится? На меня?
Но любование мое длится не долго. Минут через семь закончились и цветы, и парни в комбинезонах.
“Черномор” оглядывается вокруг, придирчиво еще раз осматривает комнату, удовлетворенно хмыкает и поворачивается к Петру, который до сих пор исполняет роль подставки для цветов..
— Коллега, вы завершаете, прошу на выход — сказано это было мягким сочным баритоном, но так жестко, что понимаешь — лучше сделать то, что он говорит.
Но Петр смотрит на меня, в глазах вопрос — остаюсь или ухожу? А у меня нет для него ответа. Слишком большой эмоциональный заряд оставила во мне и вс эта сцена. И вся наша с ним история.
Особенно сейчас, когда почувствовала его злость. А еще то, что она опять приправлена комичностью самой ситуации.
Уходят оба — быстро, неслышно, прикрыв за собой дверь.
Прислоняюсь к стене, потому что меня начинает мелко потряхивать от смеха. Ноги подгибаются, я медленно сползаю и продолжаю хохотать уже сидя на полу, а потом вспоминаю все, что произошло за последние полчаса.
Перед глазами Петр — его эмоции, его реакции, поведение, слова.
Какой решительный вид у него был на пороге. Вид человека, который пришел расставить все точки над i. И я готова была его выслушать.
Если честно, покоя не дает мысль, что Петр как-то связан со сливом моего видео в сеть. И если он разобрался в ситуации, я хочу знать подробности.
Как он потом был удивлен моим цветником в номере, сначала растерялся, но быстро сориентировался и начал действовать. А я сочувствовала, что неловко ему, такому большому, было двигаться в ограниченном пространстве, и была благодарна, видя как бережно он относился к каждому цветку, стараясь их не повредить.
А когда прекрасные создания в синих комбинезонах эвакуировали гиацинты, я несколько раз перехватила на себе его недовольный взгляд: очень уж не нравилось ему такое количество тестостерона вокруг меня
И как он уходил — уже без злости, но с эмоцией, которую я до сих пор не могу прочитать.
Он опять ушел — чтобы не возвращаться?
Я не ответила ему “оставайся”…
Но разве могло быть по другому?
Стук в дверь.
И я снова сначала дернулась к балкону.
Глава 37
— Дамы и Господа! Наш самолет приземлился в городе Калининград. Температура за бортом…
Командир корабля прощается и его слова — это сигнал для нетерпеливых пассажиров. Начинается суета — все в режиме ожидания. И еще оставаясь в салоне — между небом и землей — погружаются в свои земные дела.
Мой трудоголик-телефон сигнализирует о том, что за полтора часа в режиме “самолет”пришло много сообщений в разные чаты. Среди них — важные и прям жизненно необходимые.
Например, если Ямпольский сейчас напишет, что по квартире он сумел договориться, то прямо из аэропорта я поеду домой. И это значит, что мне есть где жить.
Если нет — надо по дороге бронировать гостиницу. Новую.
Потому что, как бы я не прониклась харизмой Марго, сейчас не вижу возможности постоянно находиться с ней неподалеку. И это автоматически значит — видеться с Петром. Исключено!
Она, видимо, тоже что-то чувствовала (или знала) и дала мне возможность провести последний день в Ташкенте одной.
Передала через консьержа билет на экскурсию по городу на двухэтажном автобусе — это как раз был он — стучался ко мне в номер, а я напридумала невесть чего, сидела возле балкона и не хотела никому открывать. Пришлось ему перезванивать с ресепшена.
Ответным жестом отправила Марго бутылку Sultan Porto 2016 года с виноградным листом на этикетке, как раз во время экскурсии прикупила в местном винном магазине.
Тоже через консьержа.
И так и улетела не повидавши.
Пока самолет рулит к трапу, листаю вкладки: Ямпольский молчит, Яська пишет, что ждет меня, а в корпоративных чатах уже просто засада — тонна сообщений, и все меня тегают.
Вызываю такси.
От бывшего не спасает даже то, что он давно и навсегда был отправлен в черный список.
Олег подхватывает мой чемодан, когда я выхожу в зал прилета.
— Я привез тебе ключи от квартиры — спрятанные за черными очками глаза, максимально нейтральная интонация, дистанция как при локдауне — 3 метра.
— Давай сюда — не смотрю на него, просто останавливаюсь и протягиваю руку за ключами.
Но блондин меня не слышит — он и чемодан уже далеко впереди, идут вдвоем рука об ручку к машине на стоянке.
— Штошшш… Не велика потеря — чемодан. На обломках семейной жизни и не то теряли…
Иду в другую сторону, сажусь в такси, сорок минут и я у подруги.
— Магнитики, ташкентский плов в консервной банке и тандырные
