С любовью, сволочь (СИ) - Татьяна Рябинина
— Маш, а ты уже выбрала колледж?
— Ко-о-олледж? — вскинула брови Лидка.
Машка переглянулась с Кешим и ответила, подчеркнуто спокойно:
— Крись, ты о чем? Какой колледж? Я в мед иду.
— Ну ты же сама говорила, что на бюджет не поступишь. Будешь работать и в колледже заочно учиться.
— Я говорила? Крись, у тебя с головой все в порядке? Я говорила, что в Мечникова иду. Это университет. Никак не колледж.
Я посмотрел на одну, на вторую — и все понял.
Вот же сучка!
Хотел уже невежливо попросить Криську захлопнуться, но заметил, как Кеший успокаивающе погладил Машку по руке. Вот тут-то меня сорвало и понесло.
— Мечников — это который Сангиг? — спросил противным тоном. — Будешь в садиках горшки контролировать?
— Он давно уже не Сангиг, — вспыхнула Машка. — Такое же лечебное дело, как и в других медицинских. Но поскольку все уверены, что там про горшки, проходной балл ниже. Мне на руку.
— Ну ясное дело. В нормальный-то ты не пройдешь. Хотя ты даже в этот не пройдешь, стопудово.
Я словно вернулся в прошлую осень, когда выстебывал ее вот так же зло. Зачем? Из-за Кешего? И она смотрела на меня прежним взглядом — глубоко ненавидящим.
— Ну почему же? — спросила ядовито. — Там в прошлом году средний проходной был восемьдесят. Уж столько-то полюбасу наберу.
— Ну химию, биологию — может быть. Русский. А математику? Мань, давай по чесноку, ты и шестьдесят не наберешь. Это тебе надо по всем остальным не меньше девяноста.
— Спорнем, что наберу? — она встала и в упор посмотрела на меня. — Больше шестидесяти по математике?
— Маш, — Кеший дернул ее за штанину, но она отмахнулась. — Так что, спорим? Если наберу хотя бы шестьдесят один, ты возьмешь рулон пакетиков и ручками соберешь все собачье дерьмо в моем дворе. На камеру. Кешка выложит в группе.
— Окей. А если наберешь шестьдесят или меньше… — я, кажется, вообще не соображал, что говорю, что делаю. Встал, обошел скатерть-самобранку, и шепнул ей на ухо: — Тогда проведешь со мной ночь.
Я думал, отоварит меня по роже. И правильно сделает. Но Машка смотрела, сощурившись, и молчала. А потом взяла за руку и повернулась к Кешему:
— Разбей.
— Э, так не честно, — спохватилась Алиска, когда тот разбил наши руки. — Мы же не знаем, чего там Севка потребовал.
— Наверно, трахнуть ее, — заржал Леха Бодренко, набравшийся больше всех, почти в говнину.
Я даже среагировать не успел, а Кеший легко, без замаха, врезал ему под дых, после чего отчетливо подмигнул мне. Леха, хватая воздух открытым ртом, попытался было рыпнуться, но его живо успокоили. Драки не получилось.
Разговор как-то скис. Машка сидела, обхватив колени, глядя куда-то в никуда. Меня мелко потряхивало. Виктюх испарился — я и не заметил когда. Кажется, с собой он прихватил Вальку Плотникову, ее тоже не было.
Криська сделала последнюю попытку, снова подобравшись поближе:
— Сев, мне уже домой пора.
После вот этой вот выходки с колледжем она резко стала мне противна. Как какая-то мерзкая скользкая гадина. И если до этого было ее жаль, то теперь вся жалость прошла.
— Ну так и иди, — сказал так же громко, как и она про колледж. И так же в паузу разговора. — От меня-то какого хрена тебе надо?
Повисла тяжелая тишина. Криська всхлипнула и вылетела. В прихожей хлопнула дверь. На меня смотрели как на распоследнюю сволочь.
Ну что ж… правильно смотрели.
Я впал в какое-то тупое оцепенение. Сидел, отхлебывал изредка из стакана, наблюдая, как потихоньку все расходятся. Пока не остались только мы втроем: я, Машка и Кеший. Он принес мусорный мешок, Машка начала собирать остатки пиршества. Когда они вышли на кухню, я свернул покрывало, повесил на спинку кресла и отправился за ними.
Кеший что-то доказывал Машке, размахивая руками, а та как будто оправдывалась. Заметили меня, замолчали резко.
— Извините, что помешал, — хотел выплеснуть остатки злости и яда, но получилось жалко.
— Пойдем, — Кеший дернул подбородком в сторону прихожей. Это прозвучало как «пойдем выйдем».
Ну ясно. Она ему рассказала, о чем я ей шепнул на ухо. И сейчас будет махач.
Достойное завершение этого идиотского дня.
Глава 15
Глава 15
Маша
— У меня такое чувство, Машка, что ты спецом решила ему проиграть, — сказал Кеший, когда мы вышли на кухню. Все уже разошлись, только Севка сидел и пырился в стену. — На что хоть забились-то?
— Неважно, — отвернувшись, я собирала в мешок всякий мусор. — Я выиграю.
— Маш, я как будто пришел к концу анекдота. Вербицкая сучка, конечно, она явно специально тебя хотела мордой приложить. Все же видели, как Мирский на тебя пялится, вот ее и бомбануло. Но про институт — ты же не всерьез?
— Всерьез, Кеш, — вздохнула я. — Кое-что изменилось сегодня. Просто не успела тебе рассказать. Оказалось, что отец оставил довольно приличную сумму. Половина — моя. Хватило бы даже на Первый мед платно, на все шесть лет. Фишка в том, что жить тогда будет не на что. Если только по ночам подрабатывать. Марго сказала, надо пробовать на бюджет. Если не пройду, тогда уже в колледж. На очное.
— Это, конечно, здорово, — Кеший скептически выпятил губу. — Марго права, надо попытаться, ничего не потеряешь. Но давай будем реалистами, с твоими тройками профильную математику даже на шестьдесят… Сомневаюсь. Знать бы на месяц раньше, я бы тебе лучше по математике помог, хоть немного. На первые две части даже мартышку можно натаскать, а ты явно умнее мартышки.
— Ну кто же знал, — я развела руками. — Сама в шоке.
— В шоке она… Ладно, попробуем кое-что. Мне репет дал всякие лайфхаки на формулы, на запоминалку. Реально работают. Может, и заставим Мирского говно собирать. Это ты, конечно, козырно придумала. Чтобы не борзел.
— Извините,
