Огонь измены (СИ) - Брис Руфина
- Слушаю, товарищ генерал-майор. Понял. Так точно. Буду через двадцать минут.
Произошёл теракт. Надо срочно туда. Набрасываю на плечи пальто. Из детской выглядывает Зефирка.
Её глаза широко распахиваются:
- Уже? Так быстро уходишь? Мы даже не поговорили. Я хочу кое-что сказать...
Перебиваю:
- Прости, малышка. Мне срочно надо ехать в другой город, за двести километров. Сейчас за документами, и отправляемся туда с ребятами. Буду поздно. Может, даже завтра. Ещё немного подожди, чуть позже всё обсудим.
Она молча забегает в комнату, через пару секунд семенит ко мне. Крепко обнимает за шею, привстав на цыпочки, шепчет на ухо:
- Скорее возвращайся, я очень жду. И люблю.
Торопливо зацеловываю её лицо.
Она суёт мне что-то в карман и сбивчиво заканчивает:
- Возьми вот это, будет время, посмотришь.
Что за сюрпризы? Касаюсь рукой кармана, нащупываю что-то пластмассовое, размером с маркер. Собираюсь достать, но отвлекает Серый. Налетает, подпрыгивает, виснет на моей шее:
- Пап, а можно нам с Зефиркой вообще сад прогулять сегодня?
- Можно, - ласково улыбаюсь им обоим.
Целую любимых по очереди и спешу к машине.
В суматохе забываю о том, что мне дала Зефирка. И только прибыв на место, лезу в карман за телефоном и натыкаюсь на длинный пластмассовый предмет. Достаю. Удивлённо разглядываю. Белое устройство с голубым колпачком, на экране которого написано "pregnant 3+".
Если что?
Вот и день пролетел. От Игоря ни звонков, ни сообщений в мессенджере. С самого утра крутилась, как балерина в фуэте: установка нового стеклопакета, уборка, потом с Серёжкой играли, вместе варили борщ и лепили куриные котлетки. После обеда уложила его спать, и сама случайно уснула. Может, сказалась прошлая беспокойная ночь. Вероятнее всего, это виновата беременность. Как только первый из пятнадцати тестов, которые замочила, показал две полоски, я заметила за собой, что постоянно хочу спать, и днём, и ночью. Странно, но это не мешает мне. Наоборот. Признаков токсикоза я пока не наблюдаю, так что сонливость и боль в груди – единственное напоминание о чуде, которое со мной происходит сейчас.
Ближе к вечеру я начинаю волноваться. Стараюсь не показывать этого перед Серёжкой. Мы ужинаем, играем. Потом забравшись с ногами на диван, смотрим в обнимку мультики в онлайн-кинотеатре. Я, словно совсем не я сейчас. Наблюдаю, как со стороны за тем, как болтаю, обсуждаю что-то с Серёжкой, с Тамарой по телефону. Смеюсь даже. А внутри расползается едкое и ядовитое.
Сначала появляется обида. Соловьёв уже точно увидел тест, ну, не мог он забыть и ни разу не залезть рукой в карман. Тогда почему никак не реагирует? Мне трудно представить, что он не захочет, чтобы наш ребёнок родился. Я чувствую, что он очень любит Серёжу. И меня тоже. Нет, Игорь не мог расстроиться от этой новости… Тогда, где реакция? Где хотя бы одно слово от него, или даже смайлик? Я то и дело ныряю в телефон. В мессенджер Игорь не заглядывал с самого утра, а звонить ему нельзя, это я запомнила наизусть.
Потом появляется страх. Игорь предупредил, что будет поздно. Или даже завтра. Но моё сердце чувствует – что-то плохое случилось. Я вся как на иголках.
Вот и поужинали, ночь наступает. Укладываю Серёжу.
- Почитай, - просит он.
Достаю «Незнайку на Луне». Открываю страничку. И не могу. Мне не по себе. Я совсем не в порядке. Буквы расплываются перед глазами. И говорить нет никакого желания. Хочется метаться из угла в угол. Или выйти на крыльцо и пялиться на дорогу, чтобы увидеть, когда Игорь вернётся.
- Прости, Серёнь. Устала очень, давай завтра?
-Устала? Тогда я тебе почитаю, ложись, - отнимает у меня книгу, двигается, освобождая мне место рядом.
Деловито распахивает сказку задом наперёд и начинает:
- Жил-был мальчик Незнайка. Один-одинёшенек. Он родился и сразу потерялся. Хотел, но не мог найти свою маму. А мама вообще не знала, что он родился, а то бы она его сразу отыскала, хоть в лесу, хоть в чистом поле. В один прекрасный день к нему пришёл сильный-пресильный волшебник с большущими плечами и сказал:
- Я нашёл твою мамочку дорогую. Ей тоже очень плохо одной. Она живёт на Луне. Хочешь, мы заберём её к себе домой прямо сейчас?
Незнайка запрыгал и захлопал в ладоши, ура! И они с волшебником сразу же полетели на Луну. А мама так обрадовалась, так обрадовалась, что напекла тысячу печенек. А потом Незнайка с волшебником привезли любимую мамочку домой. И жили долго и счастливо. И по ушам и носу текло, а в рот не попало. Всё!
Серёжа с удовлетворением захлопывает книжку:
- Ну, как? Понравилась моя сказка?
Не могу сразу ответить, только слёзы катятся по щекам. Какая же я стала... Чересчур нервная.
- Это самая лучшая сказка, - только и получается выдавить, - теперь она для меня самая любимая.
Крепко-крепко обнимаю Серёжку и прижимаю к себе. Вдыхаю вкусный запах детской макушки, чмокаю в затылок.
- А для меня ты самая любимая, Зефирка, - сонно бормочет Соловьёв-младший, - только не раздави меня, пожалуйста.
Через несколько минут он начинает ровно и глубоко дышать. Я осторожно освобождаю руку из-под его головы, еле слышно поднимаюсь и на цыпочках выхожу из комнаты.
Брожу в полной темноте то в спальню, то в гостиную, то в ванную комнату. Стрелки часов на стене пробегают один круг, ещё один, ещё. Не выдерживаю. Достаю телефон. У кого бы спросить? Рената была пять минут назад в сети.
Набираю ей в мессенджер:
- Привет, спишь?
Она отвечает сразу же:
- Нет. Ты как?
- Плохо. Жду Игоря, а его всё нет.
Небольшая пауза. Рената начинает набирать сообщение. Потом стирает. Потом опять. Снова стирает.
Печатает ещё, наконец отправляет:
- Ты не знаешь? Мы сейчас приедем.
Мне становится совсем плохо. И жарко, и холодно. Руки дрожат, нет, я вся дрожу. Начинаю задыхаться. Хватаю со стола кулинарный журнал, складываю пополам и машу им перед лицом. Не помогает, никак не получается успокоиться.
Минут через двадцать подъезжает внедорожник Орловых, я выскакиваю на крыльцо. Они быстро выходят и двигаются в мою сторону. Их лица серьёзны, в глазах какое-то виноватое сочувствие. Сашка мягко, но решительно подхватывает меня под локоть и заводит в дом:
- Ты что мёрзнешь? Ну-ка иди в тепло, меня же Соловей убьёт, если узнает, что ты по нашей вине заболела.
Рената многозначительно бьёт его по плечу.
Сашка оборачивается и строго говорит ей:
- А он узнает обязательно, когда вернётся.
Я взволнованно перевожу взгляд с Орлова на Ренату. Я же вижу, они знают что-то плохое, не понимают, как начать просто.
- Говорите, - внезапно охрипшим голосом требую я.
- Пойдём присядем.
Орлов усаживает меня на диван в гостиной, Рената, переваливаясь уточкой, бежит к чайнику, наливает воды в кружку, возвращается к нам, суёт её мне в руку. Я цепенею от ужаса.
- Короче, - решается Орлов, - только это никто не должен знать. Мне позвонили по секрету, как самому близкому.
Он запинается, наблюдает за моей реакцией пару секунд, поправляет сам себя:
- Игорёк писал на службе заявление, кому сообщать, если что...
- Если что? - полушёпотом почти неподвижными губами уточняю я.
Орлов болезненно встряхивает головой и сжимает кулаки. Через силу продолжает:
- Взорвался дом, обрушился один подъезд. В новостях объявили, что это был бытовой газ. Но на самом деле - теракт. Соловей поехал туда. И когда они начали обследовать территорию, сдетонировало ещё одно устройство. Обрушилось всё здание. Жильцов успели эвакуировать, но...
Сырость
Орлов болезненно встряхивает головой и с трудом продолжает:
- Взорвался дом, обрушился один подъезд. В новостях объявили, что это был бытовой газ. Но на самом деле - теракт. Соловей поехал туда. И когда они начали обследовать территорию, сдетонировало ещё одно устройство. Обрушилось всё здание. Жильцов успели эвакуировать, но...
