Неверный. Свободный роман - Айрин Лакс
Глава 29
Расул
Возмущение подкатывает и плещется возле самого горла. С трудом удается выжать из себя несколько слов:
— Должно быть, ты решил пошутить, Рахман!
Однако дальний брат выглядит серьезным, в глазах ни тени насмешки.
— Я серьезно.
— Забавно.
— Тебе смешно? — хмурится.
— Честно?
— Ага. Мы тут вроде как честный мужской разговор ведем.
— Очень смешно. Спустя семнадцать лет предъявлять мне обвинения в отцовстве. Ебал я в рот такие обвинения.
Брат нахмурился и развернулся в мою сторону с угрозой.
— Что? — спросил его с вызовом.
— Ничего.
— Небось сам на кукан вдовушку насаживаешь.
— Больной, что ли? Она мне сестра ближе, чем тебе. Вы — дальние родственники, мы с ней — нет.
— Ну и что? Мало ли браков среди двоюродных, ха… А уж сколько трахаются.
— Я тебя сейчас землей накормлю, гнусный ты червь.
— Полегче. Как бы самому жрать землю не пришлось! — вскакиваю, разминая шею. — Я-то думал, ты по-родственному в гости заглянул, а ты мне решил сообщить, что мне подстилку сорокалетнюю сватают? Вот спасибо! Завтра же съебу отсюда, ноги моей здесь больше не будет! — шиплю.
— Успокойся, семья не в курсе. Никто на тебя не наседает. Но уверен, если ты решишь жениться на Седе, тебя горячо поддержат.
— Сначала наседаешь, теперь заднюю включаешь? Мутишь ты что-то, Рахман!
— Ничего я не мучу. Клянусь, семья не в курсе. Седа ко мне обратилась… Знает, что я с тобой ближе всех общаюсь. К тому же я никому о том, что вас застукал, не трепался. Только трое в курсе.
— И что?
— Да ничего.
— Тебе не кажется, смешным ее претензии спустя семнадцать лет после случайного перепихона?
— Смешные или нет, но… Выслушать-то можно?
— Факт первый претензии смешные. Факт второй — жена моего дяди на передок баба слабая. Она якобы случайно там переодевалась, когда я за одеждой зашел, протискивалась мимо и уронила платье, титьками прижалась и… в мозгах отключилось, да. То есть ей не стремно было с племянником ее мужа потрахаться тихо. Мало ли с кем она еще трахалась, а? Факт третий — есть претензии? Добро пожаловать в суд. Сделаем официально тест на отцовство, огласим…
— Ты решил вдову опозорить?
— Это она себя позорит, марамойка старая, такие просьбы выдвигать через тебя. Блядина ушлая! Я свое слово сказал, еще раз сунется, я не постесняюсь ее опозорить…
— Какой ты все-таки не очень хороший человек, мягко говоря.
— А она — по-твоему честная женщина? Трахалась по темным углам с парнями младше себя. О, порядочная. Ты сказал, что я — не очень хороший? Не спорю, но и выпячиваю ложную святость, а вас, лицемеров, в собственной грязи купать можно! Жарь мясо, настроение у меня пропало с тобой беседовать!
Отряхнув руки, сердито иду в направлении дома.
— Не кипятись. Седа всего лишь просила узнать тихо и осторожно.
— Вот ты и узнал. Еще раз намеки услышу, будет ей грязно и жестко. И не в том плане, в каком она надеется!
— А тебе самому неинтересно? Седа клянется, что… ты — отец.
Я всего на миг замедляю свой шаг, но в итоге, отмахнувшись, от глупых претензий в собственный адрес, вхожу в дом, сердитый, злой, словно черт.
Где малявка?!
На кухне готовит? Нет ее…
Пройдясь по дому, натыкаюсь на запертую дверь в одну из спален.
— Саша? Ты тут?
В ответ тишина. Даже дыхания не слышно…
Барабаню кулаком по двери.
— Санька, открой. Не откроешь, вынесу дверь!
— Заперто! — выплевывает. — Значит, заперто. Что непонятного?!
— Ааа.. — выдыхаю с облегчением.
Все-таки на миг в голове мелькнула мысль, что, если вдруг ей плохо стало?
— Ты ела что-нибудь? Мясо жарится.
— Я не голодна.
— Не придумывай! — агрю. — Ты почти ничего не ела в эти дни. Только пила!
— Я перекусила фруктами. Больше не хочу.
— Мясо пожарим.
— Даже не сомневаюсь, — отзывается с ядом. — Я хочу поспать. Постучи, когда соберешься ехать в город и отвезешь меня. Вернешь туда, откуда взял. Больше мне от тебя ничего не надо.
— Ты обиделась?
— Нет. Я… Я сделала выводы, — отвечает.
— Что за пафосный бред ты несешь? Вывод ты должна была сделать только один…
— Я его сделала. Нам не по пути. Дашь мне денег, и мы в расчете, — тут же требует.
— Чего?
— Того. Я тебе ценную флешку сохранила, а могла бы сдать ментам. Теперь надо еще как-то придумать, куда от них уехать так, чтобы не достали, а на это нужны деньги! Неужели твоя ценная флешка не стоит столько, сколько стоит билет на самолет?!
Разит прямо в центр мишени.
Бьет наповал.
И если быть честным, меня даже эта попытка Сани сыграть в опасную стерву, не злит, а умиляет и заставляет улыбаться.
Шантажистка нашлась…
Все отдала, все рассказала, во всем созналась, отдалась и спохватилась позднее.
Малышка, билет на самолет — вообще ни о чем, там инфы на пару сотен миллионов, по самой бросовой цене. Если грамотно распилить и продать нужному клиенту, то выйдет намного больше.
Главное, быть осторожным.
Поэтому я не цепляюсь, лишь уточняю:
— Куда хотела бы полететь?
— Я еще не придумала.
Да что же ты такая наивная, девочка?
— Дверь открой.
— Нет.
— Открой! Такие дела за закрытыми дверьми не решаются. Только тет-а-тет. С глазу на глаз…
Я говорю вкрадчиво, не озвучивая тайных желаний. Но сам мысленно уже рукой в ее трусиках, поглаживаю нежно-золотистые завитки, тереблю клитор, спускаю сперму на эти волосюшки…
— Сань, откроешь?
Слышу легкие шаги по ту сторону двери и незаметно для себя начинаю дышать рвано…
Откроет или нет?
Детская интрига бьет в голову, как будто я хлебнул адреналин…
Глава 30
Расул
— Да, конечно, — шелестит ответ.
Толкаю дверь ладонью — заперто! Открывать не спешит.
Думает? Что тут думать? Открывай, полетаем.
— Откроешь? — набираюсь терпения чудом.
— Конечно, открою! — девчонка говорит с энтузиазмом и добавляет колкий нюанс. — Когда захочу. Сейчас меня разморило после перекуса, я была бы не против немного вздремнуть. Может быть, даже подумаю, куда можно уехать, — голос звучит в
