Десять поцелуев, чтобы влюбиться (СИ) - Любимая Мила

— Не сегодня, — улыбаюсь.

— Что? — грубо хватает меня за талию и прижимает к себе. — Ты офигела, Савельева?

— Ты обалдел — я офигела. Идеальная пара, правда?

Мы начинаем целоваться и не замечаем, как с неба хлынул дождь. Не отрываемся даже тогда, когда он превратился в проливной.

— Дим, заболеем, — первая опомнилась и попыталась отстраниться. Руки Димы через мокрую одежду чувствовались особенно остро. У него такие горячие ладони. Ощущение, что я горю в жерле вулкана.

— Я уже болею, — проводит подушечками пальцев по моей шее и улыбается, как круглый идиот. Надеюсь, что я со стороны не выгляжу глупой и влюблённой. — Тобой, моя Маша.

Моя Маша…

Пожалуй, это самое искреннее и сексуальное, что я только слышала в своей жизни. Заменяет полностью фальшивое «я люблю».

— Лихорадка «Савельева-Сотников». Как лечиться будем?

— Поцелуями. Сексом. Блинчиками с черникой.

Долго смеюсь, поднимая лицо к небу. Дождь становится слабее, но тело от холода начинает бить крупная дрожь.

— Я вызову такси, — копается в телефоне, а я не свожу с него глаз.

Это не привязанность. Не привычка. Чёрт-побери-любовь.

Моя душа, моё тело, моё сердце — всё принадлежит ему.

— Почему с черникой?

— Не знаю, — пожал плечами. — Пойдём, наша машина.

Едем в молчании, пытаясь согреть друг друга жаркими объятиями. Домой приезжаем очень быстро.

Ванная, горячий чай, уютный плед.

— Маш, — протянул Дима, перебирая мои волосы. — Чисто гипотетически, если вдруг… парень спорит на девушку и потом понимает, что она ему нравится? Девушка сможет простить?

Бред какой-то.

— Ты точно заболел.

— Я же сказал гипотетически.

— Ох, — вздохнула. — Всё за Тарасова своего волнуешься? Так у него любовью и не пахнет. Правильно Мира шлёт этого придурка куда подальше.

— Почему не пахнет?

— Потому что… когда любят — не врут, не делают больно, не предают. Нельзя пройтись по человеку, использовать, а потом сказать, что это была любовь.

— Значит, Мира не даст ему шанс?

— Неа.

— А ты бы смогла?

— Я… — перевела взгляд на Сотникова. — Ты на меня поспорил, Сотников?

— Нет, — улыбнулся. — Зачем мне это?

— Хорошо. Потому что ты вполне способен.

— Так плохо обо мне думаешь?

— Ну… — прикусываю нижнюю губу. — Хороший парень не свёл бы меня с ума.

Вот и всё, Маша. Последний шаг, открывший нараспашку дверь к моему сердцу.

Знала бы я, что Дима Сотников — последний человек, которому стоит его доверять…

Знала бы я.

Глава 28 — Серьёзнее некуда

Маша

Странные расспросы Сотни про спор не дают покоя весь следующий день.

Я не склонна накручивать себя из-за мифических несуществующих вещей, но, как и каждая уважающая себя девушка, не обделена талантом строить правдоподобные предположения. Слава богу, с фантазией и воображением всё в порядке.

Потому и спросила у него прямо в лоб. Получила отрицательный ответ, но он меня совсем не успокоил, даже ещё больше раздраконил. Мой парень явно недоговаривал. Хочется верить в обратное, но…

Вдруг Дима действительно поспорил на меня? Парни любят заниматься такой дичью. И давайте не будем забывать о том, кто лучший друг Сотникова.

Да. Восхитительней и неподражаемый Никита Тарасов, в которого влюблена моя лучшая подруга по сей день. Лишь банальные правила приличия и воспитания не позволяли мне подойти к нему и врезать хорошенько за ту выходку. Мире пришлось пройти сквозь Ад. В буквальном смысле слова. Когда тобой пользуется тот, кого ты любишь, просто проходится катком без лишних сожалений — это больно. Невыносимо.

Но надменные мажоры думают лишь о себе. О том, как весело провести время, доказать друг другу что-то, быть всегда и во всём первыми. Им плевать на чувства других людей. Как и моему папаше, который когда-то бросил мать беременной.

А Дима другой. Он бы так не поступил… впрочем, я прекрасно понимала обратное.

Поступил бы, ещё как. Я знаю их с Тарасовым с первого класса гимназии.

Даже Мирослава заметила моё ненормальное состояние. Начала активно допытываться, что случилось. Пришлось выдохнуть и засунуть все свои сомнения на дно Бермудского треугольника. Одним словом туда, где сама их не найду.

Может быть, у Сотникова нет ко мне настоящих живых чувств, но между нами горит страсть. Он нежный, заботливый, с ним действительно хорошо и есть уверенность в завтрашнем дне. Мы самым диким и невероятным образом подходим друг другу. Возможно, любовь живёт три года, а страсть и того меньше, но страх — это не для меня. Я не стану трястись от ужаса однажды потерять нас.

Это случится, хочу я или нет. Чем бы не закончились наши отношения и как бы скоро это не произошло, для меня они особенные.

Наверное, изначально шли навстречу. Летели со скоростью света, наплевав на все законы физики. С Димой у меня появились крылья. Даже, если небо однажды рухнет, а вселенная канет в небытие — огонь не угаснет. Он появился для того, чтобы освещать дорогу во тьме.

К нему.

Ко мне.

***

Дима клялся, что на день рождении его мамы будут только свои. Его родители нас уже поженили в метафорическом смысле. Особенно после вчерашнего столкновения с ректором на лестнице.

И что вы думаете? Конечно, в загородном доме семейства Сотниковых оказалась целая толпа народа. К счастью, среди такого скопления было легко затеряться.

Мы сидим с Димой на больших качелях в саду. Плед, свежий воздух, шашлык и вкусные напитки — это наш маленький рай.

— Это нормально, что мы тут? Твоя мама не обидится?

— Она меня сама выгнала, чтобы не смущать тебя, — ответил Дима. — Но ты ей очень понравилась, как и букет, собранный твоими талантливыми ручками. Хороший ход — использовать любые цветы, кроме роз.

Не смущать — да. Потому, что все смотрели только на меня. Ещё бы немного и начали задавать провокационные вопросы.

«Как долго вы встречаетесь?»

«Когда свадьба?»

И прочие беспардонные темы, от которых всегда хочется сбежать на другой край вселенной.

Но родители Димы мне всегда нравились. Они хорошие. Понимающие. Тем больше стыдно, что моя матушка накинулась на него, будто стая гиен.

— Просто вы мужчины думаете, будто в мире только розы и существуют.

— А вы женщины… — он замолкает на полуслове, сильнее сжимая меня в своих руках. — Какого дьявола он здесь делает?

Я поднимаю глаза. Голос Димы изменился до неузнаваемости. Мой парень кажется очень недовольным. Даже раздражённым. Хотя всего пару секунд назад всё было хорошо.

— О, Димас, — к нам подходит смазливый парень. Примерно нашего возраста. Плюс-минус. — Не ожидал тебя встретить здесь.

— Действительно, — фыркнул Сотников. — Странно встретить собственного брата на дне рождении у матери.

Брата…

Офигеть!

Не знала, что у Димы он вообще имеется.

Парень был, безусловно, очень симпатичный. Высокий синеглазый брюнет. Но очень самодовольный.

— Здравствуй, куколка, — хитро подмигнул мне. — Скорее всего, на рассвете тебе будет очень холодно. Потому что один чёрствый сухарь наиграется, но мои объятия будут тебя ждать где-то неподалёку.

Ну и нарцисс. Они точно братья. Только этот в сто раз хуже.

— Не обращай внимания на этого придурка, — Дима от злости почти скрипит зубами. — Ян у нас младшенький. Сама понимаешь, пробелы в воспитании со всеми вытекающими.

— Такое не лечится, — улыбаюсь в ответ.

— Может быть, познакомишь меня со своей очередной забавой? — уж слишком плотоядно усмехнулся Ян.

— Максимум, познакомишься с моими кулаками.

Парень падает на качель рядом с нами, придвигаясь непозволительно близко.

Не знаю, чем бы всё закончилось, Дима явно настроился на драку, но спасение пришло из ниоткуда.

— О, Ян приехал! — раздался голос их матери. — Иди-ка сюда, родной. Машенька, надеюсь, он был душкой.