Останься единственным - Адалин Черно
Прикасаюсь. К щеке, едва ощутимо, аккуратно, хотя хочется, конечно, перевернуть ее на спину и нависнуть сверху. Вдавить в матрас, поцеловать и вогнать в нее член одним рывком. Я ее хочу. Не просто секса. Именно ее. Это осознание выбивает почву из-под ног и стирает все установки. Ласкаю ее грудь, съезжаю ладонью на живот, поглаживаю бедра. Она что-то бормочет, но не просыпается. Переворачивается на спину, раскидывает руки в стороны.
Как тут удержаться, когда Кира почти раскрыта, когда до самого сокровенного остается пара сантиметров? Позволяю себе ее трогать, ласкаю лобок, увожу пальцы ниже. Мокрая. Она охренеть какая мокрая. Снова в лицо смотрю. Спит. Чувствую себя извращенцем, когда так ее трогаю, но не могу перестать. Свободной рукой сдавливаю член через штаны. Выдыхаю через зубы. Ласкаю пальцами ее клитор, сминаю, перебираю, легонько ударяю. Снова смотрю на нее. Глаза закрыты, но в какой-то момент кажется, что не спит. Дыхание у нее учащается, грудь вздымается выше.
Блядь… как же я ее хочу. Невыносимо просто. Толкаю член в руку, снова издаю стон, когда слышу:
– Так и будешь дрочить, или все-таки сделаем это по-человечески?
Глава 19
Кира
Когда я распахиваю веки, волна возбуждения накрывает меня с головой. Понимая, что я в постели больше не одна, на мгновение напрягаюсь и тут же расслабляюсь. В ноздри ударяет такой знакомый запах Багрова, что я непроизвольно задерживаю дыхание. Втягиваю в себя едва ощутимую терпкость, тягучую сладость вперемешку с горечью духов. Ничего не изменилось за то время, что мы не виделись, словно только вчера расстались, а сегодня снова встретились. Тот же запах. Родной, желанный, одурманивающий. Дышу им.
Открывать глаза не решаюсь, лишь переворачиваюсь на спину и раскидываю руки в стороны. Обнажаясь перед ним, позволяю исследовать свое тело, хочу, чтобы трогал, ласкал, возбуждал. Истосковалась по нему. Столько времени даже думать себе запрещала о нем. О том, что между нами было. Не разрешала мыслям утекать в эту сторону, закрывалась.
Кирилл только трогает. Аккуратно, нежно проводит ладонью по груди, спускается к животу, концентрируется между моих ног. Распаляет, распределяет удовольствие по всему телу. Распахиваю глаза, вижу, как тоже едва сдерживается. Сжимает рукой вставший член. Мне неожиданно хочется к нему прикоснуться. Ладонь чешется, такое сильное желание возникает обхватить нежную кожу и провести пальцами по мягкой головке. Пугает, что к желанию касаться руками добавляется острая потребность обхватить ртом, почувствовать вкус, вдохнуть мужской запах. Кажется, я с ума схожу.
И все еще на него злюсь. Слышала, как он сказал, что ничего не было, но все равно ушла и закрылась в спальне. Хотела его проучить, чтобы посидел за дверью, понял. Забыла, что ресепшн всегда может открыть своим ключом. Если бы помнила в тот момент – не ушла, высказала бы все, что думаю, вынудила на дополнительные объяснения, но я себя не контролировала. После сна злость притупилась, хотя все еще царапает изнутри.
– Так и будешь дрочить, или все-таки сделаем это по-человечески? – бросаю хрипло и дерзко даже после случившегося.
Реакции моего тела на его ласки раздражают. После того, что я узнала и увидела, это кажется мне предательством, но ничего сделать не могу. Когда Кирилл наваливается сверху и коленом раздвигает мне ноги, устраиваясь между ними, с готовностью поддаюсь. Обхватываю его бедрами, к себе прижимаю, располагая икры на упругих мужских ягодицах. По инерции все делаю, не задумываясь даже, просто исполняю все то же, что и раньше.
– Ничего не было! – говорит снова и обхватывает рукой мой подбородок. В глаза смотрит. – Слышишь меня? Это фото со вчерашнего вечера.
Я дергаюсь в его руках. Не хочу, чтобы напоминал. Даже если не было… такой контакт близкий и без барьеров в виде одежды кажется мне предательством. Я бы никогда себе такого не позволила. Никогда. Но я влюблена в него до беспамятства. Схожу по нему с ума. Меня ни один другой мужчина не привлекает, я на них даже не смотрю, хотя, признаться, пробовала.
После откровенного самокопания пришла к выводу, что меня привлекают мужчины старше. Их уверенность в себе, сила, жесткость. Я решила, что Багрова не заменит кто-то из моих сверстников, но вполне может заменить его ровесник. Намеренно искала в кафе привлекательного мужчину лет тридцати-тридцати пяти. Так как кафе я выбрала неподалеку от бизнес-центра, ждать долго не пришлось. В обеденный перерыв выбор оказался обширным. Отбросив тех, у кого заметила обручальное кольцо, подошла к наиболее привлекательному, как мне тогда казалось, из присутствующих.
Мне пять минут потребовалось, чтобы понять, что дело не в возрасте и не в моей нездоровой тяге к мужчинам старше. Все дело в нем. В Багрове. Я влюблена именно в него. Потеряна в нем. Теперь мне кажется, что навечно.
– Тихо! – рявкает, перехватывая мои руки и придавливая их к подушке над головой. Не позволяет отстранить его и устроить кипиш. – Мы в одежде были, Кира. Нас Саша фотографировал. У всех такое фото есть. Девушка была одета… – запинается. – Белье на ней было.
– А на тебе?
– А на мне, блядь, одежда, – чувствую, что злит его этот разговор неимоверно.
– Откуда тогда?
– Узнаю, – выдыхает хрипло в мои губы. – Обещаю, что узнаю. Веришь?
Верю, конечно. Не хочу, но верю. Как не верить, когда горю в его руках, плавлюсь под его сильным телом? Когда пришла к выводу, что никто, кроме него, не нужен.
Прекращаю брыкаться, Кирилл ослабляет хватку, отпускает мои руки. Я тут же обвиваю его шею, обнимаю, прижимаю к себе ближе, толкаюсь навстречу, когда склоняется и целует. Чувствую, как глаза становятся мокрыми, а следом и щеки. Я плачу. Слезы сами катятся, не спрашивают разрешения, стекают к ушам потоком. Ожидала, что накроет невыносимо, но не думала, что сейчас. Надеялась, позже.
Кирилл замечает не сразу. Не понимает, ведь я с готовностью ему отвечаю. Остервенело целую
