Цена покорности - Аля Кьют
Проснулась от того, что луч света из гостиной бил в глаза. Щурясь, взглянула на дверь, которую вроде бы прикрыл за собой Кирилл, когда удирал из моей спальни, теряя тапки. Зажмурилась и снова открыла глаза, не веря тому, что вижу.
Салманов стоял в дверях, привалившись к косяку плечом, скрестив руки на груди.
Я подскочила на кровати, сразу всполошившись.
— Уже утро? Я проспала? Простите.
— Все нормально. Это ты прости, что разбудил. Думал, не спишь.
— Вы велели мне спать, — напомнила я.
— Да. Велел, — как-то даже печально отозвался Салманов. — Как ты?
«Было бы лучше, если бы ты не ушел», — подумала я, но в принципе же…
— Нормально.
— Понятно.
Кирилл опустил руки. Мои глаза привыкли к свету, и я увидела, что он в одних брюках и босиком. Волосы в беспорядке и не смотрит на меня, куда-то в сторону. Очевидно, прилечь рядом и обнять не собирается.
— Приходи на кухню, пожалуйста.
Я ушам своим не поверила. Может, все еще сплю?
— Пожалуйста, Дарин. Если хочешь, — повторил Кирилл и вышел прикрыв дверь.
Я полежала немного. Из вредности хотелось его продинамить. Он ведь просил, а не приказывал. Я это точно поняла. Сон не шел, а лежать, глазея в темный потолок, мне надоело. К тому же стало беспокойно за этого тронутого мужика. Он выглядел таким виноватым, потерянным. В конце концов, все было неплохо. Непонятно, чего он психанул. Любопытство и бессонница погнали меня на кухню.
Шлепая босыми ногам по теплому полу, я обнимала себя руками, жалея, что не накинула халат, но при этом надеясь спровоцировать Кирилла полупрозрачными шортами и топом на что-нибудь. Хотя бы обнять или согреть.
Салманов сидел за столом с неизменным планшетом. Полуголый, взъерошенный, бестолковый какой-то. Нет, мне не показалось в полутьме. А еще перед ним стоял стакан с чем-то янтарным на дне. Алкоголь? Серьезно? Он пьет и не дымится? А еще я заметила в небольшой чаше россыпь M&M's. Аттракцион невероятного лицемерия в отдельно взятой кухне. Я не сдержалась и хмыкнула.
Кирилл оторвал взгляд от планшета.
— Привет, — проговорил он тихо, откладывая гаджет.
И улыбнулся.
А ведь вполне симпатичный мужик, даром, что больной на голову.
— Привет, — откликнулась я, невольно отвечая на его неуверенную улыбку своей.
Кирилл подскочил, отодвинул мне стул и начал ухаживать, как бойфренд на выпускном.
— Садись. Прости, что поднял. Будешь что-нибудь?
— То же, что и ты, — не сдержалась я, красноречиво уставившись на стакан и драже.
— Медленный белок на ночь очень полезен, ага.
Я было перепугалась за свое ехидство, но Салманов только хмыкнул.
— Попался, ага.
Он удивил меня еще сильнее, когда достал еще стакан, бутылку, плеснул и поставил передо мной.
— За боевое крещение, — выдала я тост, подняв стакан.
— Угу, — мрачно ответил Салманов и, игнорировав мой порыв чокнуться, опрокинул в себя алкоголь.
Подражая ему, я одним глотком попыталась осушить стакан. В итоге закашлялась, замахала руками. Не вкусно, очень крепко. Даже слезы из глаз брызнули.
Кирилл захохотал.
— Что это за пойло?
— Арманьяк пятидесятилетней выдержки.
— Просроченный? Все понятно.
Кирилл продолжал смеяться. Он взъерошил мне волосы, словно я была забавным щенком, забрал стакан, предложил:
— Давай я тебе какао сделаю.
— С печеньками? — окончательно обнаглела я.
— Орео?
— О, да.
Салманов залез в верхний ящик, до которого я не дотягивалась, поэтому понятия не имела, что там. А оттуда на меня смотрели сладости всех мастей. Сникерсы, марсы, твиксы и прочая сладкая дрянь в ярких упаковках.
— Это что у тебя там? Заначка? — не попыталась даже игнорировать обнародование содержимого.
— Что-то вроде.
Кирилл достал банку Несквика и коробку Орео, включил чайник, чтобы закипел, слазил в холодильник за молоком.
— Самая классная пропорция — это три ложки и пятьдесят на пятьдесят воды и молока. Причем, вода должна быть кипятком, а молоко ледяным. Тогда на выходе получается кружка теплого офигенного Несквика. Или ты хочешь мокко с шоколадом?
— Для члена секты правильного питания ты слишком много знаешь о Несквике.
Он громко поставил на столешницу чашку, и я прикусила язык. Перебор?
— Я умею наслаждаться едой, Дарин. Просто в обычные дни предпочитаю не распыляться на мелочи.
— В каком смысле?
— Когда ты съедаешь что-то вкусное, настроение повышается. Пожрал от пуза — и вроде круто. Это мнимые эндорфины. Не заметишь, как счастье и еда станут тождественными понятиями. Так же и с алкоголем. Еда — это бензин. Вино — искусственный заменитель радости. Мое настроение не зависит от того, что я ем или пью. Я умею получать удовольствие из других источников.
— Каких, например?
Кирилл вскрыл пачку печенья из запретного ящика, высыпал на блюдце.
— Работа, спорт, секс.
— Понятно, — буркнула я. — А вот это вот все..?
Салманов залил какао кипятком, добавил молока, поставил вместе с печеньем на стол передо мной.
— Это все сейчас не более чем попытка справиться с собственной ошибкой. Или способ признать ее. — Кирилл дождался, пока я отхлебну, поймал мой взгляд. — Я очень сильно ошибся, Дарин, и хочу извиниться перед тобой. Прости, пожалуйста.
— Ого, — вырвалось у меня непроизвольно.
Хорошо, что я не начала пить, а то пошло бы не в то горло. А Кирилл продолжал ошеломлять меня признаниями.
— Я совсем не был готов, что ты девственница.
— Это озвучили еще в клубе, — неуверенно напомнила я.
— Да, конечно. Клубные ребята очень часто меня… — он подбирал слово некоторое время и нашел. — Часто обманывали. Я привык получать совсем не то, за что заплатил, поэтому не питал иллюзий по части твоей невинности.
— А я? — мне стало обидно. — Я же говорила. И я обещала не обманывать.
— Прости, детка. Я должен был поверить, да. Но… — Кирилл зачесал волосы
