Цена покорности - Аля Кьют
— Дарин, я ведь делаю это не забавы ради, чтобы ограничить тебя во всем или заставить страдать. Ты молодая, здоровая девушка. Питание, тренировки, образ жизни в целом — это вклад в здоровье и долголетие. У тебя будет красивая кожа, волосы, крепкие ногти. Твоя фигура изменится. Будешь меньше болеть и сможешь избежать многих возрастных проблем, если сейчас немного изменишь образ жизни. Это не так сложно на самом деле. Разве диетолог говорил, что нужно сесть на хлеб, воду и траву?
— Нет, — ответила она. — Мы выбрали продукты, которые я люблю. На их основе и будет составлено питание.
— Вот. — Я многозначительно поднял указательный палец. — А тренировка? Тебе было тяжело? Плохо? Больно?
— Нет, — снова отвергла она мои провокационные предположения. — Это даже весело. Мне понравилось. Тренер все объясняла. Она умная и приятная. А еще…
Дарина осеклась, словно боялась сболтнуть лишнего.
— Ну договаривай, — поощрил я. — Не бойся.
— Я чувствую себя хорошо. Даже очень. Давно такого не было.
— Нагрузки провоцируют выброс эндорфинов. Поэтому легкий всплеск беспричинной радости вполне объясним. — Я отложил планшет, похлопал себя по коленке. — Иди сюда.
Черт знает, зачем я это сделал, но желание впитать ее эндорфины было сильнее здравого смысла. Дарина неуклюже заерзала и плюхнулась мне в объятия. Засмеялась.
Я впервые слышал, как она смеется. Звонким колокольчиком, как девчонка. Расслабленная, теплая, благоухающая. Я обнял ее, уткнулся носом в шею, втягивая проклятые феромоны носом. Прижал губы к коже, не сдержался и лизнул. Вкусная.
Проклятье.
— Развернись, — приказал я хрипло.
— Как? — не поняла она.
Я приподнял ее и провел по внутренней стороне бедра, провоцируя оседлать меня.
— О, — скруглила она губы, выпуская звук удивления.
Я бессовестно задрал ее платье, положил ладони на задницу, придвинул к себе вплотную.
— Поцелуй меня, девочка.
Она прикрыла глаза, задышала часто и стала приближать свое лицо к моему. Смелее, малышка. Это мне нужно бояться, потому что твой запах, твой голос, твоя близость заставляет забывать обо всем, терять контроль.
Дарина коснулась моих губ своими так осторожно и быстро, что я практически не заметил. Сжал ее задницу.
— Как следует, Дарин. Старайся.
— Я… — Она чуть отодвинулась. — У меня не очень большой опыт. И я не знаю, как вам нравится.
— Всему тебя придется учить?
Не сдержался и приподнял бровь, дразня ее.
— Простите.
— Ничего. Научу. Всему.
Я положил ладонь ей на затылок и накрыл ее губы своими.
Признаться, я редко целовал покорных. Это не было принципиально, но все же я не нуждался в этом. Подарить мимолетный поцелуй на прощание, если хорошо послужила, чмокнуть в шейку или лизнуть запястье, а потом отправить с глаз долой. Поцелуй, как вежливость, в знак благодарности. Девицы млели от такого едва ли не сильнее, чем от «чаевых» лично в руки. Может быть, я слишком увлекся интимом за деньги? Легкая брезгливость на подсознании не позволяла? Черт знает.
От губ Дарины у меня не было сил оторваться. А если бы и были, все равно бы не стал, потому что не было желания. Ее признание о небольшом опыте завело похлеще румянца, стыдливо опущенных глаз и нервного ерзания.
Я целовал ее сначала медленно и лениво, дразня и распаляя. Ласкал ее губы своими, посасывая, водя языком. Просил пустить. Не требовал, не приказывал — просил. Хотел, чтобы она сама захотела меня пустить. И добился. Едва ее губы дрогнули и раскрылись, я протолкнул язык ей в рот. А когда она неуверенно коснулась его кончиком своего — потерял голову.
Я пил ее дыхание, глотал стоны, смаковал энергично и жадно, не желая упустить ни капли этого удовольствия. Мял ее попку, сжимал, заставляя тереться об меня и ерзать. Салон наполнился звуками тяжелого дыхания и приглушенными стонами удовольствия.
Я передвинул руку и коснулся крючков. Погадил, снова ощущая влагу на белье. С этого момента я себя не помнил. Пальцы проворно разобрались с крючками, чтобы коснуться горячих складок без препятствий. Дарина отстранилась, захныкала. Я придержал ее, не позволяя увеличивать расстояние между нами.
— Мы… Здесь… Ох, — забормотала она, снова путаясь в словах и мыслях. — Нас не услышат?
Девочка мотнула головой, имея в виду ширму, которая отделяла нас от Николая.
— А ты собралась кричать? — не смог сдержаться я от легкой издевательской иронии. Глаза сверкнули, обжигая меня дерзостью, вызовом.
— А вы в состоянии заставить меня кричать?
Я прищурился, пытаясь быть грозным, но эта перепалка заводила не меньше, чем ее сладкие губы.
Вместо ответа я велел:
— Обними меня, Дарина. Положи руки на плечи и держись.
Она послушалась и крепко схватилась за меня. Я притянул ее к себе, продолжая марафон поцелуев и дразнилок.
С каждой минутой Дарина становилась все более раскованной. Она теперь сама искала мой язык своим и чуть прикусывала мои губы от возбуждения. Девочка приподнимала попку, чтобы мне было удобнее гладить ее между ног. Она изо всех сил подавляла стоны, а я улыбался, когда ей это не удавалось.
Я стрельнул глазами в окно и понял, что мы подъезжаем к дому. К этому времени мое собственное желание затуманило разум настолько, что практически стерло даже предостережение врача.
На всякий случай? Какой случай? Что за случай?
Плевать.
Хочу ее.
Сегодня.
Сейчас.
Дарина положила ладони мне на лицо, ласково погладила щеки. От этого простого, но трогательного жеста у меня напрочь сорвало резьбу. Я больше не мог терпеть. Я больше не мог игнорировать странные ощущения. Они возбуждали и пугали одновременно.
Просто погладила по щеке, а меня чуть не разорвало от какого-то идиотского счастья.
Я поймал ее запястья, завел руки за спину, заставляя отпрянуть. Дарина прогнулась в спине и смотрела на меня пьяными ошарашенными глазами.
Зря я велел обнимать. Ошибка. Дал ей волю, свободу. Непозволительная роскошь. Она моя покорная. Моя игрушка. Для моего удовольствия.
Едва машина затормозила у дома, я ссадил девчонку с себя, быстро выбрался из салона и
