Обман - Алеата Ромиг
— Сильвия, пожалуйста, дай нам несколько минут, — сказал я, беря Чарли́ за руку.
— Сколько нужно. Я могу приготовить обед.
Я кивнул и повел Чарли́ через дом. На мой взгляд, в домике у бассейна было слишком много окон. Я не знал, о чем думала Сильвия, приведя ее сюда. Да, окна во всем доме были сделаны из пуленепробиваемого стекла. Тем не менее, это не делало их менее прозрачными. Любой, у кого было подходящее оборудование, мог заглянуть внутрь. Черт возьми, они могли бы прочесть время на часах, если бы у них был нормальный зум и желание сделать это. Мы прошли через кухню, гостиную и поднялись на половину лестницы, прежде чем Чарли́ заговорила.
— Куда ты меня ведешь?
Не отвечая, я открыл дверь в спальню, где спал последние четыре года. Интерьер был свежим, чистым и относительно строгим, оформленным в приглушенных коричневых тонах. Эта комната была не такой большой и богато украшенной, как главная спальня, но в ней было слишком много призраков. У нас было достаточно сил, чтобы сражаться, не думая ни о чем подобном.
Чарли́ остановилась у двери, а я молча подошел к окнам; они, как и хозяйская спальня, выходили на лагуну. Убедившись, что замок на балконной двери надежно заперт, я закрыл толстые деревянные жалюзи. В наш мир проникали только лучи света, и я шел обратно к Чарли́, или плыл? После того утра, что мы провели вместе, когда она была здесь, в безопасности, в моих объятиях, это казалось сном.
Я обхватил ее щеку, когда мой обычно уверенный голос дрогнул от эмоций.
— Мне очень жаль.
Хотя ее лицо было склонено к моей ладони, она покачала головой.
— Не извиняйся. Ты спас меня.
Ярость, которую я обрушил на Делорис, та же самая ярость, которая отказывалась сдерживаться во время моего разговора с Ореном, клокотала у меня в животе, кислота жгла горло.
— Ты не должна так жить.
— Например? Объясни мне.
Отпустив ее, я развернулся в темноте, желая наброситься, нуждаясь в атаке, и все же изо всех сил стараясь излучать спокойствие. Я не хотел пугать мою Чарли́ больше, чем она, несомненно, была напугана.
— Кто-то стрелял в нас сегодня утром.
Даже в тусклом свете я видел, как ее губы побледнели от напряжения, когда она крепко сжала их.
— Я поняла это из разговора, — ответила она, наконец. — Но я ничего не видела. — Ее голос стал громче. — Я ничего не слышала. Откуда мы знаем?
— Так ты ее не видела? — Моя грудь сжалась. Как же она пропустила эту бойню?
— Ее? — спросила Чарли́, опускаясь на край кровати. — Стрелявшая была женщиной?
Я глубоко вздохнул, желая, чтобы мне не нужно было говорить ей, объяснять. Однако именно ее слова прошлой ночью, ее гнев из-за того, что она не знала, подтолкнули меня вперед. Без сомнения, это не самая лучшая идея, но если она хочет знать, то я должен быть тем, кто скажет ей. Глубоко вздохнув, я опустился на колени рядом с ней и взял ее руки в свои.
— Мы не знаем, кто стрелял, мужчина или женщина. Охрана считает, что был использован глушитель. Ничего не было слышно. Нашей главной задачей было выбраться оттуда.
— Я не понимаю.
Отпустив ее руки, я потянулся к телефону. Приложение новостей обычно раздражало, но сегодня оно могло объяснить то, что я не мог. Я прокручивал ленту, пока не появилась история. Как только это произошло, я передал свой телефон Чарли́. Пока она читала, смущение на ее лице сменилось ужасом.
— О-она умерла?
— Она в операционной.
Чарли́ встала и бросилась мимо меня в ванную. Должно быть, это было ее первое предположение, поскольку я еще не показал ей окрестности. Я последовал за ней и увидел, что она стоит на коленях возле унитаза.
— Чарли́…
Она покачала головой, прежде чем положить ее на руку, в данный момент лежащую на сиденье унитаза.
— Я думала, меня стошнит. Хочу этого. Но не могу. Я даже не могу… эта женщина, она же мать. Она катала коляску!
Я протянул ей руку.
— Хочешь сказать, что кто-то пытался застрелить нас и промахнулся, вместо этого попав в мать? — спросила Чарли́ и отрицательно покачала головой.
— Мы не знаем, в кого они пытались стрелять. Все произошло так быстро. Охрана видела, как она упала, но не смогла остановить это. Она просто случайно оказалась между нами и стрелком в нужное время.
— Нужное время? Нокс, эта женщина — мать! Она сейчас в операционной и, возможно, никогда больше не увидит своего ребенка. Ее ребенок может никогда не узнать, потому что она шла рядом с нами…
Слова Чарли́ затихли, когда она рухнула на плитку.
Я потянулся к ее плечам.
— Это трагично, но она вполне могла бессознательно спасти наши жизни. Спасти твою жизнь. Я помогу ей и ее семье, насколько смогу. Но, Чарли́, да простит меня Бог, я бы пожертвовал сотней матерей, миллионом людей, чтобы защитить тебя.
Взяв меня за руку, она встала, ее тело налетело на мое.
Подхватив ее на руки, я отнес ее на кровать, откинул одеяло, опустил ее тело на простыни и сел рядом. Несколькими движениями я обеспечил ей комфорт, когда устраивал подушки и одеяла, все время стараясь не замечать слезы, которые молча покрывали
