Весь этот мир не ты - Ана Сакру
Никита поднимает на меня удивленные глаза, только когда я нахожусь уже на расстоянии вытянутой руки. Цепкий взгляд скользит по моей фигуре, задерживается на развилке между ног. Я вижу, как Ник сглатывает, а потом его потемневший взор медленно возвращается к моему лицу.
— Мне чуть- чуть осталось, — хрипло произносит Аверин, вытягивая один наушник. Затем ловит меня за руку и притягивает к себе, — Иди сюда, кис. Со мной посиди.
Он отодвигается от спинки кресла, высвобождая мне место. И я привычно уже протискиваюсь сзади него, обвиваю его бедра ногами, прижимаюсь грудью к горячей голой спине, утыкаюсь носом ему в плечо. Ник поворачивается, легко целует меня в лоб и опять начинает что-то строчить в своём макбуке. Я смотрю на экран, но для меня его программы- китайская грамота. Я ни черта не понимаю и быстро теряю интерес. Зато так спокойно сразу. Я прижимаюсь сильнее, устраиваясь поудобней, веки сами собой тяжелеют. Кажется, я сейчас засну. Вот прямо так: в кресле, голая, сидя у Никиты за спиной и вцепившись в него, как обезьянка в пальму.
Сквозь окутывающую дремоту приходит мысль, что всего ведь десять дней прошло, а кажется мы уже год живём так. Но скоро сессия кончится. У меня всего два экзамена осталось. Это ещё пять дней, а потом мне придется возвращаться домой. Или признаваться отцу…
От этой мысли холодный пот испариной выступает вдоль позвоночника. Я ежусь и сильнее вжимаюсь в горячий мужской торс, пытаясь согреться. Я не представляю, как я такое выдам папе. Он меня убьет. И Никиту наверно тоже. Только вот представить, что я просто возвращаюсь домой как ни в чём не бывало, а с Авериным мы потом всего лишь ходим на свидания после того, как жили вместе две недели, я уже тоже не могу.
Я не смогу. Что делать? Я говорила об этом с Ником, но у него один ответ: "Скажи правду. Хватит врать. Ну что он тебе сделает? Карточку заблокирует, из дома выгонит? Я дам тебе денег и будешь жить у меня."
Он не понимает. Знает моего отца только с хорошей стороны, как жесткого, но справедливого человека. А я..
Мне страшно. Не за себя даже. Папе запереть меня дома, а Нику жизнь испортить, что глазом моргнуть. Человек, добившийся многого, и способен на многое. А ещё отец считает, что всегда прав. И я боюсь его реакции, не могу её предсказать. Вдруг он решит нас разлучить? Кто ему помешает? Двадцатилетний простой мальчишка?
Никита обижается, что я скрываю наши отношения, а я просто боюсь. Знают только Котова, прикрывающая меня, и Машка. Мне пришлось ей признаться уже на второй день. Она заехала ко мне домой без предупреждения, хотела рассказать какую-то горячую сплетню. А там Гуля выдала ей, что я теперь живу у Котовой на время сессии. Машка была дико удивлена, но не растерялась и тут уже отправилась к Ире, где меня конечно же не было. Котова краснела и бледнела, но сдать меня не сдала, а махнула рукой и предложила Раковой самой со мной разбираться. Она и разобралась. Это разговор до сих пор стоит у меня в ушах. Каждое слово.
* * *— Привет, Лин, ты где???Гуля сказала, что ты у Иры живешь. Я вот сейчас у Ирки, она молчит как партизан! Что происходит?
Я сглатываю, раздумываю пару секунд и решаюсь.
— Маш…Я …Только не сдавай меня пожалуйста…Никому не говори, обещаешь? Вообще никому!
— Ладнооо. И где же носит нашу принцессу??? — голос Машки становится игривым. Она предчувствует пикантную разгадку.
Я набираю побольше воздуха, жмурюсь и выпаливаю разом.
— Я у Аверина живу.
Тишина. На том конце провода тишина.
— Маш, ты слышала?
— Да, — глухое, едва слышное.
— Маш, извини! Я знаю, он тебе нравился. Я сама не поняла, как вышло всё. Прости, слышишь? Я честно… Ты же не сдашь меня? Маш?
Тишина…Внутри меня тревога натягивается звенящей струной в ожидании ответа. Рот наполняется металлическим привкусом. Я даже не заметила, как прикусила губу, вслушиваясь в молчащий динамик.
— Сссука, — шипит вдруг Машка так зло, что меня передергивает. А потом выплевывает, — Не сдам. Не ссы.
И бросает трубку. Я пытаюсь перезвонить, но оказываюсь в чёрном списке. Больше мы не разговаривали. В универе Маша демонстративно делала вид, что меня больше не существует.
* * *Воспоминание о ссоре разливается горечью на языке. Я нервно ёрзаю, трясь щекой о мужскую спину, пытаясь прогнать дурные мысли. По крайней мере, Ракова сдержала слово и не сдала нас. Она отойдет. Я очень на это надеюсь. Мы столько лет дружили, столько лет…
— Я всё, — поворачивается ко мне Ник, отвлекая, — Что вообще не просто было.
— Почему? — я игриво прикусываю губу, моментально переключаясь.
Его глаза недвусмысленно жадно скользят по моему телу. Никита встает с кресла и тянет меня за бедра, заставляя полулечь в кресле. Широко разводит мои ноги и прижимает мне колени к самой груди. Тело пронзает острая смесь стыда и возбуждения. Его взгляд упирается мне раскрытую промежность. Моментально становится жарко.
— Сложно сосредоточиться, когда о твою спину трутся голой грудью, а к пояснице прижимается чья-то влажная киска. Я уж думал, стояком набирать код буду, — ворчит Ник, — Но я тебе отомщу, кис. Устанешь мяукать…
Глава 30. Конспирация
— Я опоздаю. Пусти, извращенец, — я выкручиваюсь из цепких объятий Ника, отрываю свои губы от его, за что тут же в отместку получаю щекочущее фырканье в ухо. Мой грудной смех перерастает в пищащее хихиканье, — Ааай! Ну всёёё!
— Давай сейчас, — шепчет Никита, перестав фыркать, и прикусывает мою мочку. Одна его ладонь сильнее давит на мой затылок, не давая увернуться от горячих губ, другая нервно дергает молнию на моих джинсах- По- быстрому…
— Мы в машине… — бормочу в ответ, вяло пытаясь
