Ты обещала не убегать (СИ) - Гордеева Алиса

Тимур

— Тимур, — голос Шефера ранним утром заставил окончательно проснуться. Какого черта он звонил. Уже как два месяца я был свободен от его семьи.

— Тимур, я знаю, что ты вернулся. Это так кстати. Мне очень нужна твоя помощь.

Еще бы! За три года развалить империю Ермолаева — не шутки! Помощь ему сейчас действительно не помешала бы. Вот только причем здесь я.

— Тимур, вечером Ингу нужно забрать с одного мероприятия? Мне придется задержаться. Адрес сейчас скину.

— Маркус, на такие случаи уже давно придумали такси. Номер подсказать?

— Тимур, оставь свои шуточки при себе! — разозлился Шефер. — Для всех она все еще твоя жена!

— Плевать я хотел на этих всех. Что-то еще?

— Просто поговори с ней. Инга тяжело переживает вашу размолвку.

— Маркус, по-русски это называется развод! И как она его переживает, мне безразлично. Долгой и счастливой семейной жизни я ей не обещал.

— Вот как ты заговорил! Ладно. Но боюсь встретить ее тебе все же придется. У нее для тебя есть крайне интересные новости.

Спорить с ним было мало того, что бесполезно, но еще и неприятно. Поэтому согласился. Хрен с ней, встречу.

В городе я был всего пару дней в отличие от Шефера. Тот уже месяц околачивался возле Горского, пытаясь всеми правдами и неправдами аннулировать сделку. Да, весь бизнес Ермолаева, за который дед так сильно переживал, теперь принадлежал отцу Ксюши. Но знал об этом пока только я, Горский и Маркус. Причем Шефер о безысходности своего положения догадался совсем недавно. Мне порой даже становилось его немного жаль: дураку было понятно, что ждет его, когда обо всем узнает дед.

Мне нестерпимо хотелось увидеть своими глазами лицо Ермолаева, когда тот поймет, что потерял абсолютно все. Как когда-то по его вине потерял я. Оставалось только сдобрить это известие тем, что теперь все его состояние принадлежало моему сыну. Тому самому малышу, которого он так рьяно ненавидел еще до рождения.

Три дня до подписания бумаг. Три бесконечно долгих дня до встречи с ней.

Ждал понедельника, как заключенный свободу. Горский был прав — мне не стоило приезжать заранее. Но удержать себя на месте я просто не смог.

Три года слишком долгий срок. Теперь я это точно знал.

Прорваться к Горского мне удалось только спустя месяц после свадьбы. К тому времени план мести в моей голове созрел окончательно, но без его поддержки осуществить его было бы крайне сложно.

Тот факт, что отец Ксюши ни черта не знал о случившемся с дочерью, сыграл мне на руку. Горский согласился меня выслушать и только потом в очередной раз сломал мне нос. Но это было неважно. Главное, я смог уговорить его помочь. Нет, деньги ему нужны не были. Его главной целью стал дед, который так хладнокровно разрушил не только мою жизнь, но и жизнь любимой женщины и дочери самого Горского. В том, что он все еще любил мать Ксюши, сомнений у меня не оставалось.

На три года этот, когда-то до глубины души ненавистный мне человек, стал моей единственной опорой и надеждой. Благодаря Горскому я мог видеть сына. Пусть издалека, пусть урывками и зачастую лишь на фото. Но я всегда был рядом. И не только с ним.

Пожалуй, наши интересы с Горским расходились только в одном. Для своей дочери он все также хотел лучшей доли. И отчетливо видел ее в лице Амирова. И я ничего не мог изменить. Связанный по рукам и ногам узами брака с другой, лишь надеялся, что когда‐нибудь Ксюша меня простит.

Хотя я и сам никак не мог простить себя за прошлое. Ненавидел самого себя и свою беспомощность. Как часто за эти три года опускались руки, когда ни черта не удавалось. Как тошно было играть на публику идеального мужа для идеальной Инги.

Инга… Та еще стерва под видом кроткой овечки. Равнодушная, расчетливая дрянь. Она не меньше меня жаждала свободы и независимости. А еще денег. Много денег.

Она прекрасно видела, каким заботливым и учтивым я был при посторонних, и какой равнодушной скотиной наедине. Инга никогда не была дурой и хорошо понимала, чего я пытался добиться. На этом и жила. Хорошо жила. Еще бы сейчас она не горевала. Горский шутил, что намного выгоднее было сделать из меня вдовца, чем утолять ее вечный финансовый голод. Вот только жертв и так в нашей жизни хватало.

Встречать свою бывшую жену, а тем более о чем-то разговаривать с ней, не испытывал ни малейшего желания. Но, с другой стороны, я так сильно торопил время, что спокойно мог наделать глупостей: сорваться к Горскому, увидеть Ксюшу и вновь подвести ее. Инга — верный способ убить время. Кроме того, мне не нравилось, что Шефер решил обратиться к Исупову. Этот ушлый мужик имел рычаги давления на Горского, да и меня не переваривал на дух. Три дня… Оставалось выстоять всего три дня… Дальше, сколько бы Маркус ни копал под Горского, ничего было не изменить.

Вечер. Промозглый и ветряный. Огромный особняк с десятками припаркованный авто бизнес-класса и марево света за высоким забором. Исупов решил основательно отметить юбилей. Даже отсюда слышались аплодисменты и довольные возгласы. Никогда не понимал подобных мероприятий, но за последние годы был вынужден посетить ни один десяток похожих.

Вышел из авто и, прислонившись спиной к капоту, вдыхал холодный воздух. Заходить внутрь претило, как и долго стоять у забора. Потянулся за мобильным, чтобы поторопить Ингу, но тот выскользнул из рук и завалился куда-то в рыхлый снег под колесо. Выругавшись про себя, присел и начал поиски потеряшки.

Ее голос я узнал моментально, в принципе, как и его.

— Где ты припарковался? — не значащая абсолютно ничего фраза выбила меня из равновесия. Нежный, тихий, родной голос. Черт! Я три года ее не слышал…

— Вроде здесь. Ксюш, застегни куртку — холодно, — заботливый, сука, Амиров был рядом.

— Все равно, — как-то безжизненно ответила ему Ксюша.

— Эй, мне не все равно! Слышишь! Иди ко мне!

Напрочь забыв про телефон, резко встал. Но, честно, лучше бы и дальше сидел в своей засаде, чтобы ничего не видеть. Черт! Амиров заботливо прижимал мою девочку к себе и что-то шептал на ушко. А она, прикрыв глаза, благодарно кивала и даже пыталась улыбнуться! Ей было хорошо. В его объятиях. С ним.

Внутри все оборвалось — я опоздал! Три года — это слишком долго. Не мог пошевелиться. Стоял и смотрел на них, пока мерзкая и липкая ревность пожирала меня заживо. Я уже забыл, каким гадким и разрушительным может быть это чувство.

На темной заснеженной дороге, где не было ни одной живой души, где не надо было ни перед кем притворяться, им было хорошо вместе. Внезапно так отчаянно и остро пришло понимание: я — лишний.

Простояв так с минуту, а может и больше, Амиров взял Ксюшу за руку и повел дальше к своему автомобилю.

Не отдавая отчета своим действиям, резко сел за руль. Я должен был убедиться, что мне показалось. Не мог, не хотел верить своим глазам и предупреждению Горского, что у них все серьезно. Нет! Это же моя Ксюша! Моя!

Трасса. Следовал за машиной Амирова в надежде, что тот просто подвезет ее домой. Но он свернул. И в этот момент мои надежды рухнули окончательно. На автомате доехал до дома Амирова, лишь краем глаза успев зацепить, как все также за ручку они вошли за высокий и глухой забор его дома. Это конец. Амиров был прав: я мог только разрушать, а собирать воедино — его прерогатива.

Сидел и смотрел в пустоту. Думать, что в эту минуту происходило там, в доме Валеры, было нестерпимо больно. Она больше не моя. Она — его. А я лишний!

Нет, это никак не меняло моих планов — свою вину я так и не искупил. Но наказание свое все еще продолжал получать.

Как мазохист, я ждал непонятно чего, закрыв глаза и начав отсчет. И с каждой секундой, сжимая кулаки с неистовой силой, мне все больше хотелось умереть.

Сколько прошло времени? Полчаса? Час? Два? Но цифры в моей голове давно перевалили за тысячи. Открыл глаза. В лобовое с размаху летели белые огромные хлопья снега и ударяясь о теплое стекло, превращались в тонкие и извилистые ручейки. Настала пора возвращаться! Еще не хватало, чтобы Амиров заметил слежку. Ни к чему все это было. Решение пришло само собой: подписать документы и отпустить ее навсегда. В этот момент, несмотря на разъедавшую меня, как щелочь, боль, я хотел для нее счастья. А с кем, наверно, уже было неважно.