Гремучая смесь (СИ) - Озолс Агата

— Смогу.

— И денег не надо?

— Мне достаточно того, что предусмотрено контрактом.

— Хорошо. Забери его сегодня.

— Я заберу его прямо сейчас.

Аданна кивнула, позвола слугу и велела:

— Проводи в комнату маленького господина.

Пашка удивленно посмотрел на нее. «Маленького господина», надо же. Он думал, что мальчик тут на правах приживала, а никак не господского сына. История получалась совсем уж запутанной, но распутывать чужие проблемы Африканцу было недосуг, там более, что платили ему не за это.

Комната, куда поселили Иму, была такой же роскошной, как и остальной дом. Иму, в дорогой одежде, сидел на полу в окружении игрушек. Увидел Пашку и замер испуганным сусликом.

— Привет, — Африканец опустился на ковер. — Я к тебе.

Мальчик молчал.

— Хочу пригласить тебя в гости, — продолжил Пашка, как ни в чем не бывало. — У меня есть сын, он будет рад тебя видеть.

— А она? — подал голос Иму.

— Она?

— Мама, — тихо сказал мальчик, пряча глаза.

— У мамы много дел, — соврал Пашка. — Мы решили, что будет лучше, если ты поживёшь с нами.

— Хорошо, — покорно согласился Иму.

— Тогда давай собирать вещи, — нарочито бодро предложил Пашка. — ты же хочешь взять свои игрушки?

— А можно?

— Конечно, они же твои. У моего сына тоже много игрушек, будете играть вместе.

— А мама у твоего сына есть? — прозвучал неожиданный вопрос.

— Нет, — често ответил мужчина, — мамы у него нет. Она умерла. Но у Ваньки есть хорошая воспитательница. Он к ней очень привязан. Думаю, что она и тебе понравится.

Иму кивнул и поднялся.

— Ну что, — Пашка тоже поднялся, — будем собирать игрушки?

— Будем.

Они закончили собираться, когда в комнату пришла Аданна.

— Иму, — обратилась к мальчику, — ты поедешь с Африканцем. — Будь хорошим мальчиком и слушайся его.

— Да, мама.

— Если будешь себя хорошо вести, получишь подарок.

— Спасибо, мама.

— Вы уже все собрали? — обратилась Аданна к Пашке.

— Все, что Иму захотел взять с собой.

— Тогда поезжайте.

Аданна подошла к сыну, обняла его и поцеловала. Но как только мальчик поднял руки, чтобы обнять маму в ответ, женщина резко отпустила его, развернулась и ушла.

— Я позвоню, — сказала Пашке, не оборачиваясь.

Пашка взял Иму за руку.

— Поехали, тебе у нас понравится.

Надо было еще придумать, как объяснить Ваньке появление в их доме другого ребенка.

Но объяснять ничего не пришлось. Сын обрадовался новому товарищу. Только Катерина смотрела настороженно, словно решая, нужен ли ей еще один воспитанник. Иму дичился взрослых, но с Ванькой общий язык у них нашелся мгновенно. И это несмотря на то, что дети говорили на разных языках. Спустя неделю, Катя спросила у Африканца, что делать с новым жильцом? Чем с ним заниматься?

— Делай, как считаешь нужным, — отмахнулся Пашка.

— Но я не знаю, — растерялась воспитательница.

— Вот и я не знаю.

Больше вопросов о мальчике Катя не задавала, просто взяла процесс воспитания в свои руки. И Пашка с удовольствием замечал, что мальчик перестал прятаться по углам, постепенно привыкая к жизни в их доме. Все чаще слышался его голос, а пару раз ухо Африканца улавливаю детский смех. И это была заслуга сына и его замечательной воспитательницы.

Аданна звонила несколько раз, интересуясь жизнью мальчика. Пашка рассказывал, как живется Иму в его доме. Аданна была довольна и еще раз подтвердила, что скоро мальчик улетит в частную школу. Африканец понимал, что это, возможно, самый лучший выход для Иму. Жить в Уганде с его цветом кожи ребенку будет очень нелегко. Даже опасно. И пусть он будет вдали от матери, но зато в безопасности.

Так они и жили. Детьми занималась Катерина, Пашка постоянно был в доме, принимая участие в мальчишеских играх. Охрану, на всякий случай, решено было оставить, хотя особой надобности в ней Африканец не видел. Странная это было жизнь. Мужчина, женщина, двое детей. Словно семья. И Пашке, вопреки всему, такая жизнь даже нравилась. Как-то отошло на зданий план то, что Иму живет в его доме по контракту, а Катерина занимается детьми, исполняя свои должностные обязанности. Было просто, легко и приятно возиться с детьми, обучать их плавать, или наблюдать за тем, как Катя читает им книжки. Ужинать вчетвером или смотреть, как дети, под руководством Катерины, накрывают на стол, пока женщина готовит любимые всеми блины. Но все заканчивается. Спустя полтора месяца такой спокойной и размеренной жизни, Аданна Лезеди сообщила, что через две недели Иму улетает в Лондон.



18.

Скажите, что со мною происходит? Потому что я уже ничего не понимаю. Мы живем какой-то совершенно нереальной жизнью. Или наоборот, абсолютно реальной? Дом на берегу озера, мужчина, женщина и двое детей. Я стараюсь отдавать себе отчет в том, что и мужчина этот чужой, и дети не мои. Дом, кстати, тоже мне не принадлежит. Тогда откуда это ощущение счастья, с которым я просыпаюсь по утрам?

Мальчишки подружились. Я начала худо-бедно изъясняться на суахили. Спасибо моей врожденной способности к языкам. Иму привык и к дому, и к нам. Павел почти все время проводил с нами. Из обрывков фраз, сказанных им, я поняла, что Иму гостит у нас не просто так, Павел продолжает его охранять. Но как долго это продлится? И что будет потом, когда маленький альбинос уедет?

Я поняла, что окончательно втянулась в африканские будни. Моя жизнь стала неторопливой и размеренной. Почти все время мы проводили в доме, но, странное дело, никто не скучал. Занятия с детьми, игры, бассейн. Обязательный послеобеденный отдых. А еще мы разбили огород. Самый настоящий огород, такой, какой был когда-то на даче у моей бабушки. Идея пришла мне совершенно случайно, я поделилась ею с мальчиками. От мысли, что они самостоятельно будут выращивать клубнику, дети пришли в восторг. Павел, которому предстояло вскопать этот самый огород, мальчишечьего восторга не разделил, но на следующий день под нашим чутким руководством земля под будущий урожай была готова. Оставалось разжиться рассадой, и мы опять понадеялись на Родимцева. Он почесал в затылке, подумал, сел в машину и уехал. И уже вечером мы дети выгружали из его внедорожника клубничную рассаду. И где только нашел? На мой вопрос Родимцев улыбался загадочно и молчал. В итоге у мальчиков появилось дополнительное развлечение, и в первые дни они частенько спорили, кто будет поливать наш огород. Приходилось внимательно следить за тем, что бы дети не утопили наш будущий урожай.

«Акуна Маттата», — говорят африканцы. Живи без забот. Вот я и старалась следовать этой нехитрой философии. Даже перестала терзаться мыслями о том, что же произошло у меня с Родимцевым тогда ночью. Хотя раньше такое мне было совершенно не свойственно. Я всегда должна была контролировать ситуацию. А сейчас пришло понимание: контролируй, не контролируй, все равно уже ничего не изменишь. Павел всем своим видом показывал, что мое «ничего у нас не было» его полностью устраивает и никаких намеков не делал.

Совершенно неожиданно мы нашли общий язык с Сашей. Охрана осталась в доме, но, если ее почти не было видно, то Саша практически всегда был рядом. Вообще, он был очень странным. Я видела, как по-дружески он общается с Родимцевым, как весело играет с мальчиками. Вот со мной он почти не разговаривал, избегая даже смотреть в мою сторону. Не то, чтобы это сильно меня беспокоило, но полный игнор с его стороны иногда напрягал. Ему-то что я успела сделать?

Однажды сказала об этом Павлу.

— Дело не в тебе, — ответил Родимцев. — Он со всеми женщинами так. Не любит он вашего брата, в смысле сестру.

— Как это? Он то, гей? — не поняла я.

Глупый вопрос, не спорю. Во-первых, это не мое дело. А во-вторых, даже если мужчина предпочитает однополую любовь, это ведь не значит, что он ненавидит противоположный пол. Ведь так?

Родимцев громко рассмеялся.