Даниэла Стил - Наваждение

Впрочем, Сара была умна, и он надеялся, что ему удастся заставить ее прислушаться к голосу разума до того, как станет слишком поздно.

Эту ночь — как и большинство Ночей в своей жизни — он провел под звездным небом, устроившись на соломе возле своей лошади. Вопреки обыкновению, Франсуа заснул не сразу, а долго лежал, думая о Саре. Как и он в свое время, она прошла долгий путь, но для нее он был стократ сложнее, а значит — ей потребовалось гораздо больше мужества и отваги, чем ему. Франсуа не знал даже, сумел бы он так решительно изменить свою жизнь, если бы оказался на ее месте. И чем больше он думал об этом, тем сильнее становилось его убеждение, что он имеет дело с совершенно замечательной женщиной.

Но Сара, которая вышла утром на крыльцо, чтобы позвать его к завтраку, и не подозревала о своих исключительных достоинствах. Как самая обычная женщина, она встала с первыми лучами солнца, испекла несколько кукурузных лепешек, заварила кофе и пожарила бекон, и Франсуа, принюхиваясь к доносящимся из окон кухни аппетитным запахам, подумал, что такого завтрака, да еще приготовленного женщиной, он давно не ел.

— Этак я сделаюсь совершенным бездельником! — воскликнул он весело, легко вскакивая на ноги и вытряхивая из волос сено. Сара только рассмеялась в ответ, и Франсуа поспешил к ручью, чтобы умыться и привести себя в порядок.

После завтрака Франсуа решительно взялся за ее обучение. Его старый голландский мушкет был тяжеловат для Сары, но английское ружье, которое он захватил с собой, пришлось ей, что называется, «по руке». Сара оказалась на удивление метким стрелком, и оба они были очень довольны, когда она убила несколько птиц, допустив лишь один промах. Удовлетворенный столь многообещающими результатами, Франсуа сказал, что оставит ей ружье и патроны к нему. Кроме того, он посоветовал Саре приобрести такие же ружья и для своих работников, чтобы в случае опасности они могли стать рядом с ней.

— И все же, Франсуа, я не думаю, что оружие нам понадобится, — твердо сказала Сара и, стараясь сгладить неприятное впечатление, которое произвели на Франсуа эти слова, тут же спросила, не хочет ли он перед отъездом отправиться вместе с ней к водопаду.

Франсуа с удовольствием согласился, и они тотчас отправились в путь. Почти всю дорогу до шелбурнского водопада они шли молча, думая каждый о своем, и, даже оказавшись на месте, долго любовались падающей водой, боясь громким словом нарушить очарование этого дивного места.

Шум водопада неизменно действовал на Сару благотворно, а почему — она и сама не могла бы сказать.

Даже на Франсуа волшебная обстановка этого места произвела впечатление. Он улыбался, и резкие черты его лица стали мягче, человечнее, но Саре он казался чужим, далеким и загадочным, как настоящий индеец. Как она ни старалась, она не могла прочесть по его лицу ровным счетом ничего; оно было непроницаемым, как лик сфинкса, и Сара впервые задумалась о том, какие мысли посещают ее спутника, когда он молчит вот так.

— Если я вам когда-нибудь понадоблюсь, — глухо сказал Франсуа, — дайте знать в гарнизон.

Полковник знает, где меня искать, а в крайнем случае он всегда может отправить на поиски одного-двух индейских следопытов. И я приеду так скоро, как только смогу.

Таких слов он никому не говорил, но Сара, поблагодарив его за любезность, лишь отрицательно покачала головой.

— С нами ничего не случится, мне не придется просить у вас защиты, — ответила она, и Франсуа понял, что она твердо в это верит.

— А вдруг все-таки?

— Так или иначе, но вы об этом все равно узнаете от ваших друзей-индейцев, — улыбнулась Сара. — Или от того же полковника Стокбриджа. Насколько я успела заметить, в этой части света не существует секретов.

В ее словах было заключено правды больше, чем она могла предположить. Новости распространялись здесь едва ли не быстрее, чем в Бостоне, что было вдвойне удивительно, если учесть расстояния между фортами белых и индейскими деревнями. Впрочем, Франсуа предпочел не заострять на этом внимание.

— В будущем месяце я вернусь в Дирфилд, — сказал он и, не дожидаясь приглашения, добавил:

— Я специально поеду этой дорогой и, если вы не имеете ничего против, загляну к вам.

— А куда вы сейчас направляетесь? — поинтересовалась Сара, в которой обстоятельства его жизни вызывали острое любопытство. Она пыталась представить себе, как он живет в ирокезском доме, как плывет в узком каноэ по бурной реке, как мчится на коне по узким лесным тропам. Нельзя сказать, чтобы это ей удалось. Она почти ничего не знала ни о жизни индейцев, ни о нем самом.

— На север, — ответил он просто и неожиданно произнес странные слова, которые показались Саре ответом на ее вчерашнюю реплику:

— Вы не всегда будете одиноки в этой стране, Сара.

Франсуа произнес это уверенным голосом, однако у Сары, как видно, было на сей счет несколько иное мнение.

— Я не боюсь одиночества, Франсуа, — сказала она просто, и он понял, что Сара действительно не боится быть одна. Свой выбор она сделала, когда предпочла свободу и одиночество жизни с Эдвардом Бальфором.

Что ж, Сара Фергюссон — отважная женщина, если смогла переступить через предрассудки. Даже индейцы оставляли за женщиной право оставить мужа, если он плохо с ней обращался. Мир, который гордо именовался «цивилизованным», не признавал за Сарой такого права, и она только восстановила справедливость, когда села на корабль, отплывающий в Новый Свет.

— Здесь я ничего не боюсь, — добавила Сара с победной улыбкой, балансируя на вершине большого камня.

Франсуа с интересом наблюдал за ней. Порой Сара вела себя как ребенок, и хотя она полагала себя достаточно взрослой, даже умудренной опытом, для него она была словно девочка-подросток, на которую, кстати, она была похожа и ростом, и сложением, и ребяческой грацией. Да и взгляд ее был застенчивым и доверчивым, словно у неопытной, юной девушки, которая только недавно узнала огромный мир взрослой жизни и не научилась еще его остерегаться.

— А чего же вы вообще боитесь? — спросил он, загипнотизированный ее изящными и легкими движениями.

Сара перепрыгнула на соседний валун, потом на следующий и вдруг опустилась на большую каменную плиту, нагретую полуденным солнцем.

— Я боялась вас, — рассмеялась она. — От одного вашего вида у меня просто мурашки бегали по коже. С вашей стороны это было просто гадко, месье…

Теперь Сара уже совсем не боялась Франсуа и чувствовала себя вправе упрекнуть его за то, что он когда-то так напугал ее.

— Честное слово, я думала, что вы — настоящий индеец и хотите меня убить.

— Я был очень сердит, — со вздохом признал Франсуа. — Вы вели себя настолько безрассудно, что мне хотелось хорошенько вас встряхнуть. В те минуты я думал только о том, что могли сделать с вами могауки или шауни, если бы вы попали к ним в руки. Я хотел так напугать вас, чтобы вы бежали без оглядки до самого Бостона и никогда больше сюда не возвращались. Но теперь, миссис Фергюссон, мне стало совершенно очевидно, что вы слишком упрямы, чтобы прислушаться к разумным доводам честного человека.