Кимберли Пирс - Парни не плачут.
– Э-э… Поверить не могу, что ты работала сегодня ночью! Такие непутёвые были сутки…
Снова появившись в дверном проёме, Лана взглянула на него. Коротко… и, пожалуй, оценивающе.
– Такое иногда бывает. Чувствуешь потом себя, правда, как сомнамбула… – она почти упала на диван, не стесняясь показывать усталость… Не пройдёт этот номер, девочка. Разве вас жалеют окрестные парни? С чего данный экземпляр должен выслушивать всё, что ты ему наплетёшь? Ехидный внутренний голос суфлировал – с того, что это он заставляет меня наводить по десять слов в секунду… я волнуюсь. О Господи! Святые угодники! – Тяжело приходится.
– Кофе принести? – он сел рядом, и Лана не стала отодвигаться. Она крепко запуталась в уютной сети его присутствия…
– Нет, спасибо. Покупного я уже хлебнула, а турка у Кэндис никуда не годится…
– Это надо исправлять… – он опёрся рукой на валик дивана. – Знаешь… мне надо уехать в Линкольн на пару дней. Кое-что там доделать.
– Так ты уезжаешь? – разочарование было искренним; Лана почувствовала себя едва ли не обманутой. Её надежда на лучшее обретала материальные очертания; парень жил, двигался и дышал одним с ней воздухом… дарил ей замечательную возможность доказать, что не только в этой забытой Богом дыре случаются чудеса.
– Похоже на то.
– Быстро ты умаялся от нас…
– Солнышко, без персональной машины до Линкольна не так-то просто добираться. – ласковое слово далось нетрудно, а вот голос подрагивал. – К тому же, долго.
Он знал, что «неправильность» поведения даёт самый верный залог привязанности друг к другу, будущей любви… Тепло покалывало кончики пальцев. Улыбка вышла жалостливой.
– К сестре собираешься?
– Она выходит замуж и собирается уезжать в Канаду, так что… может быть, мы не скоро увидимся. – он говорил уверенно, чтобы не возникло сомнения в простенькой лжи. – Её избранник… он всю картину портит. Мы с Никки смотрелись и то лучше. Представляю себе её в свадебном платье!..
– Мать мне говорила, что она красивая… на фотографии. Показал бы…
– Пожалуйста. – Брэндон пожал плечами, доставая из сумки перетянутую резинкой пачку. Снимок Николь лежал наверху. – Вот она.
– Действительно ничего. – Лана едва заметно нахмурилась. Чертёнок… разве так обнимаются с сёстрами? Ох, мне эти мальчики с Западного побережья!
Парень напротив замигал грустными глазами, предлагая ей сыграть партию в игре «кто кого одурачит». Лана усмехнулась.
– Ясно. – не похоже было, чтобы их социальные веточки были разными… Ей казалось, скажи она слово, он произнесёт к нему дополнение. Потребуй она дальнюю дорогу, странствия и любовь – достанет, заливаясь вместе с ней смехом. Реши она начать новую жизнь… Его энергия и энтузиазм были похожи на бьющий гейзер.
– А какие у тебя планы? Что ты собираешься делать дальше? Не верю, что такая потрясающая девушка будет прозябать в глуши весь отпущенный ей срок…
Лана вздрогнула от неожиданности и предсказуемости. Она начала понимать Брэндона… Ощущение понравилось.
– Ну, не знаю. Ещё не всё продумала.
Глубокий тембр его голоса очаровывал… незаметно завоёвывая себе местечко в её издёрганном сердце…
– Это ничего. – да, малышка моя… это ещё успеется. – Кстати… спасибо, что дала свой адрес полиции.
– Ерунда.
Сущая ерунда – по сравнению с тем, что я сейчас сделаю. Трепетно и серьёзно его тонкие, чуткие пальцы легли совсем рядом с ней… Целовался он, словно пил родниковую воду глотками… бесподобно. Губы касались её… влажные, обветренные… ещё никто не пробовал ласкать её так… Дразняще эротический язык!.. Воздух, втянутый ей, пах мятой. Она отвечала на поцелуй, не задумываясь… до тех пор, пока нежный мальчик не оторвался от её лица, прерывисто дыша. Он опьянял её волшебством и неистраченным удовольствием… Ты безумно красивая… шептали большие, тёмные глаза. Ещё не понимая, в эту секунду она полюбила их: его дыхание, его внутреннюю неустроенность, жаркие губы… запутавшийся в каштановых волосах солнечный зайчик, хрупкость… изломанные брови…Море парных огней на шоссе… Он не хотел уходить. Страшно не хотел.
– Я… я доберусь автостопом по хайвею.
Лана последовала за ним. Давно пора было расстаться, отпустить его туда, откуда он пришёл… но разве можно было… после медленных ласк… после окутывающего тепла… после!..
– Я так никогда не делала.
– Я тоже.
Они снова замерли, теперь уже возле входной двери. Сквозь сетку от комаров отчётливо было видно подъездную аллею с двумя глубокими колеями, почтовый ящик – красный поднятый флажок трепетал наверху… утрамбованную землю… серые рытвины поля… Что ты сделал со мной? И зачем? Не знаю… но мне бы сейчас край земли… Красивая девушка и чудесный парень. Оказавшись намертво привязанными друг к другу, они растерялись… не понимая слов, но обмениваясь чувствами.
– Ну… – он крепче сжал ремень рюкзака.
– Я… я знаю, я глупости говорю, но… – останься! Я не знаю, зачем ты нужен мне… останься. Я хочу это выяснить. Здесь, сейчас, немедленно. Разве можно найти мечту в замызганном городишке? Я и не надеялась… А тебе – тебе по-настоящему нравятся женщины. Лана непослушно тряхнула головой. – Ты мне говорил, что я хорошо пою. Случаем, не скажешь – могу ли я заработать на караоке?
Он не хотел спугнуть охватывающую его нежность. Брэндон не лукавил. Может быть, впервые в жизни…
– Конечно. Люди на чём только деньги не делают… некоторые с колоколен прыгают в Пасху, лишь бы заработать… – божественная девушка. И всё же… чтобы быть уверенным, твёрдо стоять на всех четырёх лапах, он должен был знать. – Такое дело… Лана, я могу тебя спросить?
– Спрашивай.
– Ты… правда писала Джону в тюрьму?
Её больно уколола иголочка ревности.
– Господи! Мне тринадцать лет было всего!.. – подозрение скользнуло в оживших голубых глазах, до этого подёрнутых мечтательной пеленой. – Это мама тебе наплела?
– Он сам.
– Глупости!
Шагнув и оказавшись совсем близко, в магическом поле его тепла, она прижалась к полуоткрытым губам… ставшим вдруг необходимыми. Лана хотела получить свою долю наслаждения, ещё не отмеренную… запасы которого были неистощимы в этом искушённом женской любовью мальчике. Брэндон с готовностью ответил ей… он оказался очень чувственным – всё более уверенно лаская её губы, нёбо, язык…
– Лучше иди… – прошептала она, мягко отодвигаясь от одержимого американского парня… существа, которое вдруг стало необходимым и ужасно близким. Столько любви было в его взгляде! Первой настоящей любви… – Иди, пожалуйста…
