Санта Монтефиоре - Пленники судьбы
Люк засмеялся.
— А я был на пляже.
— Ну разве там не прекрасно! — с чувством воскликнула Ромина. — Инкантелария действительно волшебное место! Я ни за что не хочу возвращаться в унылый серый Лондон.
— Могу понять почему. Ты живешь в раю, мама.
— Кстати, журнал «Санди таймз» предложил сфотографировать наш замок. — Она засияла от гордости. — Лейтон Хугес приезжал сюда на выходные и просто влюбился в это место. И знаешь, что еще? — Она встала, больше не в состоянии продолжать занятия йогой, поскольку уже совершенно вышла из нирваны, и швырнула коврик под стенку, а затем, пододвинув стул, присела рядом с сыном. — Догадайся, кто будет делать снимки?
— Не знаю. И кто же это?
Глубоко вздохнув, Ромина отчетливо и с явным удовольствием произнесла каждый слог:
— Панфило Паллавичини. — Люк выглядел озадаченным. — Дорогой, ты разве не знаешь, кто это? — Она неодобрительно щелкнула языком. — Это самый известный фотограф во всей Италии. Остальные ему и в подметки не годятся. К тому же он потрясающе красив! Лейтон пообещал направить его ко мне.
— Надеюсь, ты не разочаруешься.
— Я всецело полагаюсь на Лейтона. Я предложила ему лучшую спальню с видом на море. Он меня обожает! А его жена без ума от Порчи. Она играла с ним весь уик-энд, а он повсюду следовал за ней, как комнатная собачка.
— И когда же намечается фотосессия?
— Скорее всего, на июнь, чтобы все необходимые материалы были готовы к сентябрьскому выпуску. Они составляют план наперед, поэтому начинают собирать информацию, касающуюся Рождества, еще летом. Должно быть, очень сложно думать о Рождестве, когда на улице такая жара. Журналистка приезжает через несколько дней и собирается остаться на выходные, чтобы проникнуться духом этого места. Возможно, ты и Карадок могли бы помочь ей раздобыть необходимую информацию. Кстати, вам удалось что-нибудь узнать?
Люк пожал плечами.
— Ничего, что бы не было тебе известно.
— Это никуда не годится! Чем вы там только занимались? Все время попивали кофе?
— Ну, что-то вроде того. Должен признаться, профессор очень интересный собеседник.
— А я что тебе говорила! Ты, может быть, и взрослый, но иногда мама знает лучше, чем ты! Ну, а журналистка пусть приезжает и роет носом землю. В конце концов, это ее профессия и ей за это платят. Так что дадим человеку честно отработать его зарплату.
— Может, хоть она выяснит, кто спит во флигеле.
— Ой, даже не вспоминай об этом месте! Я почти уверена, что это твой отец. Просто он никак не хочет смириться с мыслью о том, что стареет и ему все чаще и чаще хочется вздремнуть. — Ромина засмеялась. — Когда я застану его на месте преступления, ему будет очень стыдно, что он солгал.
— А может, это действительно привидение! — подзадоривал ее Люк.
— И ты туда же! Диззи говорит, что видела, как мужчина шел по парку в полночь, а эта глупая девчонка Вентура все время жалуется, что в замке обитают призраки.
— А ты не веришь в привидения?
— Конечно же нет. Твоя прабабушка… — Ромина на минуту задумалась. — О, давай не будем говорить о ней. Если кто и собирался вернуться в облике привидения, то это моя мать, а я не слышала ни писка с тех пор, как она умерла. Поверь мне, если бы она запищала на другой стороне комнаты, вся Италия услышала бы ее. Все эти небылицы для глупых людей, которые не могут найти себе занятие получше. — Ее лицо стало суровым, и Люк почувствовал, как у него сжались мышцы живота при воспоминании о том, как она решительно отвергала его детские страхи.
Он встал.
— Куда ты идешь? — спросила Ромина. Она надеялась выпить с ним чашку утреннего кофе.
— В постель, — ответил Люк, зевнув.
— Ты хочешь сказать, что еще не ложился? Да что же, скажи на милость, ты делал на пляже?
— Медитировал.
Ромина скептически засмеялась.
— Так вот чем занимаются финансисты в свободное от работы время!
— Я больше не финансист.
Покачав головой, она направилась к коврику для занятий.
— Можно изъять человека из финансовой сферы, но он навсегда останется финансистом!
Тут послышались звуки, похожие на сопение, — это Порчи торопливо выбежал на террасу. Ромина отвлеклась, и Люку удалось незаметно выскользнуть, оставив мать наедине с ее драгоценным поросенком, которого она усадила на колени.
Возвратившись в свою спальню, Люк забрался в кровать. И стоило ему лишь коснуться головой подушки, как он забылся сном.
Когда он проснулся, был уже полдень. Со стороны террасы доносились скрипучий голос Ма и звонкое хихиканье Диззи, перемежавшиеся мудрыми замечаниями профессора. Какое-то время Люк лежал, наслаждаясь теплым бризом, который дул сквозь щель в ставнях. Он испытывал приятное чувство оттого, что не надо вставать ни свет ни заря и идти на работу. Он нисколько не скучал по выхлопным газам, грохочущим двигателям и гудкам машин, а также бешеному ритму района Сити — делового центра Лондона. Люк чувствовал себя на десять лет моложе. Он постепенно начинал ощущать себя тем человеком, о существовании которого давно позабыл.
Люк вспомнил о Козиме, и перед его глазами предстал ее образ, когда она в гневе с заплаканным лицом ворвалась, подобно урагану, в ресторан. Он чувствовал, что оказался вовлеченным в драматическую страницу жизни. Ее скорбный вид и искреннее негодование производили на него неотразимое впечатление. Она была еще слишком молода, чтобы постоянно носить траурный наряд, и чересчур привлекательна, чтобы не обращать внимания на окружающих ее мужчин. Попытавшись заговорить с ней в церкви и получив от ворот поворот, Люк почувствовал, что его интерес к ней возрос еще сильнее. Он ведь не привык, чтобы его отвергали.
Он вылез из постели и, приняв душ, отправился на поиски матери.
— Можно взять твою машину? Я хочу поехать в город и выпить чашечку кофе.
— Но тебе вовсе не обязательно ездить туда, дорогой. Я и сама приготовлю для тебя кофе. — Ромине было трудно понять, с какой стати кому-то могло прийти в голову уехать из ее замка.
— Мне нравится пить его там, возле моря.
Она с пониманием взглянула на него.
— Симпатичные девушки, — произнесла Ромина, подмигнув Вентуре. — Все мужчины одинаковы! Ну, тогда поезжай. Можешь заправиться, раз уж ты будешь там.
Она смотрела ему вслед, и ее материнское сердце переполняла гордость. Люк был таким высоким и красивым, с широкими плечами и уверенной походкой. И все, что было нужно ее сыну, — это симпатичная итальянка, которая бы любила его и как следует о нем заботилась. Бывшая невестка Клер со временем превратилась в алчное создание, привыкшее, чтобы все делалось только ради нее. Она была эгоисткой, лишенной чувства благодарности.
