Инга Берристер - Верное средство
Если я хочу выжить, сказала себе Анабел, то я обязана научиться быть такой же холодной и отстраненной, как он. А как это сделать, если каждый раз при виде Жиля мне безумно хочется прикоснуться к нему, если одного звука его голоса достаточно, чтобы у меня подкосились ноги, и если даже во сне меня безжалостно преследуют воспоминания о том, как мы занимались любовью?
Ресторан занимал отдельное крыло фешенебельной новой гостиницы. Метрдотель что-то шепнул Жилю, которого, видимо, хорошо знал, и проводил гостей к столику у окна, где уже сидела какая-то пара.
Как сюда попали Майкл и Энн?! — опешила Анабел, но Майкл уже встал, улыбнулся от уха до уха и на правах старого друга поцеловал ее в щеку.
— Сюрприз, сюрприз! — весело воскликнула Энн, когда все уселись. — Меня до того заинтриговал рассказ Майкла о долине Луары, что я решила провести здесь отпуск. В Нанте мы только на один день. Майкл позвонил Жилю, и они договорились пообедать вместе!
Анабел любила Энн и всегда легко находила с ней общий язык, но на сей раз беседа едва клеилась. Жиль ничего не сказал о звонке Майкла. Почему он не пригласил их в замок?
Словно подслушав ее мысли, Жиль прервал разговор с Майклом и учтиво объяснил:
— Теперь ты знаешь, почему я позвал тебя с собой — мне не хотелось портить сюрприз. Сначала мне казалось, что придется применить силу, — шутливо пожаловался он улыбающемуся Майклу. — Никогда не встречал женщины, которая с такой неохотой тратила бы деньги своего мужа!
Анабел потупилась, и это вызвало у Майкла и Энн смех. Жиль хотел сделать мне сюрприз? Но зачем? Скорее всего, чтобы еще раз продемонстрировать решимость не отпускать меня.
— Мы потратили все утро на покупку приданого для ребенка, — добавил Жиль, еще больше смутив Анабел. Удивленный взгляд Майкла заставил ее вспыхнуть, а Энн тут же ударилась в воспоминания о своих беременностях и детях, которые успели стать взрослыми.
— Ты помнишь, Майкл? Когда я рожала Джеймса, ты был в Шотландии. Он родился на две недели раньше срока, и я была совершенно одна. Мои родители уехали в отпуск, а мать Майкла гостила у сестры.
— Этот грех мне припоминают до сих пор, — с улыбкой пожаловался Майкл.
Анабел не могла представить себя и Жиля пожилыми людьми, вспоминающими совместно прожитые годы и подтрунивающими друг над другом. На глазах ее выступили слезы. Она была рада, что сотрапезники увлечены беседой и не реагируют на ее молчание, но все оказалось не так. Улучив момент, Жиль сжал ее запястье и шепнул:
— Я думал, ты обрадуешься друзьям. Но вместо этого ты дуешься, как капризный ребенок!
Анабел не стала объяснять, что не дуется. Она ни на секунду не поверила, что этот ланч устроен исключительно для ее удовольствия. С какой стати Жиль будет ублажать ее, если он думает только о благе своего ребенка?
Попрощавшись с Майклом и Энн, они отправились, как и планировал Жиль, на деловую встречу с закупщиком вин. Тот лишь руками развел, когда узнал о том, кем работала Анабел до замужества.
— Но сейчас ей это ни к чему, — сделал вывод закупщик. — Графиня…
— Графиня, — решительно перебил Жиль, — всегда будет рядом со мной, управляя и замком, и моим бизнесом. А как вы думаете, почему я на ней женился? — пошутил он, подмигнув Анабел. — Это знатная добыча!
Уже в машине Анабел нерешительно спросила:
— Жиль, ты говорил правду насчет того, что я буду помогать тебе в делах?
— А ты бы хотела этого? — Он улыбнулся, и от этой улыбки сердце Анабел затрепетало. — Нам пришлось бы все время находиться рядом. Так ты хотела бы этого?
Хотела бы? Хотела бы я мучиться, постоянно находясь рядом с ним и вместе с тем ощущая его полную недоступность?
— Тебя выдают глаза, — рассмеялся Жиль, так и не дождавшись ответа.
Он потянулся проверить, плотно ли закрыта дверца со стороны пассажирского сиденья, и его рука словно ненароком коснулась груди Анабел. Анабел немедленно вспыхнула, уверенная, что Жиль почувствовал предательский трепет, охвативший ее тело.
Воистину, сегодня был день сюрпризов. А вдруг Жиль действительно устроил ленч с Майклом и Энн для моего удовольствия? Вдруг он действительно хочет работать со мной рука об руку? Вдруг он хочет… Тут она приказала себе перестать витать в облаках, поскольку ничем хорошим отрыв от действительности, как правило, не заканчивается.
— Ты печальна. — Странно, но голос Жиля звучал почти сочувственно. — О чем ты думаешь?
— О том, как трудно жить без любви, — чистосердечно призналась Анабел.
— Без любви? Все еще веришь, что твой бывший жених оценит твою преданность?
При чем тут Эндрю? Анабел отвернулась и бесстрастно сказала:
— Я устала. Пожалуйста, отвези меня домой.
Она даже не заметила, что этой фразой выдала себя. Жиль несколько мгновений пристально смотрел на нее, прежде чем завести двигатель.
— Домой? Значит, замок стал для тебя домом?
— Я оговорилась, — спохватилась Анабел и, чтобы скрыть смущение, перешла в наступление: — А как, по-твоему, я должна его называть? Тюрьмой?
— Ты вольна уехать когда угодно, — ровно ответил Жиль. — При условии, что оставишь ребенка мне.
Анабел не ответила. Ее сердце разрывалось от тоски и горечи. Тот вечер, когда она зачала дитя, давно стал воспоминанием, но всю оставшуюся жизнь ей придется расплачиваться за прекрасные мгновения разделенной страсти.
Анабел отложила ручку, облегченно вздохнула и запечатала конверт. Для верности придется отправить письмо заказной почтой. Теперь, когда кольцо Эндрю вернется к своему хозяину, она станет намного счастливее. Анабел не стала сообщать, что ждет ребенка, поскольку не хотела причинять Эндрю боль. Однако позволила себе заметить, что никогда не смогла бы стать Эндрю такой женой, которой желала его семья.
Глава 9
Жиль уехал по делам, и, когда мадам Лебон доложила о визите Луизы, Анабел велела передать гостье, что графа нет в замке. Однако оказалось, что Луиза и не искала встречи с Жилем, а приехала, по ее собственному выражению, поболтать с Анабел.
Прежде чем грациозно опуститься в старинное кресло, гостья прикурила свою любимую турецкую сигарету от настольной зажигалки из оникса и, лишь удостоверившись, что сигарета задымилась, откинулась на спинку кресла и глубоко затянулась.
Глаза Луизы скользнули по фигуре соперницы, и Анабел впервые почувствовала себя неуклюжей уродиной. На гостье было платье из темно-зеленого бархата, плотно облегавшее ее пышные формы. Как всегда, Луиза была безукоризненно накрашена, и Анабел, облаченная в скромное свободное платье, не выдерживала рядом с ней никакого сравнения.
