Робин Доналд - Шаг в неизвестность
Серина бросила на него пылающий взгляд из-под опущенных ресниц. На лице его отражались удовольствие и возбуждение. Его пальцы гладили ее шелковистую кожу и прикоснулись к шраму…
— Что это?
— Аппендицит, — приглушенно ответила Серина, ощущая, как эти дразнящие пальцы приближались все ближе… ближе… ближе…
Кровь вспыхнула в ее жилах, и жаждущее тело изогнулось на простынях.
В глазах Алекса блеснул озорной огонек.
— Бесполезен? — спросил он и поднял руку к ее груди. — Сейчас вроде бы не принято удалять аппендиксы.
— Это было давно. Мне тогда исполнилось шесть. Мой отец считал, что аппендикс надо заранее удалить, пока он не воспалился. Его бабушка умерла от перитонита. — Еолос Серины срывался, она учащенно дышала.
Алекс склонил голову — маленькие розовые соски жаждали прикосновений его теплых губ. Но, к ее удивлению, Алекс не стал целовать грудь. Он нагнулся и поцеловал ее шрам.
Резкий телефонный звонок вывел ее из чувственного тумана.
Что-то пробормотав себе под нос, Алекс встал и взял трубку. Не сводя глаз с лица Серины, он рявкнул:
— Слушаю!
Она лежала, любуясь его большим прекрасным телом, освещенным солнечными лучами. Бронзовая кожа переливалась золотом, под ней выступали рельефные мускулы.
Тон Алекса изменился, и это заставило Серину взглянуть в его лицо. Оно стало каменным. В глазах его потух огонь, и они снова превратились в холодные льдинки.
— Когда? — жестко спросил он, резко повернувшись и выйдя из комнаты.
Серина, натянув на себя простыню, прислушивалась к его голосу, доносившемуся из соседней комнаты. Он был твердым и повелительным. Алекс отдавал приказы.
Серина похолодела от безотчетного страха.
Глава 9
Судя по грозному тону Алекса, произошло что-то серьезное. Но прежде, чем Серина встала с кровати, он вернулся в комнату и сказал, поморщившись:
— Твой брат покинул Вануату.
Серина вскочила:
— Что?
— Ты не знаешь? — Он хмуро взглянул на нее.
Серина потрясла головой:
— Я проверю свою почту.
— Секунду, — остановил ее Алекс. — Ты сказала, ему там очень нравится и он наслаждается отдыхом. — Эта фраза прозвучала как обвинение.
— Да, — пылко произнесла она. — Наслаждается. Но Доран всегда был импульсивным. Я даже удивилась, что его увлечение дайвингом продлилось так долго. Мне кажется, я говорила тебе об этом. Наверное, ему надоела жара или там было мало девушек, с которыми он мог бы пофлиртовать… — Голос ее затих под пристальным взглядом Алекса.
Перед ней стоял мужчина, которого Серина не знала, но о существовании которого подозревала всегда. Теперь он был не нежным любовником, а безжалостным воином.
— Серина, если ты беспокоишься о жизни и безопасности брата, — жестко произнес Алекс, — расскажи мне все об этой так называемой игре, которой он так увлеченно занимается.
Смутившись, она ответила:
— Я уже все рассказала.
— Нет, не все!
— Что происходит? Почему тебя так взволновало то, что Доран покинул Вануату? И что может быть особенного в этой дурацкой компьютерной игре?
— Потому что он отправился в приграничную зону между Каратией и Монтевелем, и игра, к которой ты так беспечно относишься, не компьютерная игра, а реальная.
Серина уставилась на него, и страх подступил к ее горлу.
— Не надо говорить глупостей, — произнесла она, но тон ее был нерешительным. — Что значит — реальная?
— Это не шутка. Подумай. Тебе заморочили голову и придумали сказку — очень умную сказку, — чтобы ты сидела тихо, пока Доран, его друзья и еще несколько человек строили планы вторжения в Монтевель в надежде завладеть страной.
Серину будто ударили в живот.
— Это смешно! — пробормотала она. — Наверное, кто-то придумал сказку для тебя и для Герда.
— Нет! — неумолимо произнес он.
Всего одно слово, но в нем слышалась непреклонная убежденность.
Пытаясь убедить уже саму себя, а не его, Серина произнесла хрипло:
— Доран и его друзья — неглупые люди. Почему они решили, что смогут завладеть Монтевелем? У них нет денег — высланным аристократам пришлось своим трудом зарабатывать на жизнь. И никто из них не имеет военной подготовки. Ни у кого нет связей в Монтевеле… или чего-то еще. — Справившись со своим голосом, она сказала более уверенным тоном: — Если это был звонок от Герда, то он напрасно беспокоится.
— Нет, не напрасно! — жестко ответил Алекс. — Твой брат и его веселые друзья, эта кучка романтических идиотов, планируют использовать прибрежную зону Каратии как плацдарм для наступления. А что касается денег и военных знаний, то у них есть сторонники, которые обеспечивают им и то и другое.
Серина, похолодев от страха, соскочила с кровати. Взглянув на себя и осознав, что она совершенно голая, Серина схватила простыню и обернула вокруг тела. Взгляд Алекса не дрогнул, и она поняла, что, несмотря ни на что, он верит словам Герда, если ему действительно звонил Герд.
Серина заставила себя прислушаться к голосу разума.
Это была не слишком убедительная версия. Притянутая за уши, можно сказать.
Она еще раз взглянула на каменное лицо Алекса, и в вихрь ее страхов насчет брата проникла слабенькая печальная мысль: Алекс, возможно, пригласил ее сюда — и даже соблазнил, — надеясь на то, что она…
«Прекрати!» — велела она себе.
Доран был гораздо важнее для Серины, чем ее хрупкие, недавно родившиеся, неосознанные надежды и влечения.
Алекс — грозный магнат, привыкший к жестоким законам мира бизнеса. Герд тоже могущественный человек — правитель, который выиграл гражданскую войну в горах Каратии. Ни тот ни другой, так же как и их спецслужбы, не находятся в плену иллюзий.
Они, должно быть, действительно верили в то, что Доран планировал использовать Каратию как плацдарм для завоевания Монтевеля. А если это так… Выходит, Доран лгал ей?
Но самое ужасное — сейчас он находился в опасности!
Холодная рука страха сжала ее сердце. С трудом шевеля онемевшими губами, Серина произнесла:
— Алекс, ты уверен?..
Взгляд его был безжалостным.
— Совершенно уверен.
Серина почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица.
— Мне надо ехать! — решительно промолвила она. — Попробую пробудить в них голос разума.
— Нет, ты никуда не поедешь! — Тон Алекса был непререкаемым.
Вздрогнув, Серина плотнее закуталась в простыню и вышла из спальни. Она остановилась перед стеклянной стеной, за которой виднелась бухта. Серина пыталась сконцентрироваться на виде, открывшемся перед ней, но не видела ничего, кроме расплывшихся красок и форм.
