Ирина Хрусталева - Женский монастырь отдыхает
– Ваша болезнь не в теле, а вот здесь, – показала Альбина на голову. – Вам нужны не лекарства, а психолог. Все происходит от тоски по дочери, которую вы потеряли два года тому назад. И умрете вы не сейчас, а в семьдесят шесть лет, в своей собственной постели.
– Откуда ты все это знаешь, деточка? Про тоску... про дочку?! – округлила глаза Лидия Ивановна.
– Не понимаю, – растерянно пролепетала Альбина. – Я просто знаю об этом, и все, а откуда... понятия не имею, – хлопнула глазами она.
Женщина уже было открыла рот, чтобы спросить о чем-то, но в это время открылась дверь, и в палату впорхнула молоденькая медсестра.
– Вы меня вызывали, Лидия Ивановна? Что случилось? О, вы проснулись? – радостно удивилась она, увидев бодрствующую Альбину. – Какая хорошая новость для Георгия Петровича, это ваш лечащий доктор, – пояснила девушка. – Он так переживал за вас, так волновался. Да мы все здесь за вас волновались, ведь такое пережить и выкарабкаться – это же... чудеса, да и только! И взгляд у вас уже такой бодренький, – отметила она. – Вам специально лекарство вводили, чтобы вы поспали подольше и голова отдохнула. Нормальный здоровый сон вам был необходим после того, что случилось. Вот, решили вчера вас в палату перевести, к Лидии Ивановне, чтобы вы не скучали, когда проснетесь.
– Да, мы уже и познакомиться успели, – закивала головой та. – Парой слов перекинуться.
– Вы уже даже разговариваете со своей соседкой?
– Да, разговариваю, – кисло улыбнулась в ответ Альбина. – И, кажется, несу какой-то бред, – тихонько пробормотала она и, сдвинув брови выдала: – Через неделю у вас свадьба, но ее не должно быть. Вам нельзя выходить замуж, ваш жених – прохвост, он спит с вашей подругой, – выпалила она, сама не понимая, что говорит.
– Что?! – ахнула медсестра. – Что вы сказали?!
– Я ничего... вам показалось, – прошептала Альбина, не соображая, что она делает и что говорит.
– Минуту назад вы что-то сказали?
– Нет, – решительно открестилась девушка.
– Немедленно повторите! – потребовала медсестра.
– Я уже ничего не помню... вы не обращайте внимания, это, наверное... какие-то последствия после... ну, после всего, что со мной произошло, – растерянно лепетала Альбина, сама до смерти перепугавшись и не понимая, что с ней происходит. – Я сама не знаю, что говорю.
– Нет-нет, постойте, – возразила медсестра. – Я очень отчетливо слышала, как вы сказали о свадьбе и о моем женихе. Откуда вы могли знать, что я выхожу замуж? Вам кто-то сказал? Или, может, вы знаете моего Игоря? Откуда вы его знаете?
– Да не знаю я никакого Игоря, – чуть не плача, запротестовала Альбина. – И вас я вижу впервые. Разве вам не известно, что я в коме была?
– О какой моей подруге вы говорите? – продолжала задавать вопросы девушка, не обращая внимания на слова больной. – Кто это такая, что так нагло лжет? Игорь не такой, он не может так поступать, вы все врете, – зарыдала она, пряча лицо в ладонях.
– Точно, я вру, – быстро согласилась Альбина. – Со мной это бывает иногда.
– Это Наташка, да? – всхлипнула медсестра, проигнорировав ее слова. – Она давно положила глаз на моего парня и злится, что он женится на мне, а у нее с ним ничего не получилось.
Щеки девушки загорелись ярким нервным румянцем, а руки, которыми она закрыла лицо, мелко дрожали. Лидия Ивановна смотрела на все это действо с возрастающим интересом и бросала на Альбину удивленные, но одновременно и восхищенные взгляды фанатично загоревшихся глаз.
– Господи, боже мой, что же это такое? – тихо простонала Альбина. – Всю жизнь мой собственный язык был моим врагом, но чтобы он докатился до такой наглой степени, это уже перебор. Что я говорю-то? Девушка, не обращайте на мой бред внимания, я сама ничего не понимаю, – взмолилась Альбина. – Честное слово!
– Ее Марина зовут, – возбужденно подсказала Лидия Ивановна и нетерпеливо заерзала на кровати, ожидая продолжения странного разговора.
– Мариночка, успокойтесь, – снова попросила Альбина. – Мало ли, что у меня в голове происходит, после... после удара молнии. Мне что-то нехорошо, позовите доктора, пожалуйста.
– Да-да, простите меня, – снова всхлипнула та и по-детски вытерла слезы со щек ладошками. – Георгий Петрович сейчас придет, он, кажется, в соседней палате был, я пойду посмотрю... скажу ему, что вы проснулись, – лепетала она, не двигаясь с места. – Откуда вы знаете о моей свадьбе... и о подруге? – снова задала она вопрос, с мольбой глядя на Альбину. – Очень вас прошу, скажите.
– Я не знаю, просто ляпнула не подумавши, вот и все, – виновато ответила та. – Мало ли что может родиться в моем воспаленном мозгу? Простите меня, ради бога. Позовите доктора, – снова попросила девушка, лишь бы прекратить этот разговор.
Марина нехотя вышла из палаты, а Лидия Ивановна тут же заметно оживилась и очень даже шустренько приняла на кровати вертикальное положение. Взбив подушку, она подложила ее себе под спину и, устроившись поудобнее, горящими глазами уставилась на Альбину.
– Значит, говоришь, не помру я сейчас, да? – спросила она. – А к какому мне лучше психологу обратиться?
– А? Вы что-то сказали? – растерянно переспросила Альбина, продолжая с недоумением таращиться на дверь, за которой скрылась Марина.
– К какому, говорю, психологу мне обратиться? – повторила женщина.
– Лидия Ивановна, вы у меня так спрашиваете, как будто я доктор, – нахмурилась Альбина. – Откуда же мне это знать? Думаю, лучше к хорошему. И вообще, почему вы мне задаете этот вопрос?
– А у кого же еще спрашивать-то, как не у тебя, деточка моя? – хитро улыбнулась женщина. – Ты ведь теперь не такая, как мы, ты теперь с божьим даром.
– С чем?
– С даром, говорю, божьим, – терпеливо повторила женщина. – Я слыхала про такие случаи. Человек после травмы какой-нибудь серьезной становится экстрасенсом. Еще это после клинической смерти случается, а у тебя и то и другое было.
– Что вы говорите, Лидия Ивановна? Что за бред? – возмутилась Альбина. – Экстрасенс, надо же, – фыркнула она. – Никогда не верила в это и верить не собираюсь, это все сплошное шарлатанство.
– А вот и зря ты так думаешь, – не сдалась женщина. – Ведь про дочку мою ты всю правду сказала, умерла она два года назад, и я сильно тоскую по ней.
– Правда, что ли? – недоверчиво спросила девушка.
– А я о чем? Конечно, правда, – горячо подтвердила Лидия Ивановна. – Она ведь у меня единственной была, и все мои надежды на спокойную старость с ней связаны были. Думала, вот отучится моя девочка, замуж за хорошего человека выйдет, деток нарожает. Так хотелось внуков понянчить, да, видно, не судьба, – тяжело вздохнула она. – Наверное, прогневила я Бога чем-то, раз он так моей судьбой распорядился. Когда доченька моя погибла, мне тоже жить не хотелось. Так иногда плохо на душе, что хоть веревку бери да петлю вяжи, от этого я и заболела.
