Ирина Хрусталева - Женский монастырь отдыхает
– Отлично, я обеими руками «за», – улыбнулась Надя. – Галочка, я тебя обожаю!
– Ну еще бы, – фыркнула та. – На такие жертвы ради правого дела иду.
Надя с Люсей посмотрели на хитрое лицо подруги и расхохотались.
– Слушайте, а ведь мы запросто можем посмотреть, как выглядел Саша, то бишь Максим Рудаков, до того, как он стал почти Котовым, – сообразила вдруг Люсьена. – Девочки, я гений, это точно! Все настолько просто, вы даже не представляете, – засмеялась она.
– Говори уж, хватит душу томить, – поторопила ее Галина.
– Пошли к компу, сейчас сами увидите, – возбужденно ответила Люся и понеслась в комнату с компьютером.
Сгорая от любопытства, девушки поторопились за ней.
– Вы помните, что Саша говорил, когда он был под гипнозом? – спросила у подруг Люся, порхая пальчиками по клавиатуре. – Правда, это были какие-то обрывочные фразы, но когда Надя заговорила про пластическую операцию, про рубцы на голове, я вдруг вспомнила. Он произнес: «Одноклассники... операция». Видимо, речь идет о сайте «Одноклассники»!
– Постой, Люсь, так он же сказал, что из детдома, – вспомнила Надежда.
– Точно. Но это неважно, детдомовцы все равно учились в обычных школах, наравне со всеми. Я штучку одну проверну, и мы все выясним.
Люсьена зарегистрировалась на сайте «Одноклассники» как Иванова Мария.
– А это зачем? – спросила Надежда.
– Иначе информация сайта будет нам недоступна. Фото свое я, естественно, давать не буду. Идем дальше...
Люсьена забила в окошко поиски «Максим Рудаков» и озадаченно уставилась на появившийся список:
– Сколько их, оказывается... – но быстро сориентировалась: – Но из Липецка только один. Да и по возрасту подходит... – он, Рудаков Максим Иванович, собственной персоной. Мама дорогая, посмотрите-ка, он и настоящий очень похож на Олега Котова. Конечно, не так, как сейчас. Теперь у них практически одно лицо, но сходство – феноменальное. И нос такой же, и разрез глаз, и губы почти одинаковые, – сказала Люся.
– Да, действительно, сходство есть, и очень даже ощутимое, – пробормотала Надежда, вглядываясь в снимок.
– Со своим прежним лицом он был намного симпатичнее, – отметила Галина. – Посмотрите, какой у него взгляд решительный: настоящий полковник.
– Итак, подружки дорогие, подводим итоги, – очень серьезно проговорила Люся. – Максима Рудакова привезли в Москву, подкорректировали ему лицо, чтобы он стал точной копией Котова Олега. Потом что-то с ним сделали, чтобы он ничего не помнил. Вопрос! Для чего это было нужно, а главное, зачем кому-то понадобился двойник Олега?
– И как ты думаешь, зачем? – осторожно спросила Галина.
– Я пока не могу сказать точно, но повторю то, что уже говорила, и по поводу чего я имею вполне оправданные подозрения. Нам очень хорошо известно, что Котов был президентом крупнейшей строительной компании. И, что вполне естественно, ворочал огромными капиталами, но его посадили на двадцать лет. Естественно, какую-то часть его имущества конфисковали, но я уверена, что далеко не большую. И все остальное Котов наверняка спрятал. В каком-нибудь неприметном банке или в офшорной зоне, куда нашему правосудию не добраться. Думаю, повторяться не стоит, вы и так все поняли.
– Если ты хочешь сказать, что двойник Котова нужен для того, чтобы эти деньги забрать из некоего мифического банка, то я с тобой не согласна, – возразила Надежда. – А уж если там, как ты сказала, огромные деньги, тогда тем более не согласна.
– Почему?
– Потому что в этом случае, помимо документов со снимками похожего лица, нужен образец подписи, а на Западе во многих банках еще требуются и отпечатки пальцев или сетчатка зрачка глаза. Есть специальные детекторы, которые проверяют идентичность. Откуда все это возьмется у Александра, то бишь Максима Рудакова? Лицо можно изменить, а вот такие вещи, как образец подписи, отпечатки пальцев и схему сетчатки, – это, сама понимаешь, пластический хирург не нарисует.
– Во дает! Откуда ты все это знаешь? – откровенно удивилась Галина. – Прямо как по писаному чешешь. Отпечатки пальцев, сетчатка, детектор, образец подписи... с ума сойти!
– Какая разница откуда? – отмахнулась Надежда. – Главное, что этот факт имеет место быть, остальное неважно.
– Но ведь в век технического прогресса совсем не обязательно ехать в банк, достаточно знать код счета, и деньги можно перечислить в любой уголок земного шара, – не совсем уверенно произнесла Люся. – При чем здесь отпечатки всякие, глаза и тому подобное?
– Действительно, все это возможно, – кивнула Надя. – Но тогда за каким, спрашивается, дьяволом понадобился двойник?
– Ну, может, как раз для того, чтобы узнать номер счета, на котором деньги лежат.
– У кого узнать? У Котова, что ли? – усмехнулась Надежда. – «Дай ключ от квартиры, где деньги лежат»? Представляю себе страшное удивление Котова: к нему в тюремную камеру вдруг заявляется его точная копия и требует назвать коды счетов! Люсьена, думай хоть иногда, что говоришь.
– Почему именно к Котову? А разве не может существовать другой человек, который все об этих счетах знает?
– Тогда и правда не стали бы такой огород городить, – возразила Надежда. – Существует очень много способов, чтобы получить от человека нужную информацию. Шантаж, угроза расправы над родными и близкими, угроза его жизни, в конце концов... Да мало ли что можно еще придумать. Нет, Люся, какой-то совсем другой расклад был задуман, но вот какой? – нахмурилась она.
– Все может быть, только я все равно уверена на тысячу процентов, что в этом деле замешаны большие деньги, которые кому-то очень нужны.
– Деньги всем нужны, – хмыкнула Надя.
– Вот именно, – согласилась Люсьена. – И в нашем случае только в них все дело, вот увидите. Все преступления происходят именно из-за денег, и эта афера с двойником – не исключение.
– Вот страсти-мордасти! Мои дорогие, а вам не кажется, что мы вляпались в глубоко дерьмовую историю? Где много денег, там обычно бывает и много трупов, – неожиданно зловеще прошептала Галя, внимательно слушая рассуждения подруг. При этом она продолжала с испугом таращиться на фотографию Максима Рудакова.
Глава 7
Альбина открыла глаза, несколько раз хлопнула ресницами и недоумевающе посмотрела на белый потолок. В ее квартире потолки всегда красились в разные цвета. Они могли быть и голубого, и розового, и любого другого цвета, но никогда – белого. Почему-то этот цвет всегда ассоциировался у девушки непременно с больницей, лекарствами, белыми халатами и еще с чем-то неприятным. Прошлым летом, например, она выкрасила потолок в своей спальне нежно-фисташковым цветом, подобрала обои с таким же оттенком и купила ярко-зеленый ковер, похожий на лужайку с мягкой травой. Текстиль тоже был подобран соответствующих цветов и оттенков, чтобы все было гармонично. Альбина была художником, поэтому, естественно, стремилась, чтобы все краски сочетались и радовали глаз. И вдруг сейчас, проснувшись, она видит это вопиющее безобразие – кипенно-белый потолок.
