Я больше тебе не враг (СИ) - Маргарита Дюжева
— Я разве смеюсь? Ты видишь мою улыбку?
Я вижу демона, который говорит и делает именно то, чего я боялась.
— У тебя ничего не выйдет.
— Серьезно? — смотрит на меня снисходительно, как на наивную дуру, решавшую покачать права, — Ты задолжала мне, дорогая бывшая жена. Очень сильно задолжала, и прекрасно это знаешь. А возвращать долги не чем.
Речь не о деньгах, и я это прекрасно понимаю. Ему вообще насрать на деньги, он решил наказать по-другому, забрать то, что у меня осталось от прежней жизни, от нас.
Сашка…Глупая, необдуманно смелая Сашка. Хотела спасти меня, защитить от Макса, а в результате сама вложила ему в руки оружие против меня. Я понимаю, что она хотела как лучше, но забыла о прописной истине: благими намереньями выслана дорога ад.
— Я не отдам тебе ребенка.
— Угу, — небрежно хмыкает и отворачивается к окну.
Я наблюдаю за тем, как Кирсанов лениво расстегивает пуговицы и скидывает пиджак на спинку рабочего кресла. Белая рубашка натягивается на широких плечах. Движения уверенные и в то же время небрежные. Он никуда не торопится, не сомневается, спокоен как удав. А у меня зубы выбивают дикий ритм.
— Максим. Завязывай! Хватит изображать из себя повелителя мира.
— Думаешь эта роль по силам только тебе? — не глядя отбривает мое возмущение, — только великая и ужасная Таисия может решать судьбы других?
Я не знаю откуда у меня берется смелость, но я подскакиваю к нему, хватаю за локоть и рывком разворачиваю лицом к себе, тут же напарываясь на предупреждающий взгляд.
— Не перегибай палку в своем желании отыграться. Тебе не нужен этот ребенок.
Он злится:
— Отчего же не нужен? Я всегда хотел детей. Думал мы с тобой родим двоих, а то и троих. Как говорится, мечты сбываются, но не так, как хотелось, — цедит жестко, не отводя от меня взгляда, — так что да, я рад, что узнал, и рад, что ты беременная. А вот тебе явно потомство будет в тягость.
— Ты за кого меня принимаешь? — голос возмущенно звенит.
— А за кого я должен тебя принимать?
Макс пытается отцепить от себя мои пальцы, а я не могу его отпустить. Кажется, стоит только разжать ладонь и случится непоправимое.
— Я не отдам его тебе! Слышишь, Кирсанов?! Не отдам!
— Удачи. Любой суд будет на моей стороне, ты же знаешь. Стоит мне только вывалить им все, что есть на вас с Рыжей, и тебя так быстро лишат родительских прав, что и глазом моргнуть не успеешь. И поверь, всем будет плевать, что там были простые энергетики…
Значит, Сашка и это ему рассказала. Только что толку? Кирсанова это не смягчит.
— Да и что ты сможешь ему дать? Ни-че-го! Если, конечно, не разведете еще какого-нибудь лоха, чтобы организовать счет помощи, как это сделали для Влада.
Меня коробит от его равнодушия:
— Кто-то же должен был это сделать, если отцу наплевать!
Взгляд темнеет.
— Влад не мой.
Убивает его нежелание принимать реальность, его отрицание. Поэтому выпаливаю жестокое:
— Да тебе и на моего ребенка потом будет наплевать! Ты прицепился только потому, что хочешь сделать мне больно. А как добьешься своего, так и все, свалишь в туман.
— Естественно, — хмыкает, — свалю. Я же всегда так делаю.
— Максим!
— Все, притомила. Иди к себе. Через час едем в город. У моего знакомого частная клиника. Тебя примут. УЗИ, анализы, осмотр и все остальное.
— Я не хочу!
— Зато я хочу. Мне нужно убедиться, что с ребенком все в порядке. Если будешь сопротивляться — запру в клинике до самых родов. Не провоцируй. Иди.
Он отворачивается, показывая, что разговор завершен и мне не остается ничего иного, кроме как уйти. Разговаривать сейчас с Кирсановым — это все равно что с разбегу головой биться о каменную стену. Дело не в том, что он не слышит меня, а в том, что не слушает. Ему плевать.
Ровно через час он без стука заходит в комнату и молча бросает пакет на кровать:
— Я никуда не пойду
— Ок. Сейчас пришлю парней — они мигом тебя оденут, — и уходит.
Я еще минуту сижу, охватив себя за плечи руками, а потом вскакиваю, и вывалив все из пакета, начинаю одеваться.
Ведь не шутит. И правда пришлет своих мордоворотов.
Когда на лестнице раздаются тяжелые шаги я уже готова. Затягиваю волосы в высоких хвост и иду к двери, распахнув ее за секунду до того, как это сделают другие.
— Максим Владимирович ждет в машине, — бесстрастно произносит один из шкафов. Второй тоже смотрит абсолютно равнодушно.
Неужели нигде ничего не екает? Хотя с чего у них должно екать? Я же не человек, а просто работа, объект, от которого хлопот больше, чем пользы. Сколько же им платит Кирсанов, раз они не задают вопросов и молча выполняют его приказы?
В голове десятки вопросов, но я уже не рассчитываю получить хоть какие-нибудь ответы. Покорно спускаюсь вниз и выхожу на улицу. Сегодня морозно, и воздух белыми клубами вырывается из легких, но мне тепло, потому что Кирсанов принес хорошую одежду. Только сдается мне, что к заботе о моем здоровье это не имеет никакого отношения. Он просто следит, чтобы инкубатор для его ребенка не испытывал трудностей и неудобств.
Ворота уже открыты, и машина Максима поджидает меня у выезда.
Я принципиально сажусь назад.
— Пристегнись, — монотонно произносит он и трогается с места, — если что-нибудь учудишь в городе, пеняй на себя. Я предупредил.
* * *
Спустя пару часов мы приезжаем в клинику. Два этажа роскоши и благородства предназначенных не для простых смертных. Колонны, мрамор, вышколенный персонал, каждая улыбка выверена, каждое слово четко и по делу. Никакой суеты или ожиданий.
Со словами «доктор вас ждет» нас отправляют на второй этаж.
Не знаю, как Макс, а я чувствую себя не в своей тарелке. Не так все это должно было быть, по-другому.
Да я, как и любая девочка, грезила о том, что, будучи беременной, отправлюсь к врачу со своим любимым. Он будет держать меня за руку и со счастливой улыбкой слушать, как бьется сердце нашего малыша, и говорить, как сильно меня любит.
Увы, мужчина который идет на два шага впереди меня, точно о любви говорить не станет. Да и нет той самой любви, кончилась. Сдохла в адских муках, оставив после себя лишь горький привкус на губах.
— Проходите, — нас встречает строгая женщина лет сорока пяти. Подтянутая, ухоженная, дорогая, как и все в этой клинике. Конечно, она уже знает наши имена, — Таисия,
