Твой личный враг - Настя Орлова
– Спасибо, – шепчу я. – Спасибо за это.
– Пожалуйста, – в его голосе слышится веселье.
Внезапно я чувствую смущение от своей детской выходки и отвожу глаза.
– Голова больше не кружится? – спрашивает Даниил.
Я не спешу отвечать, поэтому он ловит мой подбородок большим и указательным пальцами и приподнимает его так, что мне приходится прямо встретить его взгляд. Ощущаю, как кровь приливает к щекам. В диалоге возникает пауза, но я уже не чувствую себя неловко.
Может, все дело в звездах? В этой пьяной ночи? В этом вкусном воздухе, пахнущем свежестью? Не знаю. Я прислушиваюсь к своим ощущениям и чувствую потребность быть честной.
– Рядом с тобой она кружится постоянно, и это не зависит от высоты, – мой голос звучит сипло от эмоций.
Разряды в атмосфере, будто невидимые вспышки молнии, щелкают вокруг нас.
Его глаза вспыхивают от примитивного желания, и в следующее мгновение Даниил подхватывает меня под руки и кружится вместе со мной.
Я смеюсь. Слышу, что он смеется тоже. Окружающее нас безмолвие разбивается на миллионы осколков чистой радости.
Глава 17
Не хочу возвращаться. Не хочу.
Как ребенок закрываю глаза и утыкаюсь носом в серебристую куртку Даниила, надеясь, что все решится само собой, но кабина фуникулера стремительно несется вниз к станции «Реальность».
Всю ночь я гнала от себя мысли о том, что будет дальше, а теперь они обступают меня со всех сторон. Я боюсь того, что случится, когда мы вернемся в отель, и тот факт, что с момента, как мы снова сели в кабину, мой спутник не произнес ни слова, только усиливает мою тревогу.
Какое-то время я пытаюсь придумать безопасную тему, чтобы самостоятельно завести разговор, но в голову ничего не приходит. О чем говорить, когда столько всего нужно сказать, но в то же время слова вроде бы лишние? Вдруг они раньше времени разобьют это украденное счастье? Поставят под сомнение все, во что я верила всю сознательную жизнь?
Отстраняюсь от Даниила и заглядываю ему в лицо. Он ловит мой взгляд и удерживает, уголки его губ слегка приподнимаются, немного сглаживая мрачное выражение на лице, но он так ничего и не произносит. Лишь крепче сжимает мое плечо и прижимает теснее, впечатывая мое тело в свой бок и сталкивая наши бедра.
Я никогда не была хорошим психологом, но мне кажется, что в этот момент он думает примерно о том же, о чем думаю я. Борьба утомляла, но и развлекала тоже, обоюдная ревность терзала душу, но и тешила самолюбие. За резкими словами и иронией можно было спрятать истинные чувства. Если всего этого не будет, не выдадим ли мы друг другу чего-то сокровенного, такого, что все испортит, сделает нас уязвимыми?
Впервые с тех пор, как в баре я покорно вложила руку в его ладонь, меня охватывает неуверенность. Что я для него? Развлечение? Награда? Глупый ребенок, спешащий обжечься? Или такая же тайна, как и он для меня?
Гоню от себя эти мысли. Знаю, что разумного объяснения тому, что происходит между нами, сейчас не даст никто. Да это и не нужно. Я не глупая и прекрасно понимаю, что для нас с Даниилом не существует завтра. Есть только эта ночь. Она только наша. Только моя.
Когда мы выходим на улицу, оставив позади канатную станцию, мое волнение достигает апогея. Нервно тереблю кольцо на пальце – подарок родителей на восемнадцатилетие – и не представляю, что делать дальше.
– Во сколько ты уезжаешь? – первым нарушает молчание Даниил. Его голос звучит глухо и напряженно, а в его глубине я различаю ноты, которых прежде никогда не слышала.
– Мы заказали трансфер на семь тридцать, – тихо отвечаю я, прямо встречая тяжелый взгляд. – К сожалению, уже ничего не поделать.
На мрачном лице сложно что-то прочесть, но я изучаю его, потому что не знаю, когда мне еще представится такая возможность. Вижу морщинку на переносице, потому что Даниил хмурит брови, напряженную линию нижней челюсти, крепко сжатые губы. Он дико красивый, и у меня щемит сердце от одной мысли о том, что я больше его не увижу.
– Я не готов тебя отпустить, – эту фразу он произносит твердо, бескомпромиссно.
Я делаю судорожный вздох, потому что одновременно испытываю облегчение и страх, и облизываю внезапно ставшие сухими губы.
Даниил ничего не упускает из виду – все это время он откровенно рассматривает меня, обволакивая своим штормовым взглядом, и, когда вдруг резко привлекает к себе, у меня не возникает мысли оттолкнуть его.
– Если я пообещаю, что к семи верну тебя в отель – пойдешь со мной? – требовательно спрашивает он, опаляя дыханием мое ухо.
– К-куда? – от волнения мысли разбегаются, а язык заплетается.
– Это важно?
Я кусаю нижнюю губу и всматриваюсь в его лицо. Нет. Понимаю, что сейчас это действительно не важно.
– Пойду.
Даже в темноте я вижу, каким триумфом сверкают его глаза, но он быстро скрывает их от меня под тенью длинных ресниц. А потом наклоняется и крепко целует. Этот поцелуй короткий, почти дружеский, без языка, без смешанного дыхания, но мне кажется, Даниил вкладывает в него совсем другой смысл. Пока я пытаюсь понять какой, он заявляет:
– Извини, не смог сдержаться. Ты как фея из сказки.
Собственническим жестом он берет меня за руку и ведет за собой, на ходу вынимая из кармана телефон.
В такси мы едва ли проводим пять минут. Я предполагала, что Даниил увезет меня в Красную Поляну или даже в Сочи, но белый «Фольксваген» даже не покидает территорию курорта: ныряет на трассу, ведущую в горы, и через мгновение тормозит у высокого забора, за которым виднеется современный особняк с большими панорамными окнами.
Даниил первым выходит из машины, помогает мне и взмахом руки отпускает водителя. С тихим шуршанием такси уезжает, и мы остаемся вдвоем.
– Что это за место? – спрашиваю с любопытством.
– Дом, – отвечает он просто.
– Чей?
Даниил достает из кармана ключи и открывает калитку, пропуская меня вперед.
– Моей семьи. Отец занимался здесь застройкой во время Олимпиады. Когда началась распродажа объектов, он одним из первых купил здесь недвижимость.
– Почему тогда ты жил в отеле? – в замешательстве спрашиваю его.
– Так было удобнее.
По расчищенной от снега дорожке мы идем к входной двери, и Даниил сначала прикладывает к электронному замку карту, а потом вводит шестизначный код.
Внутри темно, но стоит нам ступить за порог, гостиная освещается мягким светом.
