Моя Мия. На осколках первой любви (СИ) - Лина Коваль
И я не буду переживать, что папа решил мою проблему своими методами. Мне вообще нельзя было идти на поводу у шантажиста. Или шантажистки?
Интересно, кто это?! И как я должна это выяснить?..
— О чём говорили? — подозрительно сужает глаза Лев и подаёт мне стаканчик с кофе.
Пальцы на морозе приятно покалывает от соприкосновения с горячей поверхностью.
— Об учёбе, конечно, — вдыхаю запах любимого капучино.
— Я чего-то не знаю? — иронично приподнимает бровь.
— Папа с ним дружит, — откашливаюсь и делаю маленький обжигающий глоток. — Вкусно нереально. Спасибо!
— На здоровье…
Усевшись в машину, выезжаем на дорогу и направляемся в сторону коттеджного посёлка. На середине пути оказывается сломанным светофор, и мы долга стоим в пробке.
— А это что такое? — хмурится Лёва и кивает в сторону огромного баннера у дороги.
Изумлённо разглядываю… Ладу Милованову в увеличенной в тысячу раз версии. Фотографию эту я находила в соцсетях модели.
Эффектно.
Рыжая в одном тоненьком кружевном белье стоит на коленях, приоткрытым ртом тянется к мужской руке, держащей с помощью деревянных палочек ролл.
Но главное в провокационной уличной рекламе — кричащая надпись на весь плакат:
«Дашь мне в ротик?» и телефон местного суши-бара.
Боже, позор какой. Ещё и на центральном перекрёстке города…
Резко отворачиваюсь, чувствуя гул в ушах. Со мной такое часто бывает. Делает кто-то, а стыдно почему-то мне.
— Надеюсь, это шутка, — приподнимает брови Лёва. — Вряд ли Громов бы одобрил.
— Лада — модель. Постоянно снимается в рекламе.
— Ну, у всего ведь есть предел.
— Возможно, — пожимаю плечами и ещё раз украдкой поглядываю на плакат.
Можно позлорадствовать, но во мне вдруг поднимается волна ревности.
Всё-таки красивая она. Хотя кожу и хочется выбелить с помощью щётки.
Фигура что надо и рот… немаленький. Перед тем как заглянуть в свою персональную комнату пыток и вспомнить о Мироне Громове, резко разворачиваюсь к Демидову:
— Ты считаешь Милованову красивой?
Мой парень на секунду отвлекается от экрана телефона и ещё раз небрежно осматривает Ладку. Сверкает глазами и равнодушно склоняет голову набок.
— Ничего особенного, — даёт свой вердикт Лёва. — Красивая для меня ты, Ми. Да и не люблю… рыжих.
Я тоже, — думаю про себя и удовлетворённо вздыхаю.
Глава 22. Следствие ведёт… Мирон
— Мирон, — по-отцовски сжимает моё плечо Руслан и усаживается за рабочий стол. — Ты как?
— Да… вроде неплохо.
— Учёба? После Европы адаптировался?
— Сессию закрываю. Пока без хвостов.
— Молодчина. Родина и мы тобой гордимся.
— Спасибо, — смеюсь. — А… как Мия?
Алиев прищуривается и складывает руки на груди.
— У Мии всё хорошо. Были проблемы с зачётом, но это решилось.
— Она с Демидовым встречается?
— Да, — хмурится.
— Ясно, — отвожу взгляд. — Как он вам вообще?
— Лев взрослый, здравомыслящий. С чёткими целями на жизнь. Примерно так я и представлял того, кто будет рядом с моей дочерью.
Вот оно как? Ухмыляюсь как-то по-дурацки.
— Ну и, в конце концов, — продолжает. — Рад, что Мия выбросила из головы все глупости. Уже не раз говорил тебе, первая любовь — ненадёжный фундамент для будущей жизни. Я и сам через это прошёл.
Отвернувшись, прожигаю взглядом чёрный лакированный мини-бар и сжимаю кулаки одновременно со скрипнувшими зубами.
Нет, блядь.
Нет, нет и нет.
Я уже не восторженный десятилетний мальчишка и не шестнадцатилетний пацан.
А Руслан для меня давно не символ преклонения, которого надо слушаться безоговорочно.
Обычный мужик.
Со своими загонами и заморочками. Не самыми примитивными.
Такой же как отец, и как мой дед, поэтому резко возвышаюсь и смотрю на Алиева в упор.
— Думаю, каждый должен учиться на своих ошибках. Тем более, любой случай уникален.
Он отклоняется и насмешливо приподнимает бровь, будто с сыном пятнадцатилетним разговаривает.
— Не надо вам учиться на своих, — возражает спокойно. — Я щедрый, мне для детей ничего не жалко. Тем более, опыта. Пользуйся, мини-Громов.
Взгляд отца семейства Алиевых становится чересчур тяжёлым, но я до последнего его выдерживаю. Эта двусмысленная политика, как и его прозвища изрядно мне надоели.
— Спа-си-бо, — выговариваю с апломбом и развернувшись, топаю на выход.
— Тем более, — долетает мне в спину. — Я был прав. Мия вполне счастлива.
— Ага, — опускаю глаза на блестящую дверную ручку.
— И ты тоже вроде не жалуешься. Зачем приходил-то?!
— Да так. Уже забыл.
Пока выбираюсь в коридор, слышу густой смех.
— Вспомнишь, ещё приходи.
У калитки сталкиваюсь с Демидовым и Карамелиной. Киваю им, стараясь не рассматривать то, как сынок бывшего мэра лапает тонкую талию на улице, при дневном свете.
Я просто феерический идиот!
С раздражением захлопываю дверь «БМВ». Срываюсь. Всё равно украдкой слежу.
Пришёл сегодня к её отцу с одной целью. Предупредить, что его дочь в опасности. Некоторые личности в универе совсем охамели. Но так как цель не выполнена, придётся разруливать самому.
Надеюсь, она меня не придушит, усмехаюсь.
Пока раздумываю над планом дальнейших действий, доезжаю до Ладки. Ставлю машину в паркинг и тяжёлой походкой бреду до лифта.
На удивление, переступив через порог, остаюсь стоять на месте как вкопанный. Обычно меня встречает моя девушка, пытаясь сбить с ног.
— Рыж-ж, — кричу в тишину, скидывая кроссовки.
— Привет, — выглядывает рыжик из гостиной.
— Лада? — округляю глаза, когда вижу перед собой красное заплаканное лицо. — Что случилось?
— Ничего, — ревёт она навзрыд и подступает ближе.
Упирает носик мне в грудь и всхлипывает. Жалко её становится. Девчонка хорошая, только недолюбленная.
— Что случилось? — повторяю обеспокоенно.
— А ты не видел?
— Нет. У тебя… кто-то умер?
Поглаживаю хрупкие плечи, чтобы она хоть как-то отвлеклась. Терпеть не могу женские слёзы.
В принципе все. Любые.
Юлькины. Мамины. Лады…
Но слёзы Алиевой — это выше моих сил. Триггер из детства.
— Моя карьера умерла, — жалобно стонет Лада.
Хмурюсь.
Мы не виделись всего ничего. Часа три прошло. Как за это время она успела похерить то, что строила потом и кровью с двенадцати лет?!
— Давай по порядку.
Всхлип.
Вздох. И кивок.
Веду её в гостиную, где Лада тут же вручает мне в руки свой яблофон.
— Смотри.
Пялюсь на экран. Там какой-то мем из Одноклассников в центре которого моя практически обнажённая девушка.
— Это чё за хрень?!
— Не знаю, — рыдает.
— В смысле не знаешь? Не помнишь, когда снималась?
— Я вообще на эту рекламу не снималась. Мне фотограф, наш местный Спиридонов, предложил год назад фотосессию для стокового сайта. Мы наделали порядка сотни этих фотографий. Разных, — с обидой выговаривает. — Где я держу рамку, в форме врача или кондитера. Улыбаюсь или грущу, ем, курю… Ну, ты понял…
Киваю.
— Эти фотографии
