Отзвуки сердца - Л. А. Кейси
Рассмеявшись, я направился к дому Фрэнки.
Все это было бы пустой тратой времени, если бы ее не было дома или, что еще хуже — она больше там не жила. Когда я уехал из Саутволда, она могла переехать в старый дом своей матери, к своему парню или в дом доктора О'Рурка. Родители Мэя присутствовали на их маленькой свадьбе, через несколько месяцев после того, как я уехал. Когда проезжал по знакомой Пирс-авеню, меня наполнило чувство принадлежности. Такого не было, когда ехал к себе домой в Беверли-Хиллз или в таунхаус в Лондоне. Саутуолд был моим домом, хотя я тут не жил.
Перед отъездом недолго жил в коттедже, который мы снимали у доктора О'Рурка, но помню, как часто проезжал по этой улице по дороге домой к Фрэнки после долгой работы в студии. Это был район мечты, в котором можно было жить. Пирс и пляж находились в двух шагах от коттеджа; просыпаться утром и смотреть в окно на океан было моим любимым занятием. Нам с Фрэнки это нравилось.
В поле зрения появился коттедж и маленький, потрепанный «Форд Фокус» на подъездной дорожке. Остановившись напротив, вдруг почувствовал, что меня тошнит от нервов. Прошлой ночь я сильно облажался: был жесток, как она и сказала. Превратился в придурка только потому, что она задела мои чувства. Следовало набраться мужества, чтобы сказать ей, что ее реакция на нашу встречу мне не понравилась, но вместо этого — я повел себя как полный мудак. Эйнджел прав. Мне необходимо извиниться и попросить прощения у Фрэнки, потому что на парковке у «Мэри Уэллс» она выглядела очень обиженной и чрезвычайно взбешенной.
Я вспомнил: для того, чтобы разозлить Фрэнки, нужно было очень постараться, но когда она злилась — становилась силой, с которой приходилось считаться.
Выдохнув, заглушил двигатель и вылез из машины. Запер ее и пошел по дорожке к коттеджу. Надеюсь, она все еще живет здесь, а то будет очень неловко, если постучусь в дверь к незнакомцу, а он меня узнает. Поднял руку и постучал в дверь коттеджа, пока не сдали нервы.
Облегчение затопило меня, когда через несколько секунд услышал знакомый голос, спросивший:
— Кто там?
— Это я, Фрэнки, — произнес я. — Риск.
Когда тишина затянулась, закрыл глаза и вздохнул. Не думал, что она оставит меня на холодной улице, но и не был удивлен отсутствию ответа. Я сделал ей больно… Бл*ть, действительно, больно. Знал сам и видел в ее глазах.
— Проваливай, Келлер.
Мне стало не по себе. Она называла меня по фамилии, только когда злилась.
— Пожалуйста, Фрэнки. Я пришел извиниться. — Положил руки на раму двери. — Прошлой ночью я вел себя ужасно. Был неправ и мне очень жаль. Я бы вернул все назад, если бы мог, Вишенка.
Дверь распахнулась и от неожиданности я отступил.
— Не называй меня Вишенкой, — огрызнулась она, убирая свои вьющиеся рыжевато-каштановые волосы с лица. — Ты не можешь называть меня так, когда делаешь больно, как прошлой ночью. То, что ты сделал, было ужасно! Извинений недостаточно, Риск! — Она сверкнула глазами. — Ты причинил мне боль и сделал это нарочно, так что не смей вести себя так, как будто…
— Фрэнки, что, черт возьми, случилось с твоим лицом?
Глава 9
Фрэнки
— Фрэнки?
Я подняла глаза, когда Майкл позвал. Он сидел напротив, по другую сторону маминой больничной койки, но когда он заговорил, показалось, что находится очень далеко от меня. С момента, когда приехала после окончания рабочей смены два часа назад, я не слышала ни слова из того, что он сказал.
— Хм?
— Милая, — улыбнулся он. — Мыслями ты сегодня за много километров отсюда.
Он и половины не знал.
— Извини, — сказала я, ерзая на стуле, так как чувствовала себя немного напряжённой. — Не очень хорошо спала ночью.
После столкновения с Риском я отпросилась с работы, поехала домой и почти всю ночь проплакала. Снова и снова прокручивала в голове, как Риск смотрел на меня, как на пустое место, и говорил со мной, как со случайным человеком на улице. Не думала, что когда-нибудь почувствую такую боль, какую он причинил мне своей жестокостью и пренебрежением. Он никогда не был подлым. Не думала, что в нем есть эта жестокость. Может это последствия воспитания в семье Дейзов, но я надеялась, что с годами он забыл о жестоком детстве.
— Ты в порядке? — спросил Майкл. — Хочешь поговорить об этом?
Я выдохнула.
— Ну, просто… Риск вернулся домой.
— Правда? — У Майкла отпала челюсть. — Я понятия не имел.
— Они приехали домой, чтобы присутствовать на церемонии выхода на пенсию мистера Джонса. — Пояснила я, закидывая ногу на ногу. — Он зашёл в закусочную на ужин вчера вечером и просто… сказал кое-что, что задело мои чувства. Он… отличается от того человека, которого я помню, думаю, мне просто трудно с этим смириться.
Майкл нахмурился сильнее.
— Что он тебе сказал?
— Ничего особенного, — солгала я. — Просто говорил со мной свысока.
Не хотела говорить Майклу правду, потому что с той ночи, когда мы с Риском расстались, он был рядом со мной, несмотря ни на что. У нас установилась крепкая связь и он тщательно оберегал меня. Майкл, вероятно, отправился бы искать Риска, если бы знал, как тот обошёлся со мной. Майкла нельзя назвать жестоким человеком, но я знала: нет ничего, что он не сделал бы для нас с мамой, поэтому держала подробности при себе.
— Ну, — Майкл поправил очки, — может быть, слишком долгое пребывание в Америке раздуло его уродливую башку.
Все, у кого были глаза, знали, что Риск не был уродливым, далеко нет, но то, что Майкл уколол его внешность, чтобы показать, что он на моей стороне, позабавило.
Я захихикала.
— Может быть, ты и прав.
— Если он придет ещё раз, скажи, чтоб отвалил. Нам не нужны такие, как он, в Саутволде.
— Уже поставила галочку. — Покачала головой. — Сомневаюсь, что он вернётся, я высказала все что о нём думаю. И последнее слово тоже осталось за мной, прежде чем ушла. Я рада, что не приняла это на свой счёт и просто промолчала
— Удивлён, что из всех людей именно так он обошёлся с тобой.
Никто не был удивлен больше меня.
— Люди меняются. — Пожав плечами, произнесла я. — Девять лет — долгий срок.
Майкл кивнул
