Нам нельзя - Лана Мейер
— Я уверен, что твои родители гордятся тобой так же сильно, — вступаю на шаткую почву. Если она закроется, я не стану настаивать. Всему свое время. И откровениям по душам тоже.
— Они меня очень любили, — отвернувшись, надтреснутым голосом отвечает Снегурка. — Папа и младшая сестра погибли в аварии двенадцать лет назад. Мама тяжело больна. Она меня не узнает. Совсем не узнает, Максим.
— Прости. Мне жаль, — шагнув вперед, заключаю дрожащую Сашку в объятья и успокаивающе глажу ладонью по спине.
— Тебе не за что извиняться, — уткнувшись мокрым носом в мой пуховик, сипло шепчет она. — Это жизнь. Всякое может случиться. Просто до жути обидно, что случилось именно со мной. С нами. Но я в порядке. Правда.
— Теперь понятно, почему ты выскочила замуж так рано, — говорю вслух то, что первое приходит в голову.
— Неправда, — она порывисто отстранятся, смаргивая заиндевевшие слезы. — Я очень любила Олега.
— Потому что он заменил тебе семью, — прикусываю язык. Надо бы заткнуться и не мучить ее дальше, но картинка, сложившаяся в моей голове, настолько четкая, что промолчать невозможно.
— Давай закроем тему. Хорошо? — несмотря на обволакивающую мягкость тона, в ее голосе чувствуется непреклонное требование.
— Конечно, — соглашаюсь я, кивая на запорошенный белой пылью снегоход. — Поехали?
— Боже, как же холодно. Ты меня в вытрезвитель привез? — потирая озябшие ладони, Саша приглушённо хихикает. Жмется ближе ко мне, потому что в избушке Красильниковых непроглядная тьма и лютый дубак. Я заезжал сюда днем, успел немного прогреть дом, но все тепло успело благополучно выветриться.
— Ага, — достаю из кармана заготовленный фонарик и свечу ей в лицо. Сашка забавно щурится. — Камин разожжём, станет намного теплее.
— А электричество есть? Или свечи, хотя бы…
— Будет тебе и свет, и свечи, и, если хорошо попросишь, бутылка шампанского, — опускаю луч фонарика вниз. — Устроим новогоднюю фотосессию голышом?
— Ты ненормальный, — Снегурка шлепает меня ладошкой по плечу.
— Повторяешься, Саш.
— А если это так и есть?
— Ты у меня спрашиваешь?
— Ты когда-нибудь бываешь серьезным?
— Только в те моменты, когда выбираюсь из песочницы, — ухмыляюсь я.
— Ха, как смешно, — фыркает продрогшая Снегурка.
Подсвечивая себе дорогу, прохожу к камину и, открыв заслонку, забрасываю в очаг несколько поленьев. Угли успели полностью потухнуть. Неудивительно, что в доме такой дубак. Плеснув на дрова немного розжига, чиркаю зажигалкой. Вспыхнувший огонек опаляет лицо жаром. Онемевшие от холода щеки начинает щипать.
— Иди сюда, — махнув Саше рукой, подзываю к себе. — Присядь пока тут, — указываю на медвежью шкуру, разложенную перед камином.
Она послушно опускается рядом и с блаженной улыбкой протягивает руки к огню. Поленья уютно потрескивают, бросая огненные блики на розовые щеки Снегурки. Растает скоро моя ледяная красавица.
— Эй, ты куда? — окликает меня Саша на полпути к входной двери.
— Генератор надо запустить, а он в пристройке, — обернувшись, объясняю я. — Можешь пока осмотреться.
— В темноте?
Возвращаюсь и протягиваю ей свой фонарик.
— А ты? — она растерянно моргает.
— Подсвечу телефоном, — подмигнув, достаю мобильник. — Не бойся, малыш. Я быстро.
На раскочегаривание генератора уходит не больше пятнадцати минут.
Включив автоматы, продрогший до костей буквально заскакиваю в ощутимо потеплевшую комнату. Щелкаю выключателем на стене, и единственную комнату в доме (не считая санузла) заливает тусклым светом. В допотопной люстре в живых осталась только одна лампочка, а о запасных я напрочь забыл.
— Ух ты, — вскочив на ноги, Саша с любопытством оглядывает небольшое пространство. — Вот это да, — добавляет восхищенно. — Я словно к бабушке на дачу приехала.
Не знаю, чем тут восхищаться. Обстановка неказистая. Спартанская. Мебель грубая, деревянная. Старинный кухонный гарнитур, доисторический дребезжащий холодильник, застеленная цветастым покрывалом кровать в углу, сервант с посудой, древний лакированный шкаф, потемневшие от плесени занавески с полосатым узором, советские ковры на стенах и никакого зомбиящика. Со связью тут, кстати, тоже беда. Точнее, ее нет совсем, потому что мы высоко в горах, на закрытой для туризма территории и вне зоны покрытия сети.
Танцующей легкой походкой Саша подходит к дубовому квадратному столу с водруженной в центре живой елкой в пластиковом ведре с песком, замотанным мишурой. Я поставил ее еще днем и наспех украсил. Получилось так себе, но Снегурка в восторге. Улыбается искренне, широко, с трепетом трогая пальчиками мигающие огоньки.
— Как мило. Когда ты все успел? — оборачивается ко мне.
Красивые глаза сияют ярче гирлянд, губы безустанно улыбаются. Я сглатываю, чувствуя непроизвольный тремор в пальцах и болезненное напряжение в паху.
— Секрет, — прочистив горло, нагоняю тумана.
— Ты удивительный, — мягко произносит Саша, стрельнув в меня загадочным взглядом.
Меня ошпаривает как кипятком, по телу расползается жар, хотя комфортной температуру в доме даже с натяжкой назвать нельзя. Это всё она. Обжигает, но в руки не дается. Понятия не имею, как с ней… Другая, не похожа ни на кого, и от этого ломает, крышу сносит, трясет, как обалдевшего от похоти пацана. Смешно… я никогда не боялся отказа, даже мысли такой не возникало, а ее боюсь.
— Обычный, — с трудом справившись с накатившим волнением, непринужденно веду плечом и, приблизившись к столу, зажигаю расставленные свечи. Костяшки пальцев предательски дрожат, выдают с головой. — Прости, но с шампанским накладка вышла, — с виноватой улыбкой поднимаю припрятанную возле елки бутылку с превратившимся в лед содержимым. — Но есть виски. Он вряд ли замерз.
— Все-таки ты добился своего… — внезапно произносит Саша с уморительно серьёзным выражением лица.
— Еще даже не начинал, — нервно смеюсь я. Она смешливо морщит аккуратный носик.
— Что, ты о чем?
— А ты?
— Я имею в виду, что протрезвела, — поясняет Снегурка.
— Это очень хорошо, — с важным видом киваю я. Она озадачено сводит брови, посматривая на меня с недоверчивым любопытством. Ищет подвох и правильно делает.
— Для кого?
— Для обоих, — я делаю шаг вперед. Саша инстинктивно отступает и, сняв с темных волос пушистую белую шапку, бросает в меня.
— Даже не думай, — отрицательно качает головой, но искрящиеся весельем глаза говорят совсем другое.
— Смотрю, ты уже согрелась, — я снова надвигаюсь, она с хохотом убегает.
Какое-то время мы кружим вокруг стола, как парочка идиотов. Вжившись в роль преследователя, перехватываю ее, когда она пытается улизнуть к двери. Крепко сжав хрупкие плечи, прижимаю спиной к задребезжавшему серванту.
— Попалась, Снегурка.
Мы застываем, уставившись друг на друга. Тишина, разбавленная потрескиванием дров в камине и тиканьем старых напольных часов, абсолютно не давит и ощущается естественной и по-своему уютной.
— Максим… — шепчет тихо-тихо.
— Саша? — вопросительно выгибаю бровь.
— Черт с ним с шампанским. Я согласна на виски.
— А я передумал. Хочу, чтобы ты осознавала все, что происходит.
— Ничего не происходит, —
