(не)верная (СИ) - Дилин Рин

Я отмахнулась от этого поганца и с тоской посмотрела в окно: ситуацию нужно было срочно выруливать обратно к «светской», а как это сделать, я никак не могла сообразить.

На улице весна всё сильнее вступала в свои права. Где-то из дворов звучали громкие крики ребятни, азартно пинающей мяч. И эти хлопки сотрясали воздух короткими звонкими взрывами.

- Когда я была мелкой, тоже любила с пацанами в футбол погонять, - задумчиво хмыкнула я, словно ни к кому не обращаясь. И даже не смотря на Юру, поняла, что он заинтересовался: атмосфера тут же поменялась.

- Хм… вот как? Ты отчего-то совсем не видишься мне пацанкой… Образ примерной девочки с косичками и бантами тебе больше подходит, - после секундного молчания произнёс он.

- А я такой была, с косичками и бантами, - кивнула я, повернулась и мягко улыбнулась, чувствуя, как градус напряжения в кабинете постепенно падает. - Только ещё и в футбол любила за мячиком побегать. Коленки-и… вечно сбитые были. Зелёнка смываться не успевала, как новый слой рисовали.

Юра молча улыбнулся в ответ и слегка наклонил голову набок, словно рисуя мысленно это.

- А ты? Никак не могу представить тебя… то есть, вас, хулиганом. Но и в роли хорошего мальчика вас не вижу.

Седов гордо вздёрнул подбородок:

- Я был смышлёным. Во всех проделках, где вероятность получить нагоняй была высокая, не участвовал. Так, просто наблюдал со стороны. А вот где надзор взрослых не предвиделся, был впереди ватаги всей: карбид в карьере взрывать или ракету изобретать…

Как-то незаметно для себя, на волне детских воспоминаний, мы с ним разговорились. Юра оказался приятным и лёгким собеседником. Вспоминая своё детство, он так тепло улыбался, и от этого внутри меня всё мурчало от удовольствия. Я постепенно расслабилась и стала искренне наслаждаться его обществом.

Время пролетело незаметно, и появление уборщицы стало для нас неожиданностью.

Марь Семёновна, как всегда, шумно ввалилась в кабинет и выдала фразу из классики:

- А чё эт вы тут делаете? Обед-то уже почти закончился.

Юра удивлённо вскинул руку и посмотрел на часы:

- Лара, что же вы не сказали! - воскликнул он. – Получается, что я украл у вас обед!

Я подняла руки и продемонстрировала Юре: часов у меня отродясь не было, телефон лежал на столе экраном вниз, а от окна время на мониторе мне не видно. Блюсти время не по чему.

- Значит, теперь, ко всему прочему, я должен вам ещё и обед, - тихо сказал Юрий. – Что же это такое? Постоянно я перед вами получаюсь виноватый…

- Не берите в голову, Юрий Николаевич, - успокоила его, - Давайте просто кофе попьём во дворике в оставшееся время, и будем считать, что никто никому ничего не должен.

«Ну ды, денЯК-то у тебя всё равно нет, - ядовито вякнул чертёнок внутри меня. - По любому перекус мимо».

Я прицыкнула на него: совсем распоясался.

Юрий согласился на моё предложение. Я взяла у Марь Семёновны отсрочку в пару минут, достала из шкафа чистые кружки и сделала нам с Седовым снова по кофе. Он ждал меня уже в коридоре. Галантно распахнул передо мной дверь, ведущую во дворик.

Там было непривычно тихо и малолюдно. Группировка Леночки вместе со своей полководицей отсутствовала. Топтались только те две курицы да на другом краю двора от айтишников Никита.

Девицы, кстати, после предоставленного им Седовым выбора как-то мгновенно потеряли покровительство Зловредки. Но оно и понятно почему: Ленка всеми силами стремилась показать, что к их козням никакого отношения не имеет. Девушки быстро были ею переквалифицированы в разряд «бывших подруг» и теперь тусовались особняком. Лена носила на лице невозмутимую мину и стойко делала вид, что ничего не случилось. Девушки же не пытались ей устроить показательных разборок. Казалось бы, «развод и девичья фамилия» у этой троицы произошла при взаимном согласии сторон и никто друг к другу претензий не имеет. Но… я на месте Леночки не стала бы обольщаться: девицы день ото дня всё больше напоминали мне двух разозлённых гадюк. Общались между собой исключительно тихим шипением, и нет-нет да и ловила я короткие колючие взгляды в сторону мафиозницы. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать простую вещь – эта парочка сумеет напоследок громко хлопнуть дверью.

Седов присел рядом на скамейку, я протянула ему кружку, и мы продолжили болтать. Чтобы присутствующие не грели уши, разговаривали вполголоса, и из-за этого нам пришлось сидеть вплотную друг к другу. Ситуация была достаточно интимная. Я смущалась, розовела щеками и постоянно поправляла за ухо несуществующий локон. Из-под опущенных ресниц наблюдала за Юрием. Любовалась его глазами, бровями, формой губ и носом. Тихо смеялась над его шутками, прикрывая рот ладонью, и украдкой скользила взглядом по его шее. Там, где мощно билась жилка, и её так упоительно хотелось поцеловать.

Проходящий мимо скамейки Никита внезапно наклонился, и я вздрогнула от неожиданности. Он сделал вид, что поправляет шнуровку на своих кроссовках, и резко прошипел мне на ухо:

- Ленка тебя теперь сожрёт.

На мой удивлённый вопросительный взгляд парень раздражённо цыкнул, мотнул головой, указывая направление для внимания, и пошёл в офис. Я глянула, куда он показал, и нервно поёжилась: мафия Леночки была в полном составе, и взгляд их предводительницы сулил мне все адские муки.

М-ды… я так увлеклась Юрой, что не заметила, как дворик стал наполняться возвращающимися сотрудниками. И теперь у Леночки были все основания полагать, что я решила перейти ей дорогу. «Ах, я замужем, у меня муж-сын все дела» теперь её не успокоят. Что ж, Лариса Батьковна, готовьтесь к войне, сама виновата.

* * *

Ночью я опять долго не могла уснуть. Лежала на своём холостяцком диване и пялилась с глупой улыбочкой в потолок. Прижимала к груди подушку, тискала и, вспоминая общение с Юрой, пищала в неё от переизбытка чувств. Как старшеклассница. Ой…

Ой. Ой! Мне только влюбиться в Седова ещё не хватало!

«А это, моя дорогая, как два пальца, - тут же проснулся язвительный подлец. – Гормончики - такое дело… Двести процентов даю, что скоро ты врюхаешься в него по самые уши. Вон, уже как малолетка себя вести начала».

- Что же делать?..

«Я тебе давно уже подсказываю, что делать нужно, - вздохнул чертёнок внутри меня. – Но кто бы меня слушал, да?»

Порывшись в памяти, я со скрипом вспомнила, что любые яркие чувства - это следствие вырабатываемых организмом гормонов. Контролировать эти гормоны человечество ещё не научилось. Да и рядом с Юрой мозг у меня отключался напрочь, так что самовнушение «он плохой, презирай его» не поможет.

Садиться на какие-нибудь лекарства, чтобы силком подавить их? Впоследствии мне будет обеспечен целый букет болячек. То, что люди научились контролировать свою первобытную суть, – это только видимость, наши звериные гены по-прежнему превосходят человека разумного.

«Вот о чём и речь, - насмешливо хмыкнул внутренний паразит. - Я уже язык отбил подсказывать тебе верное решение: соблазни Седова и вдоволь почеши одно известное тебе место. Доешь таким образом свой вынутый изо рта бутерброд. Гормоны успокоятся, шоры с глаз спадут, и ты начнёшь видеть в нём обыкновенного среднестатистического мужика. Обычного мужика, Лара, а не вот это, что ты уже успела у себя в голове разукрасить розовыми соплями и блёстками».

- Но он женат… - буркнула я в подушку. – Ладно, мой брак уже не в счёт. Но у него вообще-то жена имеется, нехорошо так поступать с ней.

«Мы же не уводить его из семьи планируем! – фыркнул искуситель. - Так, возьмём на время попользоваться. Если хочешь, для успокоения совести введём правила - подарки не принимать, пусть жене их дарит. Номер телефона его не записывать, чтобы не соблазняться возможностью наяривать сообщения, как это делает Зайчиха. И высечем в мозгу надпись – «Это всё временно». Всё строго – встретились, потрахались, разбежались. И никто никому ничего не должен».

- Надо же, как цинично…

«Какой цинизм, дорогуша? Это просто забота о здоровье организма. Думаешь, кто-нибудь оценит твой подвиг воздержания? Кроме Папы Римского, никто. А знаешь, чем неудовлетворённые половые инстинкты грозят? Миома, слышала о таком? А теперь угадай, почему её ещё называют болезнью монашек?»