Телохранитель для дочери друга - Стелла Кьярри
– Говорю же, спала весь день. Теперь не хочу.
– А что хочешь? – поднимаю бровь. Башка не работает, отключилась.
– Мороженое.
Фыркаю.
– Разве ты его ешь?
– Да. Веганское.
– И где такое берут?
– В холодильнике на кухне, – кивает на стол. Оказывается, крошка ходила за сладким. Но я, конечно, его не увидел, мне и так было на что посмотреть.
– Ну ты даешь… самое время. Полночь.
– А у тебя горло перестало болеть? – облизывается.
– А что?
– Знаешь, что мороженка лечит?
– Поверила в народные методы? – вспоминаю момент с растиранием моей спины и окончательно перестаю контролировать свое тело.
– Хочешь попробовать? – спрашивает, а я теряю нить разговора. Хорошо, что Лейла не может читать мои мысли и просто протягивает мне свою ложку.
– Мне кажется, это не безопасно…
– О чем ты?
– Ну… одной ложкой вдвоем, – хриплю. Голос снова садится из-за возбуждения.
– А ты не облизывай, – шагает ко мне. Больше не могу. На ее губах клубничное мороженое, пояс от халата – формальность, потому что я вижу то, что не должен. Ногой отшвыриваю стул, ограждающий ее от меня. Расстояние между нами стремительно сокращается, чувствую на языке привкус сладкого льда. Запах ванили и персика, который источает кожа Лейлы, перемешивается с ароматом клубники и феромонов. Воздух искрит. И либо я прямо сейчас убегаю, оградив красотку от своего общества, либо отпускаю себя и забываю про принципы.
– Вкусно? – с придыханием спрашивает мое наваждение.
– Нет. Такой гадости я еще никогда не пробовал, – честно отвечаю сглатывая. Меня не интересует эта сладкая химическая дрянь. Как бы сильно ни противился мой разум, «физика» сильнее. Мне нужно нечто иное.
– А мне нравится, – пожимает плечиками и опускает ложечку себе в ротик. Жадно ловлю глазами каждое ее движение. – Может, принести тебе другое? Есть сливочное… ты какое любишь?
– С коньяком. Но тебе такое рано, – выдыхаю и хватаю ее за талию, чтобы притянуть к себе. Хватит разговоров, я не могу больше делать вид, что мне все равно. С каким-то остервенением впиваюсь губами в ее сочные губки. Вижу, как распахиваются ее глаза от неожиданной инициативы с моей стороны. Сегодня она настоящая скромница. Робеет и хлопает длинными ресницами, смущаясь и трепеща от моего натиска. Но я-то знаю, сколько всего в ней прячется, и застенчивость – лишь одна из ее сущностей. Мороженое выпадает из рук и растекается по полу, пачкая одежду и кожу. Сегодня мы меняемся местами, я опьянен, она объект вожделения.
Надо прочитать о побочке от таблеток, что мне порекомендовал врач. Почему я как с цепи сорвался? Малышка дрожит в моих руках, дышит тяжело, в глазах смесь возбуждения, стыда и даже… страха.
– Вов… я… ты… – пытается что-то сказать, пока я стряхиваю ее волосы с шеи и как одержимый впиваюсь губами в тонкую, нежную кожу. – Ты пришел, потому что я… слишком доступная, да?
Вопрос, сорвавшийся с губ Лейлы, обжигает меня как неожиданный ледяной душ.
Замираю. Осознание того, что чуть не натворил беду отрезвляет. Какой же я идиот. Даже хуже.
– Нет, конечно, нет! – резко отстраняюсь. Лейла обхватывает себя руками, отгораживается от меня. Если подумать, то я вломился в ее комнату посреди ночи и накинулся как последний извращенец! – Прости. Сам не знаю, что на меня нашло, – серьезно смотрю в ее глаза. – Можешь ударить меня, я заслужил. Бей. И посильнее. Пожалуйста. – подставляю ей щеку. Душу раздирает от раскаяния. Она всего лишь невинная девчонка, запутавшаяся в собственных эмоциях и не знающая любви и мужской ласки. Лейла достойна большего. О чем я вообще думал, когда лез к ней в спальню?! – прости… я сейчас же уйду.
Глаза Лейлы наполняются слезами. Вот только этого не хватало!
Инстинктивно провожу пальцем по следу на ее шее. Я должен держаться от нее подальше. Добром это не кончится.
– Ты – прекрасная нежная и замечательная девушка, слышишь? Даже не смей обзывать себя такими ужасными словами. Поняла?
Качает головой.
– Я не должен был терять бдительность. Это все… не объяснить. Черт его знает, как у подростка, прорвало. Нервяк и воздержание, твой вид… в этом халате… вот и результат. Я не хотел тебя обидеть. Ну правда… прости меня, Ляль… Сможешь? Я совершил ошибку… – в груди распирает от желания обнять ее и успокоить. Делаю попытку, но Лейла отталкивает меня.
– Уходи.
Она права. Между нами не должно было быть ничего кроме взрослых партнерских отношений. Я накосячил и теперь придется расхлебывать.
– Послушай! Ты достойна самого лучшего! Молодого надежного, любящего парня, который тебя будет на руках носить. И ты его встретишь, обещаю. Давай попробуем сделать вид, что между нами не было этого разговора? Я очень прошу тебя доверять мне. И поверить, что я больше не перейду черту. Дай мне возможность все исправить…
– Нет! – вырывается и убегает, захлопнув дверь. Пинаю стул, проклиная свою долбанную сущность и человеческие слабости. Выхожу в коридор. Судя по звукам из ванной, Лейла там.
– Открой, пожалуйста… Ляля… – Дергаю ручку: заперта. Ответа нет. Сажусь на пол, упираясь спиной в дверь, и кладу голову на руки. «Профи». «Опытный и взрослый мужик». Ну вот кто я после этого?
11
Лейла
Включаю воду, чтобы никто не услышал, что я в слезах. Неужели Вова таким образом решил мне отомстить за тот вечер? Наверное, он никогда не сможет полюбить такую, как я…
Чувство подавленности убивает всякое желание двигаться дальше, но я не могу позволить себе впасть в депрессию. Ночная истерика удивительным образом зарождает во мне жажду изменений и меняет мировоззрение. Я думаю о будущем и понимаю, что в ответе за сестру. Амалия – единственное, ради чего стоит жить дальше. Поэтому под утро я все-таки успокаиваюсь и возвращаюсь к себе.
Закрывшись в спальне, перетряхиваю чемодан. Пора наконец разобрать его и избавиться от лишних вещей. В помойку летят короткие юбки, вызывающие платья, шорты, топы, откровенное белье, яркая косметика… все, что ассоциируется с доступностью и пошлостью. Оказывается, у меня мало нормальной одежды. Период подросткового максимализма немного затянулся, пора взглянуть на мир иначе.
Выбираю самое скромное из всех оставшихся вещей: черное платье до колен и лодочки на невысоком каблуке, собираю волосы в высокий пучок и почти не крашусь. Хватаю сумку и бегу мимо удивленной Татьяны Михайловны.
– Доброе утро.
– Здравствуй… Ты куда, такая красивая?
– В новую жизнь.
Женщина провожает меня странным взглядом, но ничего не говорит. Не знаю, видела ли она сына, заподозрила ли, что между нами произошел конфликт, а может, ее это совершенно не волнует…
– Доброе утро, Игорь. Вы
