Фотографов с рук не кормить - Надежда Николаевна Мамаева
Шуршание — это уже Романов приподнялся с кресла и пожал руку.
Я не совсем понимала, о чем идет речь. Но когда косила взгляд на Ника, то он был в курсе. И очень зол. Скажу даже больше: в дикой ярости. Такой арктически-холодной, скрученной в бараний рог, подчинённой титанической выдержке.
Наконец двое за столом распрощались. Романов первым покинул зал. А вот его собеседник задерживался. И, судя по вальяжной позе, надолго.
— А теперь объясни, что это было? — потребовала я у Ника.
— Мы шпионили за шпионом, — пояснил рыжий так, что стало еще более непонятно.
— А поподробнее, Шерлок? Для тех, у кого ай-кью не пробило потолок, стремясь к бесконечности. — Я была уставшая, потому злая и прямолинейная.
— Романов занимается промышленным шпионажем и сливает разработки конкурентам. Причем как хорошо маскировался… — последнюю фразу Ник произнес со смесью злости и восхищения.
— Значит, мы нашли того, кто мог тебя убить? — воз радовалась я. Наивная.
— Моя смерть ему выгодна. Это да. Поскольку заяви я о доработке, и, скорее всего, «продажу» Романову пришлось бы перенести. Но…
Это его «но» мне жутко не понравилась, потому как предвещало кучу проблем.
— Но если ты предложишь мчаться в ночь, преследуя Романова, то обещаю, Ник: сниму комнату с дыбой, — я выразительно ткнула пальцем в направлении приватных апартаментов, — и буду пытать. Отнюдь не сексуально и с особым цинизмом, в лучших традициях средневековой инквизиции! И мне здесь даже никто слова не скажет и полицию не вызовет.
— Знаешь, без последних двух фраз твое предложение было весьма соблазнительным, — иронично отозвался рыжий.
Я стиснула зубы. Он невозможен!
Рыжий же наконец почувствовал, что веющий от меня в его сторону бриз злости может и лицо с черепа сдуть, и перестал скалиться.
— Достал? — без обиняков вопросил он.
Я прищурилась. Какой, однако, проницательный! И лишь потом поняла, что это его ехидство было спланированным. Чтобы взбодрить меня. И у него получилось. Сейчас, несмотря на усталость, я после его зубоскальства была энергична. Причем настолько, что смогла бы забить охранника на входе чайной ложечкой.
— Еще как! — в сердцах призналась я. И решила-таки проверить свое предположение: — Ты нарочно меня бесишь?
Ник посмотрел на меня внимательно, с хитринкой так.
— Догадалась, — он усмехнулся. — Извини, я просто не очень умею приободрить добрым словом.
— Зато у тебя отлично получается придать сил злым, — закончила я за него и мстительно добавила: — Вот я тебя и раскусила.
— Ну… раз на мне кусаться ты потренировалась, предлагаю продолжить. Как насчет того, чтобы поужинать в ресторане?
— Ты меня уже в клуб пригласил… — Я выразительно обвела взглядом зал.
— В нормальный, — тут же исправился Ник. — И сегодня плачУ я.
— Точно ударение на последний слог? — Я была сама подозрительность. — Еще вчера у тебя не было ни копейки.
— Еще вчера у меня не было телефона и виртуальной карты, зато были биткоины, — ничтоже сумняшеся отозвался этот гений шпионажа.
И вот почему я даже не сомневалась, что карта окажется зарегистрированной на другое имя, а криптовалюту этот хитрец сбыл наверняка на сервере какого-нибудь Гондураса, чтобы сделку не могли отследить наши банки?
— Слушай, ты точно программист, а не спец по офшорам? — задала я вопрос, который так и вертелся на кончике языка.
— Если руководитель не разбирается в своем продукте, то его команда никогда не сможет создать чего-то стоящего. Но если же он ни черта не смыслит в финансах, то это ещё хуже. Потому как не сможет не только увеличить оборот, но и удержать свою компанию на плаву.
— Значит, по офшорам, — совершенно недипломатично резюмировала я этот обтекаемый ответ.
Ник вместо продолжения беседы воздел взгляд в небо… точнее в потолок, в духе: «Женщина! Проще притвориться мертвым, чем пытаться тебя переубедить».
Зато у нашей перепалки был один плюс: столик, за которым происходила встреча Романова с перекупщиком, освободился, и я смогла вернуться за своим телефоном, спрятавшемся меж кожаных подушек. Лишаться не хотелось не столько самого гаджета, сколь базы данных, номера тефлонов и просто переписки. Нет, их конечно можно было восстановить, но проще было не терять вообще.
— Кажется, все, — я оглянулась.
Ник кивнул и, взяв меня за руку, и произнес всего одно слово:
— Пойдем?
Его ладонь. Теплая. Сухая. Уверенная. Она держала мои пальцы… И вот странность: тревоги, усталость исчезли куда-то без следа. Вроде бы обычный жест— но внутри меня все перевернулось. И я пошла за Ником. Сквозь шумную толпу, биты музыки, вспышки неона.
Вот только когда мы вышли на улицу, он отпустил, а я… я и не хотела, чтобы отпускал. Мы так и стояли: под вечерним небом, перед машиной, повернувшись лицами друг к другу, разделяя на двоих мгновения и молчание.
— Аня… — голос Ника, разрезавший тишину, отчего-то показался хриплым.
И мне даже на миг показалось, что вот сейчас он наклонится и… поцелует меня? Не знаю, чего я испугалась: того, что может случиться, или собственной реакции на то, что еще не произошло? Иначе почему я выпалила:
— Не нужно ресторана. Может, купим пиццу и поедем на дачу?
— Хочешь пиццу? — Судя по ошарашенной интонации Ника, последнее, о чем он думал сейчас, — это национальное итальянское блюдо.
— Да. — Я активно закивала, про себя повторяя как мантру: «Не влюбляться! Не целоваться! Держаться!»
— Хорошо. Значит, пицца…
В исполнении Ника это прозвучало непередаваемой смесью обещания и угрозы. Я насторожилась. И не зря.
Подозревать, что что-то тут нечисто, я начала, когда, заехав в супермаркет за пиццей, Ник взял тележку. В ней тут же оказались мука, яйца, несколько нарезок колбасы, маринованные огурцы, баночка оливок, потом почему-то свекла, спагетти, молоко, замороженный судак.
Через полчаса скитаний по магазину я готова была дать деру. Но нет! Ник целеустремленно перебирал сливки, ища бутылочку с сегодняшней датой! Это-то меня и добило. Бывшего в продуктовый можно было загнать лишь угрозами и шантажом. Да и вообще, Ник был первым из знакомых мужчин, которого процесс закупки еды не только не ставил в тупик, раздражал или вызывало апатию, скуку и желание уткнуться в телефон и смотреть там неважно что, главное — отключиться от вида полок и прилавков. Нет. Его это едва ли не вдохновляло.
А сегодня я впервые почувствовала себя в роли собственного отца, которого мама каждую неделю таскала на буксире меж стеллажей с макаронами, кетчупом, печеньками…
— Пойдем? — Я старательно скопировала интонацию рыжего в клубе, искренне надеясь: раз на меня она подействовала магически, то и с ним сработает.
— Да, сейчас, только йогурт термостатный возьму…
— Ни-и-ик!
— Ань, ну я же
