ДНК для олигарха - Виктория Волкова
Хрен с ней, с посудиной. Людей жалко!
Роберта и Миху так и не нашли. А у обоих семьи. Я, конечно, выплачу компенсацию. Но блин, сколько нужно денег, чтобы компенсировать загубленную жизнь?
А родить и воспитать?
Сам не понимаю, когда мысли перескакивают на Кристину. Моя буйная фантазия подбрасывает картинки — одна круче другой. Жена в широкой ночной рубашке сидит на кровати и обнимает обеими руками большой живот…
Распахиваю глаза. Будто слепой, пытаюсь проморгаться. Вытираю ладонью лицо и снова будто наяву вижу беременную Кристину.
Нам, конечно, нужен общий ребенок, и по возможности не один. Но сейчас мои сумасшедшие видения, скорее всего, подпитываются основным инстинктом.
При угрозе жизни каждый живой организм стремится зачать потомство. И человек тут — не исключение.
Гоню от себя глупые хотелки. Еще не пришло их время. Моя жена, наверное, уснула вместе с Лизой в детской. Заглянуть бы к ним. Улечься рядом. Но нельзя. Не сегодня. Хватит фантазий. Сейчас важно понять, кто стоит за покушениями… А у меня, дурака, от мечтаний башку сносит. И от желания кое-кто поднял голову.
Включаю холодную воду, призывая негодяя образумится. А когда немного легчает, выхожу из облицованной мрамором душевой. Наскоро вытираюсь, желая как можно скорее очутиться в койке.
Но еле слышный стук в спальне лишь на секунду превращает меня в статую.
Кто-то посторонний ходит по моим личным апартаментам. Ангел пришел убивать, или кто-то другой? Что и говори, но враг слишком близко подобрался ко мне. Сначала самолет, теперь яхта. Не удивлюсь, если сейчас вломятся в ванную.
Но и прятаться я не собираюсь. Лишь потуже закручиваю полотенце на бедрах.
Дверь тихонько приоткрывается. Где моя долбаная охрана, кто-нибудь знает?
Но вместо страшных наемников в комнату входит жена. Смущенно поправляет белую футболку, чуть прикрывающую бедра.
Жадным взглядом пожираю девчонку. Залипаю на стройной фигурке, а наткнувшись на широко распахнутые наивные глаза просто схожу с ума. Аж башку сносит от дикого неуемного желания.
Что же вы делаете со мной, Кристина Вячеславовна? Зачем явились?
Белая тонкая майка, а под ней ничего? Или мне померещилось?
— Что-то не спится, — виновато признается Кристина, подходя ближе.
В полшага оказываюсь рядом. Рывком притягиваю к себе и тут же вторгаюсь в рот жадным поцелуем.
— Девочка моя хорошая, — шепчу в запале. — Как же хорошо, что ты пришла.
— Матвей, — тихо бормочет Криста, обхватывая меня за талию обеими руками. Утыкается носом в грудь, собираясь спрятать лицо. Но я не позволяю ей это сделать. Просто не могу. Снова, будто оголодавший, приникаю к розовым чуть припухшим губам. На этот раз поцелуй получается дразнящим и немного нежным.
Тяну майку вверх, оголяя бедра и плоский живот. Глажу жену по спине и ягодицам и довольно смеюсь.
— Ты голая, Криста. Я так и знал!
Задыхаюсь от восторга и ничего не могу с собой поделать. Заводит меня эта девочка. Ох, как заводит. Невозможно остановиться или сдержаться. Даже что-то объяснить не могу. Рычу, как неандерталец. И усадив жену на белую мраморную столешницу, становлюсь между ее бедер.
Кристина порывается что-то сказать, но сейчас точно не до разговоров. Основной инстинкт рулит.
— Ш-ш-ш, — закрываю ей рот указательным пальцем. — Доверься мне, девочка…
34. Кристина. За и против
— Доверься мне, — хрипло молит Матвей, рывком усаживая меня на мраморную столешницу. Белоснежный камень слегка холодит попу. Ладони мужа жадно оглаживают мои бедра и тянутся вверх.
Подаюсь навстречу и, обвив руками крепкую шею, всем телом прижимаюсь к Матвею. Изгибаюсь в его руках, стараясь как можно плотнее впечататься в мускулистую мужскую грудь. Охаю от желания, когда Шершнев одним движением срывает с меня майку.
— Криста, солнышко… давай, — шепчет ошалело.
Лихорадочно киваю, сдавая себя с потрохами. Наверное, нельзя самой предлагать себя. Шершнев еще та зараза. Назавтра напридумывает мне новых обвинений. Но меня неумолимо тянет к нему. Обхватываю ногами накачанный торс Матвея. Но он, смеясь, подхватывает меня на руки.
— Не здесь, Криста… Пойдем в спальню…
Прижавшись к мужу, запускаю пальцы в короткий ежик волос.
Вдыхаю запах. Почти такой же. И парфюм, и запах тела. Так не бывает. И я наверняка ошибаюсь. Но сейчас двое совершенно разных мужчин для меня сливаются в одно целое. Всхлипываю от нетерпения и уже мало что соображаю. Словно изголодавшаяся дурочка тянусь к мужу и умоляю не останавливаться.
— Все хорошо, девочка, — шепчет Матвей, уложив меня на постель. Быстрым и выверенным движением подминает меня под себя. В один короткий миг ощутив себя наполненной, задыхаюсь от бьющего через край желания. И даже не представляю, как можно существовать отдельно от этого сильного мужчины. Настоящего хищника и… защитника.
В реальность я выплываю не сразу. С трудом соображаю, где я и что происходит.
Спальня Шершнева. И он сам лежит, раскинувшись звездой на кровати. Одной рукой придерживает мою голову на своей груди, а другой лениво гладит по спине и по заднице.
— А ты огонь, девочка, — усмехается тихо. Ласково проводит ладонью по шее и голове. Зарывается носом в макушку.
Такие нежности совершенно не в духе Матвея. Ему бы идти напролом и брать, не спрашивая. Я даже не подозревала, что за стальным циничным фасадом скрывается проникновенный чувственный любовник.
Хотя в постели люди меняются… А вот что принесет следующий день? Жить с Матвеем — все равно как на вулкане. Непредсказуемо и опасно.
«Завтра навешает мне обидных ярлыков, — думаю я, выводя на его груди узоры. — Плевать… Обещал защищать и заботиться. Вот и славненько. А если к этому еще бонусом идет обалденный секс, то я только за».
В груди больно екает застарелая рана. Ей, наверное, никогда не зажить. И мне до конца жизни придется сравнивать двух мужчин, соединенных родственными узами. Таких близких, похожих и неимоверно чужих и далеких друг от друга.
«Доверься мне», — попросил он. И я, не раздумывая, вручила ему свое тело. Вот только шрамы на душе постаралась запрятать как можно дальше.
И хоть здравый смысл вопит о моем скудоумии и умоляет признаться, я не могу и слова вымолвить. Даже с чего начать — не знаю…
Папка сгорела, и ладно! Никому я ничего не должна!
Может, это малодушие, или откровенная трусость, граничащая с подлостью, но у меня нет ни сил, ни желания выворачивать наизнанку душу. Матвей все перекрутит по-своему. Обольет грязью мои воспоминания. Пошутит гаденько…
Пусть лучше не знает ничего. Так спокойнее.
