Король интриг - Алёна Снатёнкова
Каких пижам? Но думаете, мне дали возможность спросить? Со стула подняли, шапку на голову натянули по самый нос, в куртку меня засунули и вперед толкнули. Мол, иди дорогая, я за тобой пойду.
— Отличный вид сзади.
— Суханов! — сердито рычу в ответ, снова юбку опуская.
— Да это комплимент. Рычать от таких слов необязательно. Знаю я, как девчонки радуются, когда я им так говорю.
Двинуть ему, что ли? Ну, чтобы знал, что другая половина девчонок может ему сделать за такие слова.
— Так, — разворачиваюсь, и парень прям влетает в меня. Еще чуть, и я бы полетела на пол, но оперативный Назар успевает поймать меня. Ага. К себе прижимает, пристально смотря в глаза.
— Что?
Не смотри на меня.
Не смотри.
Да и тебе, Полинка, отвиснуть нужно. Чего замерла, как мышь перед встречей с котом?
— Говорю… — кхм. Кхм. Что с голосом?
— А я слушаю.
Издевается, гад.
Отбрыкиваюсь, направляя на него указательный палец.
— У нас с тобой, Суханов, чисто деловые отношения. Никаких комплиментов, никаких подколов и всего прочего. Понял? Иначе я тебя раньше времени брошу. Будешь сам с Любаней своей разбираться, без арендованной девушки.
— Это и есть кризис в отношениях? Как-то быстро он у нас с тобой наступил, тебе не кажется?
Господи, этого человека хоть что-нибудь сможет исправить?
Глава 23
— И всё равно не верю, — бубнит себе под нос Суханов, останавливаясь на светофоре. — Быть такого не может.
Кхм, если человек сам с собой спорит, нужно ли в это вмешиваться? Мне как бы не очень хотелось. Подумаешь, разговаривает… Главное же что? Правильно. Меня в этот момент не трогает, не подкалывает и вообще внимания не обращает.
Лепота.
Ан нет, покосился. Глаза прищурил, губы надул и пялится, как на вафельный рожок в сорокоградусную жару.
— Не-е-е. Невозможно.
Да ёпрст.
— Ладно, Суханов, ты своего добился. Слушаю… Чему ты там не веришь, скептик блондинистый?
Пришлось повернуться к нему передом, а к окну задом. Делать разворот в машине, когда на ногах сумка огромная лежит, крайне сложно. Но будто кого-то волнуют мои проблемы?
— Разве может быть, что я тебе не нравлюсь?
Ы-ы-ы.
Пф. Я-то думала, он там про алмазы какие-то говорит, а он про камешки лепечет.
Не понравилось, значит, что я ему возле кафе сказала. А чего ожидал, собственно? Подлетел ко мне и давай глазки строить, как кот в марте месяце. Конечно, я его на землю родную спустила. В позу модели встала, руки по бокам выставив, и четко так, внятно сказала:
— Кончай кривляться, чешуйчатый. Ты не в моем вкусе.
Теперь хоть понятно, в чем причина десятиминутной тишины в салоне.
У кое-кого, пальцем не буду показывать на длинноного, гордость задета. Вот он и пыхтит, энергично по рулю постукивая.
— Может, Назарчик, — улыбаюсь, хлопая его по плечу. — Ты мне ни капельки не нравишься. Здорово, правда?
Ой, кажется, ему не здорово. Или не верит словам моим правдивым?
А вообще, поражаюсь я таким людям. Корону на голову напялили — и всё, считают, что мир у их ног. Самому-то точно никто всерьез не нравится. Вон он какой любвеобильный. Наверно, для половины университетских девчонок был временным таксистом. Подвез, зашел на чай с кексом и свалил, мусор по пути не захватив. Ещё удивляться вздумал, почему я не повелась. Да потому что знаю много. Видела. И мозги имеются. Умею спокойно реагировать на красивую мужскую мордашку.
— Здорово, правда? — передразнивает он меня, одной рукой начиная по карманам брюк хлопать.
— Что? Снова телефон потерял? Ты его на шнурок и себе на шею повесь. Буренки с колокольчиком бегают, а Назар с мобильником будет.
— Колокольчиком поделишься? — пыхтит он.
«Не вздумай вестись. Не смей поддаваться на его провокации. Сейчас ты на коне скажешь слово в ответ, тебя с этого коня под зад спихнут».
— Гордость свою, которую ты своим бредом испугала. Ее ищу.
— Аа-а-а. Так это не гордость. Это мания величия. Ничего страшного, если потерял. Не переживай, жить сможешь.
Лошадка сделала прыжок и эффектно перепрыгнула через высокий барьер.
— Одна минута тишины, Немцова. Шестьдесят секунд, и я найду, что тебе ответить.
— Бабники и такую информацию знают? А я думала, они только на деревьях кричать умеют.
А чего это он недовольный? Первый ведь начал. Я, что ли, его просила про ревность какую-то заливать и про любовь дурацкую?
Смотрю, а мы уже к дому моему подъехали, но, кажется, выходить пока не собираемся. Суханов дверь не разблокировал и руки от руля не убрал.
— Ладно, креветка, план такой: с завтрашнего дня ты превращаешься в милую зайку и прекращаешь умничать. Не забывай, мы зефирная парочка, дышать друг без друга не можем. Ну, ты должна знать, что и как делать.
— Откуда? Да я никогда не…
Блин.
Дайте мне флаг в руки, наденьте барабан на шею и отправьте в озеро топиться. Только это спасет меня от резко изменившегося в лице Назара.
— Никогда не… Креветка, что ты никогда не делала? — и снова усмешка отвратная в голосе.
— С дураками не связывалась.
— А если честно?
— Если честно, это не твоего ума дела, противный. Не смей, — угрожаю ему указательным пальцем, когда он рот только собирается открыть. — Серьезно, не вздумай.
Страшно представить, что его извращенный мозг может выдать.
— Хорошо, не буду. Но думать об этом ты мне не запретишь.
— Детский сад.
— Ты всё поняла, любовь моя? Нам проколы не нужны. Отвадим Любаню, убедим парочку ненормальных женатиков, и я снова стану свободным хулиганом.
— Еще раз меня так назовешь, станешь хромым хулиганом. Слушай, мне интересно, зачем тебе это? Нет, я поняла, что тебя типа достали. Но отвалить столько денег за фальшивую девушку? До такой степениЛюбаню боишься?
— Там другая весовая категория.
— Стоп! Стоп! Стоп! Какая еще категория?
Немая пауза, как в лучших фильмах перед взрывом бомбы.
— Суханов, ты мне точно всё рассказал?
— Конечно всё. — Щелчок, и двери открыты. — Не кипятись, креветка, не то сваришься. Ты ж Любашку видела. Вот я и говорю, другая весовая категория. С тобой сравнил. Ты ведь у меня пушинка. А вообще, хватит на морозе стоять. У меня организм слабенький, потом будешь горчичники мне ставить на голое тело. Засмотришься
