Новогодние неприятности, или Семья напрокат (СИ) - Гранд Алекса

— Леонид, прихлебывающего кофе, — раздаю тоном строгой учительницы, поймавшей пятиклашку на списывании, и, кажется, мешаю визажисту заняться делом.

Слишком активно жестикулирую и нервно ерзаю в кресле, осознавая, что не готова к подобному повороту событий.

— Расслабься. Я пошутил, Юль.

Выдержав поистине мхатовскую паузу, успокаивает меня Парфенов и улыбается, словно нашкодивший мальчишка, который получил разнос, но остался доволен шалостью.

Еще час в салоне «Ля Руж» проносится незаметно. Я погружаюсь в свои мысли, вспоминаю школьный выпускной и танцующего Демьяна и не замечаю, как на веки ложатся мерцающие перламутровые тени, щеки окрашивают румяна, а на губах появляется блеск.

Из зеркала на меня взирает немного встревоженная эффектная незнакомка с загадочным взглядом.

— Готово.

— Спасибо, девчонки. Идеально.

Оценив мой образ, Ленчик благодарит фей красоты и помогает надеть мне шубу. Галантно подставляет локоть, чтобы я могла на него опереться, и умудряется параллельно звонить Ларину.

— Да закончили мы, закончили. Не кипятись, — выслушивает эмоциональную тираду моего фальшивого жениха и иронично хмыкает. — Волнуется.

Выбор места, где должна пройти помолвка, конечно, меня потрясает. Ленька с Демьяном расстарались и арендовали ресторан на шестьдесят втором этаже известной стеклянной башни. От потрясающих видов захватывает дух, хочется незамедлительно прижаться носом к стеклу и любоваться открывающейся панорамой. Весь город как на ладони — высотки, Москва-река, улочки.

Приклеившись к полу, я стараюсь не думать, что на эти деньги можно было накормить пол голодающей Африки, но сомнения против воли лезут в голову. Я не привыкла к роскошным банкетам, не знаю половину собравшихся гостей и наверняка облажаюсь.

— Лень, а еще не поздно отсюда сбежать?

Поддавшись панике, я дергаю избавившегося от верхней одежды Ленчика за лацкан пиджака и намереваюсь круто развернуться на обутых по случаю туфлях на высокой шпильке. Правда, порыв затухает так же стремительно, как и рождается. Демьян обнаруживает наше с Парфеновым появление и решительно движется по проходу, отмахиваясь от пытающихся заговорить с ним приятелей.

Спокойный, как танк, умопомрачительный в белой рубашке и синих дизайнерских джинсах, он приклеивает к себе всеобщее внимание и заставляет системы в моем организме сбоить.

Я застываю. Обращаюсь в каменное изваяние и не могу пошевелиться до тех пор, пока Ларин не преодолевает разделяющие нас метры. Мучительно долго скользит по мне нечитаемым взглядом, а я все эти мгновения, растянувшиеся в вечность, гадаю, почему его изумрудные глаза превратились в антрацитовую бездну.

Или это играет со мной разгулявшееся воображение и приглушенный мягкий свет?

— Привет.

Кое-как справляюсь с охватывающей тело дрожью и не узнаю собственный голос. Он низкий, хриплый, дребезжащий. С намеком на что-то личное, доступное только нам двоим.

— Здравствуй, Юль. Ты очаровательна.

В отличие от меня, Ларин совсем не нервничает. Он по-хозяйски ловит мою ладонь и умело целует каждый палец, отчего жар затапливает каждую клеточку и становится трудно дышать. Воздух как-то странно циркулирует в легких, возвращается усмиренный тремор, мозги в очередной раз превращаются в густое желе.

Дезориентированная, я перестаю различать звуки, игнорирую вспышки фотоаппаратов, которые должны нас слепить, и полностью сосредотачиваюсь на смелых дразнящих прикосновениях.

Примеряю на себя образ желанной женщины, к ногам которой мужчина готов положить целый мир, и хотя бы один вечер не хочу думать о том, что все это — фальшь.

Глава 18.3

— Шикарный костюм. Проголодалась?

Убедившись, что я окончательно и бесповоротно растаяла, Демьян все-таки выпускает мою пылающую конечность. Правда, выдерживает без физического контакта не дольше пяти секунд и вскоре приобнимает меня за талию. Касается носом уха и явно испытывает удовольствие от того, что цветом я сравниваюсь с кроваво-красным маком.

— Не знаю.

Прислушавшись к собственным ощущениям, я неопределённо мотаю головой. Возможно, стоило бросить в рот что-нибудь существенное соленого крекера, но нервы все ещё продолжают убивать аппетит. Они скручиваются тугим комком за грудиной и запускают электрические импульсы там, где Демьян меня касается.

— Только не говори, что ты на диете! Здесь просто божественные десерты.

— Я и диета, Ларин? Серьезно? По-моему ты меня с кем-то путаешь.

Я постепенно обретаю уверенность и теперь смеюсь звонко и искренне, окунаясь в нахлынувшие воспоминания. И в школе, и в универе, когда мы заскакивали после занятий в Мак, я набирала полный поднос еды. Каким-то непостижимым образом уничтожала большую упаковку картошки фри с тремя сырными соусами, в два счета проглатывала огромный гамбургер и отправляла ухмыляющегося Демьяна за пирожком с вишней и стаканчиком мороженого. При этом умудрялась не поправляться и периодически вызывала приступы зависти у голодающих одногруппниц.

— Обожаю девушек, которые не считают лишние калории и могут съесть кусок пиццы ночью.

От незамысловатого комплимента стайка бабочек снова активизируется в животе, и я шагаю легко, словно парю над полом. Правда, в эйфории я пребываю не долго. Приземляюсь жестко на землю, сталкиваясь взглядом с бывшей Ларина.

Инесса расположилась за одним из дальних столиков, и мне до одури хочется ее выгнать, пусть она и не сделала ничего плохого. Она всего навсего цедит из запотевшего стакана апельсиновый сок и о чем-то беседует с Алисой. Губы Инны накрашены привычной алой помадой, волосы собраны в причудливую высокую причёску. Ее лишенное грамма жира тело облепляет узкое синее платье, и я не могу не признать, что цвет индиго очень выгодно оттеняет ее светло-голубые глаза.

— Юль, ты побледнела. Все хорошо?

— Я в порядке.

Вру, конечно, прижимаясь всем корпусом к Демьяну, а через пару секунд его от меня оттесняет толпа однокурсников, и мне не приходится больше притворяться. В это мгновение я могу недовольно кривить губу, изрыгать мысленные проклятия и рисовать на лбу у Инессы воображаемую мишень.

Глава 18.4

— Юля, добрый вечер. Чудесно выглядишь.

Это Лебедев бесшумно подкрадывается ко мне со спины, пока я мысленно распиливаю Инну на две части, и не дает заскучать. Конкурент Ларина относится к той породе мужчин, на которых хочется смотреть и которым хочется подчиняться. Волевой подбородок, упрямые скулы и мудрость, застывшая на дне проницательных серых глаз.

Неизменная белоснежная рубашка облепляет широкие мощные плечи, букет ромашек, скромно ютившийся в его крупных руках, плавно перекочевывает ко мне, и вызывает на лице осторожную улыбку.

Я благодарна Никите за то, что обошелся без протокольного веника с меня ростом.

— Поздравляю с помолвкой.

— Спасибо.

Выдаю несмело, пока Лебедев сгребает меня в охапку, и думаю, что фотографии наших объятий непременно заполонят новостную ленту. Так уж положено у политиков — держать хорошую мину при плохой игре, имитировать дружбу с соперником, жонглировать обещаниями, словно разноцветными шариками.

— Выдыхай. У вас с Демьяном радостное событие, а ты едва не лопаешься от напряжения.

Отстранившись, Лебедев отступает на шаг и не спешит к жене и двум сыновьям, с аппетитом накинувшимся на закуски. Убедившись, что никто не слышит, он произносит негромко, но четко.

— Ревнуешь жениха? Зря. Его бывшая супруга в подметки тебе не годится.

— Но…? — прижав нежные цветы к груди, я с трудом ворочаю неповоротливым языком и не решаюсь спорить. Черное гадкое чувство, действительно, опутало меня прочной сетью.

— Как узнал? Да у тебя на лбу все написано. Выше нос, будущая Ларина. Демьяну с тобой повезло. Он не дурак, понимает.

Повергнув меня в состояние шока, Никита напоследок стискивает мой локоть и направляется к семье, я же прислушиваюсь к собственным ощущениям. Странно, но его слова вселяют уверенность и сбрасывают часть груза с плеч.