Ребекка Пейсли - Полночь и магнолии

— Помоги, Сенека, — сказала она ему. Он и рта не успел открыть, а она продолжила. — Вот тут больное животное нуждается в помощи… Я не успела тебя предупредить…

Она повернулась к стражнику, который держал барана, и приказала ему положить животное на диван.

Все это происходило в голубом салоне, но Сенека, обратившись к стражникам, сказал:

— Выбросьте это животное из дворца немедленно!

Стража поспешила выполнить распоряжение принца.

Но Пичи опередила их и первой подбежала к двери. Она преградила им дорогу.

— Пичи, отойди от двери и дай страже выйти. Это животное не должно находиться в замке, — произнес Сенека.

— Вот твоя сумка, Пичи, — сказала Нидия, вбегая в комнату.

Сенека был так оскорблен, что не знал, кому первому выразить свое негодование.

— Нидия, ты должна обращаться к принцессе «Ваше Высочество»!

Нидия побледнела. И, прежде чем она успела ответить принцу, в комнату вбежала Кэтти.

— Я принесла с кухни все, что ты у меня просила, Пичи, — выпалила та.

Сенека ушам своим не мог поверить.

— Кэтти?

— Не переживай, Сенека, — подхватила Пичи. — Это я им сказала так меня называть, и им пришлось делать то, что я им приказала. — А теперь положи его на диван, — сказала она, указывая на животное.

— Ты не оставишь барана здесь, — возразил Сенека. — Ты уберешь его отсюда!

Пичи только открыла рот, чтобы опротестовать заявление принца, как неожиданно мальчик-пастушок сказал сквозь слезы:

— Пожалуйста, Ваше Королевское Высочество… Принцесса старается спасти барашка. У нас только один барашек, сэр, и если он сдохнет, мои родители очень расстроятся. Мы уже четверых потеряли. Я… Мне только семь лет, и папа доверил мне этого барашка, а сам я… я…

— Попридержи язык, мальчишка, — сказал один из стражников и испуганно посмотрел на принца.

Сенека уставился на малыша. По щекам его текли слезы. В комнате воцарилась тишина. Все ждали дальнейших действий принца. Но молчание было скоро нарушено послышавшимся рядом голосом короля Зейна. Его Высочество направлялось в соседнюю комнату.

Пичи растерялась. Сенека действовал быстро и решительно. Он подбежал к дверям, взял Пичи за локоть и вывел ее из комнаты в зеленую галерею. Тивон, два стражника с их ношей, Нидия и Кэтти — все последовали за ними.

Пичи попыталась вырваться и убежать, но Сенека сумел удержать ее.

— Сенека, — сказала она.

Но он не слушал ее и продолжал тащить ее по галерее. Она проклинала его и ругалась.

— Удав, вот ты кто!

— Пичи…

— Я только старалась оказать помощь барашку Тивона, а ты? Ты никогда не повернешься лицом к страждущему, эх ты, Сенека!

— Ты еще пожалеешь, что назвала меня удавом!

— Ха! Как бы не так! — произнесла она и начала вырываться у него из рук.

Сенека был намного сильнее ее, и ему не составило большого труда удержать ее.

— Ты хочешь или нет, чтобы этому животному отвели место во дворце? Она остановилась.

— Место? Ты думаешь…

— Да, но если ты прекратишь сейчас же вести себя как дикарка. Ты помнишь о нашем уговоре? Она вдруг успокоилась и произнесла:

— Извини меня!

Они прошли через слабо освещенный коридор. В конце коридора находилась гладкая деревянная дверь. Он открыл ее и вошел внутрь.

На всех сильно пахнуло плесенью. То там, то здесь — повсюду висела паутина. Сенека энергично стряхнул паутину и по ступенькам поднялся к другой двери, ведущей в верхнюю комнату.

Комната освещалась лучами света, пробивающимися через плотно закрытые окна.

— Откройте окна, — приказал Сенека Нидии и Кэтти.

Ворвался солнечный свет, и Пичи увидела, что внутри комнаты было все покрыто огромным слоем пыли. Единственной обстановкой комнаты был огромный деревянный сундук, а сверху, с потолка свисал толстый канат.

— Это самое отвратительное место, которое я когда-либо… — пыталась сказать Пичи.

— Сделай ее чистой! — заявил Сенека. — Или убирай животное отсюда. Выбор за тобой.

Стерев пыль с лица и едва переводя дыхание, Пичи забрала у стражника свой бархатный плащ и постелила его на пол.

— Положи барашка сюда, — скомандовала она стражнику и опустилась на колени, чтобы осмотреть животное.

Тивон, стражник, Кэтти и Нидия тоже склонились. Барашек был все еще жив, но его дыхание еле-еле ощущалось.

Прильнув к груди животного, она услышала, как медленно бьется его сердце. Барашек умирал, и она понимала, , что ее попытки оживить его уже ни к чему не приведут.

— Тивон, — сказала она дрожащим голосом, — твой барашек… он умирает… Ему осталось совсем немного.

Тивон начал громко плакать.

Кэтти спросила:

— Что еще мы можем сделать?

— Конечно, можно попробовать вашими лекарствами, — неуверенно сказал один из стражников. Пичи посмотрела на сочувствующие лица вокруг себя.

Только Сенека реально оценивал происходящее. А Пичи, Пичи знала, что ничем не может спасти животное. Но тем не менее она начала готовить свое лекарство, чтобы показать Тивону, что она сделала все, что было возможно. Она очистила луковицу, разрезала ее и бросила в бутыль с горячей водой. Туда же, в бутыль, она набросала кусочков жирного мяса и положила горсть соли. Все это она размешала, а затем вынула кусок луковицы и мяса и приложила к месту укуса змеи. Сделав это, она приказала Тивону держать примочку покрепче и как следует. Затем она вынула щепотку «своей» травы из сумки, бросила в бутыль и начала размешивать все в бутыли, бормоча себе что-то под нос. В конечном итоге у нее получилась какая-то похожая на ликер микстура.

Она взяла ложку, налила в нее микстуры и влила барашку в рот. Но… но уже было поздно. Барашек лежал бездыханный. Он был мертв. Пичи уселась на колени рядом с барашком и сказала:

— Ох, Тивон… Я… он… Это был укус змеи. Твой барашек… Мне очень жаль, что все так получилось.

Сенека подошел к мальчику.

— Твой барашек умер, Тивон, но ты должен быть благодарен за то, что твоя принцесса так старалась его спасти.

До Тивона едва дошел смысл сказанного.

— С-с-спасибо, — пролепетал он, глотая слезы. Сенека помог мальчику встать на ноги.

— Стража позаботится о том, чтобы вынести барашка отсюда и поможет тебе закопать его. А потом ты должен будешь вернуться на луга, чтобы посмотреть за оставшимся стадом.

Принц ведь и не знал, что барашек этот остался единственным у них в семье.

Тивон направился к двери. Он все еще продолжал всхлипывать. Прежде чем покинуть комнату, он повернулся к Сенеке и сказал:

— Вы прикажете бросить меня в тюрьму после того, что я вам скажу, но я ненавижу вашего отца. Я…

— Замолкни, — закричал на него один из стражников.