Изабель Вульф - Тревоги Тиффани Тротт
– Ну… э-э… думаю, вы… м-м, секретарша, – сказал он, наливая нам обоим довольно хорошего шабли. Наверное, у меня был обескураженный вид, потому что он быстро добавил: – Вы выглядите довольно решительной особой. Вы, вероятно, работаете главным менеджером по продажам.
Должна сказать, это меня разочаровало. Почему он не заключил, что я работаю в какой-нибудь более приятной сфере, скажем актрисой, крупье, телевизионной ведущей или наездницей, участвующей в международных соревнованиях?
– Нет, – сказала я. – Я строитель.
– Не может быть! – ответил он. – Вы серьезно?
– Нет, – сказала я. – Не строитель. На самом деле я работаю в рекламе, я автор.
– Сочиняете слоганы? – спросил он. – «Начни свой день с яйца» – что-то в этом роде?
– Да, – подтвердила я. – Примерно.
– «,Ауди" – движение к прогрессу»?
– Ага. Точно. А вы чем занимаетесь?
– Я работаю на буровой вышке. В Северном море. Опасная работа. Никогда не бываю дома. Два развода. Трое детей. Куча алиментов. А сколько вам лет, Тиффани? – спросил он, сузив карие глаза.
– Догадайтесь, – предложила я дерзко.
– Ну, думаю, вам… двадцать девять, – сказал он, вручая мне жевательную резинку.
– Думаю, вы мне нравитесь, – сказала я.
– Правда? Тиффани, может быть, я покажусь вам глупым, но вы пошли бы за меня замуж?
– Ну, я не знаю, – сказала я. – Понимаете, дайте мне немножко к вам привыкнуть. Обычно я ожидаю, что мужчина сделает мне предложение в течение пяти минут, но вы заставили меня ждать… – Я взглянула на свои часы. – …в течение двенадцати.
– Думаю, вы очень красивы.
– Думаю, вы немножко пьяны.
– Да, – сказал он. Оркестр в это время заиграл танцевальную мелодию. – Но к утру я протрезвею, а вы все еще будете красивы.
Ах! Очевидно, очень начитанный малый.[35]
– Очень мило с вашей стороны, – ответила я. Итак, это добродушное подтрунивание было приятным, но обед подходил к концу и я предпочла бы, чтобы вернулся Пирс и спас меня. Где он?
Его не было за тем столом, куда он пересел. Я оглядела танцевальную площадку и вдруг похолодела. Пирс! Танцует в обнимку с элегантной брюнеткой. Как он мог? Коварные мужчины! Я рассеянно выковырнула жареный миндаль из птифура и налила себе еще бокал вина. Терри задушевно болтал со своей соседкой слева, несомненно предлагая и ей выйти за него замуж. Кейт была занята разговором с подрезчиком деревьев. А я оказалась совершенно одна. Я была на вечеринке со ста сорока девятью другими Великолепными Одинокими Мужчинами, и ни один из них не обращал на меня внимания. Понятно, подумала я про себя, пойду-ка я в туалет. Я старалась пройти туда незаметно, хотя никто ни капельки мной не интересовался. Я встретила троих мужчин и несколько танцующих пар по пути в дамскую комнату, которая находилась этажом ниже, – что очень предусмотрительно. Подойдя к раковине, я заметила двух женщин тридцати с чем-то лет, подправляющих макияж перед зеркалом.
– Господи, мужчины здесь такие ужасные, – сказала одна, чей голос определенно был мне знаком.
– Да. Хочется быть лесбиянкой, – фыркнув, ответила ей подруга. – Девушки намного лучше выглядят, чем мужики!
– Но тогда, насколько я знаю по опыту, мужчины вообще не нужны, – сказала первая. – Не понимаю, зачем мне это надо.
Говоря это, она вдруг подняла голову и увидела меня. Я тем временем наливала в ладонь жидкое мыло и всячески старалась избегать ее взгляда, но черт!!! Меня узнали.
– Тиффани Тротт! – провозгласила она уличающим тоном.
– О, ха, ха! Привет, Памела, – сказала я, – Удивительно, что мы здесь встретились, ха, ха, ха! – Я потянула бумажное полотенце из автомата.
– Давно не виделись, – сказала она. Не так уж и давно.
– Несколько лет. Как поживаешь?
– Прекрасно. Прекрасно, – ответила я. – Прекрасно.
– Несмотря на то что все еще не замужем? – сказала она с оттенком удовлетворения.
– Нет, на самом деле я замужем и у меня пятеро детей, – ответила я. – Просто мне нравится развлекаться таким образом.
На самом деле я ничего такого не сказала.
– Ага. Это верно. Не замужем – ха, ха! Я сейчас работаю вне штата, поэтому у меня почти нет возможности встречаться с людьми, а я привыкла много общаться. Вот я и решила сюда прийти.
Она оглядела меня с головы до ног.
– А ты неплохо выглядишь, – сказала она нехотя.
Неплохо. Это самое большее, что она способна из себя выдавить.
– Да, неплохо, – сказала я весело. – Немножко играю в теннис.
Попробовала бы ты со своим жиром!
– Все еще в рекламе? – спросила она, расчесывая короткие тонкие рыжие волосы.
Я кивнула.
– Ты не считаешь банальным то, чем ты занимаешься? – добавила она. Она всегда меня об этом спрашивала.
– О нет, мне это очень нравится.
Во всяком случае, не всем же преподавать английский язык, так ведь? Господи, как это ужасно – быть покинутой Пирсом и наткнуться в дамском туалете на противную Памелу Роач.
– Ты все еще живешь в Сток-Невигтоне? – спросила она, снимая свои огромные розовые школярские очки и подкрашивая ресницы голубой тушью.
– Нет, я переехала в Айлингтон.
– О, ты делаешь успехи, – сказала она с обидой в голосе.
И я вдруг вспомнила, почему всегда не любила ее. Из-за этой вечной обидчивости и манеры приходить без приглашения – не говоря уже о том случае, когда я забыла у нее свой любимый кашемировый жакет; он был возвращен мне через два месяца, скомканный в пакете, изрядно поношенный, с чернильными пятнами от авторучки, которую она обычно держала в кармане без колпачка. Никогда ей этого не прощу. Но Памеле, настырной и толстокожей, понадобилось семь лет, чтобы это понять.
– Тебе понравился вечер? – спросила она осторожно. Я поняла, что на самом деле она имела в виду: «Ты лучше провела время, чем я?»
– О да, очень, – сказала я. – Здесь замечательно. Я познакомилась с прекрасными людьми. А тебе как?
– Ну, здесь так мало привлекательных мужчин.
– О, не знаю. Я познакомилась с несколькими, очень красивыми, – ответила я. Хотя, к сожалению, единственный понравившийся мне сбежал от меня к какой-то ужасной брюнетке.
– Ну, а мне ни один стоящий не попался, – настаивала она. – И я не собираюсь себя компрометировать. Не вижу причины.
Я посмотрела на нее: узкие, как спагетти, бретельки на геркулесовых плечах, боа из перьев, стратегически размещенное так, чтобы замаскировать явное отсутствие шеи, перпендикулярная линия широкого, прямоугольного тела – ни намека на бюст или талию; большие толстые руки и ступни как тарелки. И я подумала, как всегда думала, когда мы учились в колледже: «Кого ты хочешь надуть?» Как странно, что наименее привлекательные женщины более всего склонны опасаться за свою репутацию. А потом я подумала, что есть и такие, как Салли, которые твердят: «Ну кому я нужна?» А ведь Салли красивая. Что же касается меня, то мои амбиции не простираются дальше мистера очень-ничего-и-даже-вполне-подходящего. Господи, надеюсь, я его найду.
