Джессика Марч - Очищение огнем
– Именно это я имею в виду, Кей, – кивнул Паркер. – Тебе придется научиться различать мужчин, которые плохо ведут себя, и тех, с кем отношения могут быть нормальными; и вполне дружескими.
– Какая разница?! Всем им только одно и нужно!
– Ты не права, Кей. Верно, есть те, которым не требуется ничего, кроме секса. Но ты еще встретишь других, настоящих мужчин, которые захотят любить тебя, и секс может стать одним из самых могучих элементов здоровой любви.
Поняв, что может доверять Льюису, Кей стала откровенна, начала анализировать, стараясь заглянуть в бездонные глубины ужаса, крывшегося под поверхностными эмоциями, – с подобным девушка никогда не сталкивалась раньше. Все, что Кей узнала о жизни матери и бабушки, заронило в душу уверенность, что она бессильна против рока и не сможет избежать такой же судьбы – станет проституткой и родит дитя от человека, чье имя даже не будет знать. Когда девушка призналась во всем, что ее мучило, Льюис Паркер начал помогать ей справиться с безымянными страхами. Кей посещала его чаще и оставалась дольше, если не было других пациентов. Как-то дождливым февральским днем девушка засиделась в его кабинете почти до сумерек, и Льюис предложил пойти к нему домой поужинать, а потом пообещал отвезти домой. Кей позвонила в гостиницу и объяснила Джорджетт, почему задерживается.
Лью жил недалеко от больницы в небольшом коттедже – скромном, стандартном, невыразительном жилище, одном из десятков подобных, наспех выстроенных после того, как почти весь Хило за какое-то мгновение был смыт цунами – стеной воды высотой тридцать пять футов, нахлынувшей в город из океанских глубин в 1960 году.
Хаос на его столе был лишь слабым отражением того, что увидела Кей в доме Паркера. Не успели они переступить порог, Лью начал извиняться за беспорядок и сновать по углам, собирая грязную посуду и стаканы.
– Наверное, не стоило сегодня приводить тебя сюда, да еще не предупредив заранее. Нужно было хоть убрать сначала.
Кей велела ему не волноваться, даже когда, очутившись на старомодно обставленной кухне, увидела раковину, до отказа забитую немытыми тарелками, и все еще стоящие на плите кастрюли с остатками еды.
– По-моему, тебе нужно найти кого-то, кто бы заботился о тебе.
– Это верно, нужно. И давно.
В голосе Лью звучала такая мучительная тоска, что Кей обернулась и, встретившись с ним взглядом, прочла в его глазах откровенное, жадное желание. Не кто-то ему был нужен, не любая…
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Кей чувствовала, что он так же, как и она, был поражен собственной откровенностью. Девушка вновь повернулась к раковине, пустила воду и начала мыть посуду, все время ощущая за спиной его присутствие: вот Лью подошел к плите, собрал грязные кастрюли и принес на столик около раковины…
Механически ополаскивая посуду, Кей пыталась разобраться в хаосе мыслей, терзавших мозг. Лью говорил… научил ее… не бояться любви и секса. Готовил для себя? В наложницы или содержанки?
Неловкое молчание затягивалось. Кей продолжала мыть тарелку за тарелкой, надеясь, что однообразная работа поможет вернуться к прежним простым дружеским отношениям, прогонит затянувшуюся неприятную тишину. Но тут Лью прикоснулся к ней: пальцы медленно скользили по обнаженной руке.
– Я ничего не могу с собой поделать, – хрипло пробормотал он.
Кей дернулась, словно от ожога, загремела тарелка, упавшая в раковину. Девушка отступила в сторону, молча, закусив губу, качая головой.
Паркер шагнул к ней.
– Я пытался, Кей. Но над этим я не властен. Ты так прекрасна… прости… это от меня не зависит.
Кей пятилась и пятилась, стараясь отодвинуться от него как можно дальше.
– Пожалуйста, ничего не говори… не подходи ближе. Но он продолжал наступать, протягивая руки.
– Ты ведь знаешь, меня можно не бояться. Я люблю тебя, Кей. Только позволь держать тебя в объятиях, больше мне ничего не надо. Ты никогда не позволяла ни одному мужчине прикоснуться к себе.
На мгновение Кей показалось, что между ними, возможно, все будет по-прежнему, если она исполнит его такое скромное, такое простое желание. Лью сказал правду, еще ни один мужчина не смел обнять ее… если, конечно, не считать отцовских объятий Мака.
Возможно, как часто говорил Лью, ей необходимо позволить любить себя. Наверное, она должна отплатить чем-то за его доброту.
Лью посчитал молчание Кей знаком согласия и, подойдя ближе, неторопливо обнял ее. Непроизвольная дрожь мужского тела передалась девушке; кольцо рук Паркера сжималось все теснее. Жесткие губы неожиданно накрыли ее рот, язык, раздвигая сцепленные зубы, проник внутрь. Кей боялась остановить Лью, обозлить его, страшилась потерять поддержку, которую тот давал ее измученной душе.
Его пальцы вновь стиснули ее, зашарили по спине, ниже, ниже… Кей старалась справиться с охватившей ее паникой; ведь это Льюис, ее друг, наставник, советчик – а ей так нужна любовь.
Девушка почувствовала, как его руки пробрались под свободное муу-муу, начали гладить обнаженную кожу. Паркер тяжело дышал; прикосновения становились все бесцеремоннее – нежность куда-то исчезла.
– Я хочу тебя, хочу, и ничего не могу с собой поделать, – прошептал он, обжигая жарким дыханием ее шею и горло. – Позволь мне увидеть тебя – всю тебя…
Паркер рухнул на колени, задрал ее юбку. Влажные губы прижались к ее колену, потом к чувствительному местечку чуть повыше. Чужие пальцы настойчиво пытались стянуть с нее трусики. Этого Кей допустить не могла.
– Нет, – пробормотала она.
Но Лью не обращал на нее внимания, покрывая поцелуем ее ногу. Кей, вскрикнув, оттолкнула его голову и попыталась привести одежду в порядок. Паркер взглянул на нее, не вытирая катившихся по лицу крупных капель пота.
– Тебе ведь это необходимо, сама знаешь, – горячо сказал он. – Нужно, чтобы тебя любили.
Глядя на Льюиса сверху вниз, девушка неожиданно, с абсолютной ясностью поняла, что, еще не успев прикоснуться, он уже изнасиловал ее… пусть даже не физически.
– Как ты мог сделать это? – презрительно бросила она. – Мне была необходима твоя помощь. Я верила тебе, а ты этим воспользовался!
Она повернулась и побежала к выходу.
– Подожди, Кей, пожалуйста, – окликнул он. – Я люблю тебя!
Девушка распахнула дверь и исчезла в ночи, слыша, как Лью кричит ей вслед:
– Прости! Я люблю тебя! Я не мог справиться с собой!
Кей добралась до остановки и села в автобус. Всю дорогу до дома ее трясло от ужаса и отвращения. Последние слова Лью эхом отдавались в ушах, вперемежку с советами, которые он давал ей, о необходимости подняться над позором ее наследственности. Права ли она, когда ощущает, что ее доверие предали? Ведь преступление Лью заключается всего-навсего в желании любить ее; он был не в силах совладать с собой, потому что Кей, по его словам, так прекрасна. Может, это ее вина, не его?
