Елена Рахманова - Рожденная заново
Девушка ничуть не удивилась, увидев на пляже Жан-Пьера на привычном месте. Загорелый, мускулистый, с небрежно лежащими волосами и с открытой улыбкой, он являл собой, по мнению Тины, образчик того самого француза, который возникает в воображении, когда читаешь романы о сильных, отважных, романтически настроенных молодых людях. Сейчас Жан-Пьер был в одних плавках. Остальную одежду он небрежно бросил прямо на песок.
«Я всегда буду вспоминать о нем с душевным трепетом», – поняла Тина. А следом пришла совсем другая мысль: «Не осложняю ли я ситуацию, подозревая Жан-Пьера в меркантильных интересах? Осторожность и осмотрительность конечно же хороши, но и полностью отрицать то, что мной можно увлечься всерьез, вряд ли правильно…»
Молодой человек встал при ее приближении. Последовал обмен приветствиями и любезностями. Затем оба опустились на стоящие рядом лежаки и продолжили беседу. Улучив момент, Тина, словно бы между прочим, поинтересовалась, каким образом на ее кровати оказалась записка.
– Ты влез в окно?
После вечера, проведенного в Авиньоне, они как-то незаметно и к удовольствию друг друга перешли на «ты».
– Увы, я не осмелился! – преувеличенно пылко воскликнул Жан-Пьер. – Но думал об этом. Ты только представь: луна, звезды, таинственные ночные звуки – и вдруг осторожный стук в балконную дверь. Разбуженная, ты открываешь глаза, приподнимаешь голову и видишь меня…
Выглядело настолько привлекательно, что Тина предпочла бы прервать разговор, особенно после того, как ее собеседник произнес, вопросительно приподняв бровь:
– Или дверь уже была предупредительно открыта?
– Я вообще предпочитаю спать с открытым окном или балконной дверью, если позволяет погода… и обстоятельства. А здесь, как меня заверила мадам Шарлотта, мне ничто не угрожает, – сказала она как можно обыденнее.
Но Жан-Пьера было не так-то легко увести в сторону от облюбованной им темы.
– А у вас там, в Москве, ты тоже…
– Я переехала в Москву совсем недавно, – перебила Тина, но ее собеседник всем своим видом дал понять, что его не проведешь. Мол, не стоит ему вешать лапшу на уши.
Такое поведение сразу же заставило девушку насторожиться. И, очаровательно улыбнувшись, она снова спросила:
– Так каким же образом ты пробрался в мой номер?
Ответ обескуражил ее своей неожиданностью:
– Никаким. Видишь ли, Франсуаза, горничная, – моя дальняя родственница, и это она по моей просьбе положила розу на твою кровать.
– Но зачем?
Жан-Пьер улыбнулся так обворожительно – вроде бы с вызовом и в то же время чуть застенчиво:
– Мне очень хотелось поразить твое воображение. А чем можно удивить такую девушку, как ты… – Он развел руками. – Прости, но, как ни старался, на ум не пришло ничего необыкновенного.
Судя по всему, он не солгал относительно своих намерений, а что касается Франсуазы, то был предельно правдив. И это говорило в его пользу.
– Напротив, все получилось очень мило, – заверила его Тина, но, чтобы расставить для себя все точки над «i», спросила: – А что ты подразумеваешь под словами «такую девушку, как я»?
– По-моему, все предельно ясно. – Он наклонился к ней и вкрадчиво прошептал: – Ты девушка, о которой можно только мечтать.
«Ну вот, – огорчилась Тина, – только я начинаю выстраивать линию поведения, как ее опять приходится менять. Так недолго и запутаться. А как не хочется опростоволоситься, да еще за пределами родины».
– Думаю, – медленно произнесла она, – пора окунуться, а то что-то слишком жарко стало.
Тина все никак не могла полностью насладиться морем. Она плавала, ныряла, плескалась, брызгалась, и все ей было мало. Сколько ни убеждала себя, что море никуда не денется, ее тянуло в воду постоянно. Даже приходила волнующая мысль поплавать ночью, при свете звезд… Но одной отважиться на такое не хватало решимости. А если не одной, то с кем? Конечно, Жан-Пьер с радостью составит ей компанию. Но потом, как быть с ним потом?
Ограничиться благодарным поцелуем у дверей номера? Полная нелепица – это и ежу понятно, а тут темпераментный француз! Значит, сказав «а», нужно будет говорить «б», фигурально выражаясь. А Тина понимала, что не готова к этому. И причиной тому были отнюдь не подозрения. Скорее, они служили ей оправданием собственного поведения.
«Во всех моих действиях слишком много рассудочного, – со вздохом признавала она. – Мне никак не удается потерять голову. Эх, если бы хоть на миг отдаться на волю чувств…»
Тут что-то обвилось вокруг ее талии. Прикосновение было приятным, но девушка поняла это чуть позже, а в первое мгновение вскрикнула от неожиданности и, не нащупав ногами дна, на миг ушла под воду.
– Прости, – прошептал Жан-Пьер ей на ухо, прижимая к себе. – Я не хотел тебя напугать.
Тина ничего не ответила. Отплевываясь и мотая головой, она не сразу сообразила, что произошло. А когда поняла, то вырываться уже не захотелось.
Теплая ласковая вода окружала их со всех сторон, скрывая от взглядов нежащихся на солнце немногочисленных постояльцев отеля. А потребность находиться все время в движении оправдывала прикосновения, которые на берегу выглядели бы недопустимо вольными.
Руки Тины словно сами собой обвили шею француза, грудью она теснее прижалась к его груди, позволяя ему поддерживать их обоих на плаву. И у Жан-Пьера это замечательно получалось, даже когда он нашел губами ее рот и приник к нему.
Это было просто чудесно – французский поцелуй с привкусом Средиземного моря…
Тина не знала, сколько это продолжалось. Только вышли они из воды, держась за руки и тяжело переводя дыхание. Герр Густав Химмельштос сидел на берегу и держал бинокль с таким видом, словно на него внезапно напал столбняк, не позволяя опустить руки. Его же супруга проводила молодых людей мечтательным взглядом. А строившая вместе с дочерью замок из песка Яна подмигнула девушке, но Тина ничего этого не заметила.
Говорить не хотелось, хотелось длить в воображении только что пережитые мгновения и продолжать наслаждаться ими. «Итак, мне все-таки удалось потерять голову, – закрыв глаза, констатировала Тина, растягиваясь на полотенце, покрывающем лежак. – И это было чудесно…»
– Эй, ты собираешься спать? – тихо окликнул ее Жан-Пьер, и она молча покачала головой. – Тогда, может, пойдем…
Поскольку Тина не знала, какой конец у фразы хотела бы услышать, она открыла глаза и на этот раз кивнула:
– Да, пойдем… пройдемся… Только не в рощу, а по рыбацкой деревеньке. Мне очень хочется.
Такая постановка вопроса не оставляла Жан-Пьеру выбора. Он встал, затем помог девушке подняться. Единственное, что ему удалось, – как бы невзначай приобнять ее за талию.
