Меган Харт - Голые
– А вот шоколада у меня нет. Прости.
Я отступила назад, прикрыв ладонью свой растянувшийся в улыбке рот.
– Все в порядке. Ты не должен был этого делать.
Он устремил на меня спокойный, твердый взгляд.
– А почему ты думаешь, что мне на самом деле не захотелось тебя поцеловать?
«Алексу не нравятся девушки», – зазвучал в ушах голос Патрика. Я не стала ничего объяснять, лишь ответила:
– Все хорошо, спасибо. Мне очень жаль, что я плакала у тебя на глазах, да еще и основательно загрузила своей болтовней. И уже не в первый раз. Это не лучший способ начать Новый год.
Алекс положил руку на живот и отвесил шутливый полупоклон:
– Всегда к твоим услугам. Правда. Эта дерьмовая роль рыцаря на белом коне вечно преследует меня в Новый год. Такова моя проклятая участь, никуда от нее не денешься.
Я была абсолютно уверена, что не буду смеяться еще очень долго, но сейчас залилась хохотом. Громко. У меня тут же заболело горло, но на душе наконец-то стало легче.
– Тебе стоит вернуться в дом, – предложила я Алексу. – Здесь ты лишь замерзнешь и пропустишь все веселье.
Он бросил взгляд через плечо на другую сторону двора, в направлении к дому.
– Точно, вечеринка… Думаю, мне пора домой.
Я кивнула:
– А, понятно. Мне тоже.
– Ты как, сможешь вести машину? – Алекс придвинулся и положил руку мне на плечо.
– Я ведь особо-то и не пила. Все в порядке.
Его пальцы мягко сжались на моем плече.
– Уверена? Я могу тебя отвезти.
– Нет, правда. Со мной все прекрасно. – Я вздрогнула от холода и сжала зубы, готовые снова застучать. – Все, мне и в самом деле нужно ехать. Я уже в сосульку превратилась!
Он засмеялся и отпустил меня.
– Не слишком похоже на глобальное потепление, да? По такой погоде и не скажешь, что оно грядет. Поезжай осторожно, Оливия.
– Постараюсь. И, Алекс, – окликнула я, когда он уже зашагал по дорожке.
Мой благодетель оглянулся.
– Еще раз спасибо. И счастливого Нового года.
Он сделал любезный жест, приподняв воображаемую шляпу:
– Я уже говорил – всегда к твоим услугам.
Алекс уже скрылся за углом дома, когда мне удалось заставить себя сдвинуться с места. Я собиралась зайти в дом, взять свои вещи и отправиться домой. Больше никаких посиделок в опасной близости к брату Шона, больше никаких грез о том, что могло бы быть и чего никогда уже не будет.
– Где тебя носило? – напустился Патрик, стоило мне только войти в дом через заднюю дверь. – Уже за полночь! Ты пропустила тост.
– Мне нужно было немного подышать свежим воздухом.
– Чем это, черт возьми, ты занималась? – Патрик закрыл глаза и, отшатнувшись, трагически вздернул руку. – Не важно. Я тебя видел!
Он будто упрекал меня в предательстве – это ясно читалось по его лицу, выражение которого казалось красноречивее, чем когда бы то ни было. Что же это все значило?
– Видел меня? И что ты видел?
– Я видел тебя с ним! – Голос Патрика так и сочился язвительностью, но мой разгневанный друг старательно не повышал тон и с опаской поглядывал через кухонную дверь в гостиную.
– С кем? С Алексом? Господи, Патрик… это было просто…
– Мне все равно! – оборвал он меня резким взмахом руки.
И в этот момент я резко оборвала свои извинения. Патрик, уставившийся на меня горящим от ярости взглядом, явно ревновал. А я, впервые наблюдая нечто подобное, невольно думала о том, как много раз за последние несколько лет он незаметно вынуждал меня отказываться от потенциально серьезных отношений. Да, он беззастенчиво пользовался тем, что я люблю его и доверяю его дружескому мнению.
– У тебя нет никакого права. – Мой голос тревожно дрогнул.
– Есть, у меня есть полное право! Это мой дом!
– Это был обычный новогодний поцелуй от друга. Черт, Патрик, помнится, ты занимался оральным сексом с парнями в моем присутствии, когда я находилась в той же самой комнате!
Он не мог отрицать это, но одновременно не собирался позволять мне проводить такие параллели.
Все это ясно читалось во взгляде, которым меня чуть не испепелили. Потом Патрик отвел глаза, его горло дергалось, словно он пытался глотнуть. Я же старалась вспомнить, видела ли когда-нибудь Патрика, столь рассерженного на меня, – и не могла. Мы почти не ссорились. И всегда были лучшими друзьями.
– Это самая дерьмовая вещь, которую можно было мне сделать, – изрек он после долгого молчания.
– Тебе? Я ничего тебе не сделала, Патрик. Тебе – или кому бы то ни было еще. И если у кого-то есть полное право огорчаться… – Настала моя очередь глотать горящие яростью слова. – Думаю, мне лучше уйти.
Но он преградил мне путь, встав в дверном проеме:
– Ты не можешь вот так удрать отсюда! Все остальные захотят узнать, почему ты сбежала.
– Думаешь, меня это волнует? – Утомленная, обессилевшая и все еще влюбленная в Патрика настолько, чтобы не находить в себе сил спокойно реагировать на его близкое присутствие, я твердо стояла на своем. Но не забывала держаться от него на почтительном расстоянии. – В самом деле, Патрик? Неужели ты действительно не понимаешь: мне глубоко до фени то, что они все здесь думают!
– Я считал, что ты останешься у нас на ночь. Это ведь Новый год! Завтра мы будем печь блинчики и… – промямлил он и запнулся.
– Я не останусь. И в самом деле я думаю, что мне лучше уехать. Так будет лучше.
– Я трахал его, Оливия, – помолчав с полминуты, еле выдавил из себя Патрик. – Это было всего один раз. Тедди не знает.
– Боже праведный, Патрик! Ты… о господи! Когда?
Он покачал головой, потом собрался с силами и выпалил:
– В Рождество.
– В своем доме? Здесь, под одной крышей с Тедди? Что за… – Я сглотнула комок, стоявший в голе. Слово «ревность» казалось недостаточно сильным для того, чтобы описать, что я почувствовала. – Как ты мог? И после этого ты злишься на меня – меня? Говоришь, что я сделала какую-то дерьмовую вещь?
– Тедди знает, что я иногда сплю с другими парнями…
– Да, он знает. В этом вся суть, не так ли? В том, что он знает, кто они? И когда ты делаешь это? Черт возьми, Патрик, как бы мне хотелось никогда не слышать об этом!
А еще о его договоренности с Тедди, его сексуальной жизни. Вообще обо всем.
– Не говори ему!
– Неужели даже я не знаю тебя настоящего? – отчаянно прошептала я.
Патрик прокашлялся.
– Не говори Тедди, Лив. Пожалуйста.
– А с какой стати мне ему говорить? Я люблю Тедди. Зачем мне причинять ему боль этой правдой? Но ты, почему ты… – Я устало потерла ладонью глаза, не в силах прогнать ощущение, будто влезла в большую кучу дерьма. – Как бы то ни было… почему ты сказал мне об этом сейчас?
– Я не говорил. Ты вынудила меня сказать.
