Искры - Елена Сокол
– Да, – тяжело вздыхаю я. – Пойдем в машину, мои коллеги подвезут тебя.
– Сережки, – мотает головой мужчина. – Мне нужно их найти.
– Я отдам, если найду, – обещаю ему.
Меня совсем не удивляет его поведение. За три года в дознании я чего только не навидался. Люди гибли, пытаясь спасти близких или имущество. Люди всеми силами пытались замести следы, если кто-то погибал по их вине. Те, что не испытывают сочувствия к пострадавшим, тоже попадались нередко. Кто-то просто не способен чувствовать, а другие, как Филя, давно утратили человеческий облик и связь с реальностью. Вряд ли он осознает, что лишился близкого человека, жилья и может теперь попасть под суд. Хотя, может, и понимает.
Мое дело – найти причину пожара и виновных, к этому я и приступаю, как только Филю увозят с пепелища. В дело вступает оранжевый чемоданчик, и уже через двадцать минут в пакет для улик упаковывается крошечный кусочек табачного фильтра – все, что осталось от сигареты, от которой загорелся диван.
Через несколько часов, когда работа закончена, я ощущаю удовлетворение от того, что сделал все, как надо. Очертил круг возможных версий, по одной из них собрал весомые подтверждения. Теперь слово за лабораторией. Но даже в этот миг меня не отпускает ощущение горечи и внутренней пустоты. Есть то, чего не исправишь, а именно смерть человека. И где бы я ни трудился: на тушении или в следствии, это всегда будет самый сложный момент – когда ты не можешь повернуть время вспять и вернуть погибших в огне.
Я возвращаюсь в часть и первым делом сдаю материалы в лабораторию.
– Ты вообще спишь? Хоть иногда? – интересуется Рома.
Кажется, он только пришел в офис: выглядит свежим, выспавшимся и благоухает парфюмом. Чего не скажешь обо мне – после четырех часов сна и утреннего вызова я больше похож на лешего.
– Что по торговому центру? – спрашиваю я вместо ответа.
– Держи, – он бросает мне папку, которую я ловлю на лету. – Только закончил.
– Наконец-то, – говорю, развернувшись, и направляюсь к двери.
– Ха, не за что, – слышится в спину.
– Я тебе еще работы подкинул, не благодари.
Быстро пролистав у себя в кабинете отчеты, я отправляюсь в душевую. Нужно их как следует обмозговать. Если причина пожара теперь ясна как белый день, то что делать с виновниками, непонятно. Те, кто непосредственно стоит за махинациями с ремонтом здания, выйдут сухими из воды. Если не вмешаться и не сделать больше, чем того предполагают должностные инструкции, они останутся безнаказанными. Вопрос в том, готов ли я так рисковать? Ради чего или… кого…
Ответ сам приходит на ум, когда я слышу ее смех. Уже позже – в столовой, куда поднимаюсь, чтобы взять кофе.
Ева стоит ко мне спиной. На ней футболка и форменный полукомбез, который сидит мешковато, но мое воображение дорисовывает плавные изгибы под ним. К тому же после того, как она сказала, что не надевает под него белье, я не могу об этом перестать думать. Хоть и знаю, что это неправда.
– Умоляю тебя! – восклицает Ева, окуная нож в банку с арахисовой пастой. – Их даже не нужно щупать, чтобы отличить от натуральных. Обычно даже на глаз все прекрасно видно!
– Ну, они были… мягкие, – говорит один из ее сослуживцев, и все присутствующие в столовой чуть не падают со смеху.
– Не заставляй меня рассказывать, чем силиконовые сиськи отличаются от настоящих, – деловито произносит Ева. Она откусывает хлеб и слизывает арахисовую пасту прямо с ножа. – Очертания естественной груди более плавные, она не похожа на «мячики» и красиво «растекается», – девушка показывает на себе, не прикасаясь руками к груди, но мне и этого хватает, чтобы сбилось дыхание. – Нет сильного эффекта пуш-апа, сечешь, о чем я?
– О, привет, Данила, – первым замечает меня Никита.
Я подхожу ближе, пожимаю ему руку и только потом бросаю взгляд на Вольскую. Ее лицо меняется при виде меня, становится настороженным и серьезным.
– Весело тут у вас, – говорю я, пожимая руки всем остальным.
– Да, бывает, – сдержанно отвечает Ева, – привет.
Она ест пасту прямо с ножа. Будто и не собиралась намазывать на хлеб. Удивительная женщина. Быть с ней в одном помещении, дышать одним воздухом – пьянит и пугает.
– Как Артём? – спрашиваю я, удаляясь к кофемашине под ее пристальным взглядом.
– О, ты выучил его имя, – ехидно бросает она мне в спину.
– Уже лучше, – отвечает за нее какой-то парень, имени которого я не знаю. – Пришел в себя, идет на поправку.
– Я рад.
– Есть новости из лаборатории? – а это снова Ева.
– Кое-что есть, но я только приехал, и мне нужно сначала разобраться с бумагами.
– Хорошо работаешь, – усмехается она. – В часть только к обеду приезжаешь, никуда не торопишься.
Я ставлю кружку, нажимаю кнопку на кофемашине и оборачиваюсь к ней.
– У меня был выезд на шашлык.
– Ух ты, просто кайф! – взмахивает ножом Ева. – Не жизнь, а малина! Может, мне тоже на шашлыки съездить, пока ребята тут людей спасают?! – Она оглядывает своих сослуживцев, прервавших свой обед из-за нашего диалога и растерянно смотрящих на нее. – А, ребят?
– «Шашлык» это… – Старший пожарный второго расчета, его, кажется, зовут Лев, прочищает горло. – Это труп на пожаре. Ну, инцидент с погибшими, – он поворачивается ко мне. – Да? Ты ведь это имел в виду?
Я киваю, наслаждаясь зрелищем. Мне нравится видеть, как с лица Евы сползает усмешка. Ее глаза округляются, губы бледнеют.
– Какой идиот придумал так говорить? – произносит она, заикаясь.
– Мне неизвестно, – отвечаю я, пожав плечами.
Беру кружку и делаю глоток кофе. Горький черный напиток обжигает язык.
– Черт, я… я не знала. – Теперь Ева краснеет. Перекидывает через плечо тугую, длинную косу, кусает губы. – Про «пакет» слышала, а это… вообще за гранью!
– Черный пожарный юмор. Не всем дано понять.
– Так что случилось? – интересуется у меня Никита.
– На Озерной, – говорю я. – Алкаш спалил дом вместе со своей матерью. Сам остался жив, и, похоже, его больше интересовало, не осталось ли ему что в наследство.
– Классика, – качает головой Никита.
– Да, бывает.
– Слушай, а что с тем пожаром? Ну, где бомж сгорел? – подходит ко мне их командир. – Это поджог?
– Да, – киваю я. – Бутылку с зажигательной смесью бросили в окно.
– Заброшенный дом?
– Это тот поджигатель, который жег мусорные баки и сараи?
Я не успеваю заметить, как почти все пожарные собираются вокруг меня. Все, кроме Евы. Она, кажется, ненавидит меня за этот всеобщий интерес.
– Думаю,
