Служебное задание: Обмануть Дьявола - Иринья Коняева
И он отстраняется. На какое–то мгновение лишает меня жара своего тела. Своего запаха, терпкого, острого, невозможно желанного и нужного. Помогает стянуть белую ткань.
С треском отскакивают пуговицы. Врезаются в мою разгорячённую страстью обнажённую кожу. А я завожусь всё больше и больше. Сгораю от каждого касания. Когда полы рубашки, разлетаясь в стороны, касаются груди, не могу сдерживаться, постанываю, одновременно сжимая бёдра с немыслимой силой. Жажду прижаться грудью к груди, животом к животу… пылаю…
Руки тянутся вниз, к единственной выжившей в мужском гардеробе пуговице. Касаюсь его живота. Какой он горячий! Твёрдый! Пальцы чуть дрожат, но захватывают пуговицу и стремительно делают своё грязное дело — лишают меня последних крох здравого смысла. Если он у меня вообще когда–то был.
Начхать!
Я поднимаю горящий взгляд к лицу мужчины, который всё это время беспорядочно и в то же время нежно ласкает мой затылок, перебирает пряди волос, любуется.
И он понимает, что я хочу сделать.
Сама не верю, что хочу и планирую. Но действительно хочу! И буду!
Но он тянет меня вверх, целует ещё раз, медленно и томно. Прижимая к себе. Позволяя ощутить своим телом его возбуждение. Затем немного отстраняется, вызывая мой недовольный полустон–полувздох. Целует основание шеи, прикусывает нежную кожу. Ловит моё потерявшее ориентиры тело, прижимая близко–близко, сладко, невозможно приятно. Так тесно, что я не чувствую морской соли в воздухе, только его парфюм, запах его разгорячённой кожи, тонкую нотку апельсина. Дышу им.
— Стой, — шепчет.
И тут же склоняется к обнажённой всем ветрам груди. Засасывает вершинку.
— Не могу, — стону в ответ, выгибая спину, подставляя ему грудь ещё ближе, удобнее.
— Невероятная, — касается шёпотом моего тела, ласкает его. — Такая горячая и необузданная. Омут с чертятами.
И я плавилась от каждого слова, каждого касания. Послушно подставляла губы, выгибалась навстречу. И где–то на задворках сознания, далеко–далеко, почти неосознанно балдела от того, какая я, оказывается, плохая девочка. Омут с чертятами.
Сейчас было не до размышлений и воспоминаний. Мир замер. Обрушился. Остались лишь он и я. И наша страсть.
Ткань платья, лаская и одновременно чуть царапая швами, сползла к лодыжкам. Мужские руки уверенно скользнули вдоль тела, замерли на ягодицах. Огладили. Сжали.
— Ах, — от полноты ощущений вскрикнула, выгибая спину, касаясь обнажённой мужской груди теперь лишь кончиками сосков. Не желая разорвать контакт. Рассоединиться.
Открыла затуманенные страстью глаза, прикусила нижнюю губу. Посмотрела просительно.
— Здесь не место, но оторваться от тебя я не могу, — хрипло ответил мужчина. — В дом или в воду?
Вода… Вспомнила, как девчонки в университете обсуждали секс в воде, его плюсы и минусы. В моём случае море никак не подходило. Ну совсем. И это отрезвило.
Как ни хотелось остаться в созданном нами только что мире страсти и нежности, суровая реальность обняла, укутала и опустила с небес на землю.
— Я… я не могу.
Глаза мужчины сверкнули вишнёвым огнём, сузились, но он быстро взял себя в руки, ухмыльнулся в обычной дьявольской манере.
— Зайчишка Анна. Впервые потеряли голову от страсти? — дружелюбным тоном осведомился он, склоняясь к моим ногам, чтобы через бесконечно длинные мгновения, когда я боялась даже дышать, вновь надеть на меня платье. — Впервые? — повторил вопрос.
Кивнула. Просто не могла выдавить из себя ни слова. Боялась, что засмеёт, скажет гадость, но нет. Осторожно касаясь, развернул к себе спиной, застегнул молнию. Поправил волосы, огладил плечи. Горячие ладони спустились вниз, к локтям, к предплечьям, захватили запястья, завели за спину, не причиняя боли.
— Вы такая беззащитная. Боитесь меня до дрожи. Затем сводите с ума одним взглядом. И тут же пугаетесь собственных чувств. Вы выросли в мире без мужчин? На острове, о котором рассказывали?
— Да, — выдохнула тихо.
Мужчина выпустил мои руки из плена, желанного и в то же время пугающего, но не дал свободы. Обнял за талию, притянул к себе. Так, что я лопатками коснулась его обнажённой груди. И сердце вновь пустилось вскачь, разгоняя кровь сильнее прежнего.
— А в университете? Вы учились по контракту с АВД и не могли позволить себе свободное время? — допрашивал Воеводин.
— Я дополнительно изучала языки. Много училась. Иногда казалось, что больше, чем могла, — признала, не шелохнувшись. Взгляд же метался из стороны в сторону, не задерживаясь на чём–то определённом.
— Расслабьтесь, Анна. Я вас не съем, — утешил бессовестный захватчик моих мыслей. И тела! — И неужели ни одного романа? Совсем никакого опыта общения с мужчинами?
— Думаю, мы с вами по–разному воспринимаем значение слова «роман», — с запозданием, но включились мои мозги. — За мной ухаживали, разумеется. Но при моём графике учёбы, работы, жизни какие–либо отношения, кроме деловых, строить затруднительно.
Я сделала шаг вперёд, освобождаясь из плена его рук. Выдохнула. Ничего, справлюсь. Ну, потеряла немного голову. С кем не бывает? Должны же и у меня быть какие–нибудь пикантные воспоминания.
— У нас с вами замечательные деловые отношения, — заметил Воеводин. — Мне нравятся.
И посмотрел лукаво, с той самой ухмылкой, от которой у меня то приливала кровь в голову от ярости, то сладко сводило внизу живота и подгибались колени.
Дьявол. Как есть Дьявол. Нельзя так воздействовать на женщин. Это надо запретить законом!
— Наши с вами деловые отношения… слишком… слишком современные, — нашлась с фразой я. И тут же почувствовала себя девицей на выданье века, эдак, семнадцатого–восемнадцатого. Притом лет шестнадцати, не больше. Уровень развития вот где–то такой и есть, ага.
— О, ну что вы, Анна. Я не соблазняю всех деловых партнёров женского пола, даже самых современных. А вот вы от меня, дорогая леди–загадка, никуда не денетесь.
И посмотрел так, словно я уже была его собственностью!
— Владислав Васильевич! — возмутилась, повысив голос.
— Вы можете сопротивляться столько, сколько нужно вашей скромности. Обещаю ни к чему не принуждать, — расщедрился этот гад на… Да я слов не находила, как это всё можно назвать, не прибегнув к ругательствам!
Воеводин поднял свою рубашку, отряхнул с неё песок и протянул мне.
— Зачем?
— Мы шли купаться. Обнажённой ундиной вы мне показаться не захотели, вот вам одежда, не в платье же нырять в море. Или вы готовы топлес?
— Давайте сюда вашу рубашку! Это самые невероятные деловые переговоры в моей жизни! — сказала, закатив глаза. — Надеюсь, это первый и единственный опыт в моей жизни.
