Служебное задание: Обмануть Дьявола - Иринья Коняева
— Мы с Александрой почти не пересекаемся по работе. Точнее, не пересекались раньше. Совещания не в счёт, редкие совместные встречи тоже. Она обычно проводит переговоры на высшем уровне и те, где речь идёт о деньгах. Я занимаюсь техническим обеспечением шахт, с недавних пор мне также отдали под руководство снабжение, поэтому эта командировка… Она была слишком внезапной и неуместной. Боюсь, что мне потом долго придётся восстанавливать то, что было едва отстроено.
— Тем вы и интересны, что загадочны, Аня. И очень противоречивы.
— Да я как открытая книга! Вы же сами говорили, что у меня на лице всё написано, — дотошно припомнила его давнюю фразу.
— Вы крупный руководитель, то есть умеете и увольнять и наказывать, по–другому в больших коллективах никак, разве только у вас есть заместитель, у которого руки по локоть в крови?
— Умею. Хоть и заместитель есть, но он больше по совсем технической части, — признала его правоту.
— А выглядите как нежная и невинная фиалочка. Надеюсь, вы простите мне мою откровенность, — добавил мужчина, когда я вспыхнула как маков цвет.
— Я бы не хотела обсуждать насколько личные темы, — всё–таки немного укорила его за ту самую откровенность, что для меня граничила с наглостью и хамством. — Управлять людьми не так просто, вы правы. Но я набрала свою команду самостоятельно, поэтому проблемы были только с новым направлением. Меня уважают как специалиста и особых хлопот никто не доставляет.
— Неужели боятся?
Воеводин не сводил с меня взгляда, гипнотизируя своими невероятными глазами, но я отчего–то злилась и злилась сильно. Вот же зараза, снова меня провоцирует!
— Они боятся не меня лично, а штрафов, принятых в компании. Это эффективный механизм, — признала неохотно. Ненавидела штрафы.
— Представляю, как вам непросто им пользоваться. Вы ведь наверняка думаете: «У Иванова жена только родила, он не высыпается, поэтому спроектировал систему оповещения с ошибкой и это обошлось нам в четыре миллиона. Урежу себе десять процентов на пять лет, а с него спрашивать не буду. У меня же детей нет».
Я вытаращила глаза в полнейшем ужасе на этого страшного человека. Я так не делала. Не делала ни разу. Но думала каждый раз, когда приходилось штрафовать людей, которые и без того были в сложной жизненной ситуации. Или которых могла как–то оправдать. И от того, с какой точной последовательностью он воспроизвёл мой мысленный диалог стало по–настоящему жутко!
— Не могу сказать, что не думала об этом, — признала очевидное, — но никогда не нарушала правила. Виновен — наказан.
— Потому что вы справедливая. Сотрудников много, вам просто не хватило бы зарплаты, чтобы повесить на себя все их ошибки, — не в бровь, в а в глаз снова заметил Воеводин. — Мне просто интересно, как в гнилой системе сохранился такой цветочек. Как, Аня?
— Почву вечно удобряют всякими гадостями, чтобы она была плодородной, — ответила как двоечница, которую вызвали к доске. Надо что–то сказать, что–то по теме и желательно ещё попасть в яблочко, пусть случайно, но главное — не молчать, не гневить учителя.
— И то верно! — в который раз за утро расхохотался Владислав Васильевич. — А знаете что, Аня? А идёмте плавать! Не буду больше вас истязать, ещё пообщаемся потом.
— Звучит как угроза.
— Это вы так воспринимаете общение с одним из самых завидных холостяков современности? — Воеводин выгнул бровь и затем мне подмигнул. — Ну же, стряхните правила АВД, считайте, что вы временно перешли ко мне во владение. А я приказываю вам отдыхать и купаться. Живо на пляж!
— У меня нет с собой купальника, — растерялась я.
— Вспоминаю так совсем недавние водные процедуры, где вас это не смущало. Или мне вернуть Сашу, чтобы вы разделись? — съехидничал мужчина.
— А вы сами не справитесь? — выдала я и в ужасе ахнула. Ну зачем, зачем он меня провоцирует на такие ужасные фразы?!
— Аня, да вы, я смотрю, очень послушный сотрудник, — вмиг изменившимся голосом, вовсе не смешливым, а низким, соблазняющим, проворковал Мефистофель Дьяволович Воеводин, поднимаясь и направляясь в мою сторону.
Когда он протянул мне руку, я так напряглась, что даже моргнуть боялась, только смотрела на него снизу вверх и молчала. Наговорилась уже. Выполнила и перевыполнила задание, можно сказать.
— Руку, — поторопил мужчина и я послушно вложила свою враз похолодевшую ладошку в его, большую и горячую, хваткую. — Вы задели моё самолюбие, дорогая, поэтому пути обратно у вас нет. Только на пляж.
Он смотрел на меня долго, жадно, предвкушающе. Я молча смотрела в ответ, боясь отвести взгляд. Кому я вру? Не желая его отводить!
Он снова меня соблазнял. Молча и действенно. Кровь нагрелась до тысячи градусов, превратившись в вулканическую лаву и переливаясь по венам тягуче и сладко, оглушающе медленно и невероятно ласково.
Он потянул за руку. И я пошла. Не выпуская крепкой руки. Не позволяя себе отвлечься от ощущений, которые испытывала впервые в жизни.
— Повернитесь, Аня, — почему–то прошептал мужчина, придерживая меня за талию, что было вовсе не лишним — ноги не держали.
Звук молнии, касание к обнажённой спине. Кажется, я сейчас грохнусь в обморок или со мной произойдёт что–то совершенно неприличное! Воздуха на огромном пляже не хватает для одной маленькой меня. Или я не дышу?
— Какая шёлковая кожа, — шепчет он, целуя плечо.
Пальцы бегут по позвоночнику вниз, следуя за замочком молнии, что оказался там чуть раньше. Я схожу с ума от его нежных уверенных прикосновений. Загораюсь. Вспыхиваю. Из груди вырывается низкий протяжный стон. Как хорошо! Невероятно, восхитительно хорошо!
— Почему мы потащились на этот чёртов пляж, а не в спальню? — злится мужчина недовольно и разворачивает безвольную меня к себе, наклоняется. — Да, Анечка?
Я поднимаю на него взгляд. Ну зачем, зачем он сейчас что–то спрашивает? Я не хочу думать. Не хочу анализировать. Пусть просто поцелует меня!
— Какая вы чувствительная, — с восторгом в глазах произносит он и всё–таки целует. Горячо. Жарко. Упоительно.
Я цепляюсь за его огромные плечи, едва не рыча от того, что лишнюю сейчас ткань не позволяет коснуться обнажённой кожи. Целую в ответ. Яростно. Неистово. Пальцы бегут вниз, к краю рубашки, цепляются крючками, тянут настойчиво и
