Игра на грани. Навсегда моя - Юлия Стоун
Я должна была уехать с ним. Но мысль о том, что Марк решает за меня как мне жить — сильно раздражала. Его правила, его инструкции, его план. Состояние маленькой, но упорной бунтарки снова взяло верх. Я сделала глубокий вдох и, несмотря на свое внутреннее сопротивление, сама открыла заднюю дверь дорогого автомобиля. Это было так нелепо: я сидела в роскошной машине, но все равно чувствовала себя как пленница. Чертов псих, Романовский!
— Можно позвонить с вашего телефона? Я свой дома забыла, — спросила я водителя, пока машина не тронулась.
Он кивнул и, не моргнув глазом, спокойно ответил:
— Я наберу господину Романовскому и уточню. Он не давал никаких указаний насчет этого.
Меня поразило, насколько этот верзила был сдержан и учтив, он даже не подумал удивиться. Но я почувствовала раздражение, которое не в силах была объяснить самой себе. Возможно, меня бесила сама мысль, что Романовский даже издалека держит все под контролем, и я зависима от его решений. Вся эта ситуация напоминала мне о какой-то жестокой игре, где у меня нет выбора.
— Пффф. Не утруждайтесь, проехали, — отрезала я. Ясно, какой будет ответ. Ему не стоило тратить время.
Он молча кивнул, но все равно набрал номер. В этот момент машина плавно тронулась с места, и я вновь почувствовала, как пространство вокруг меня сжимается.
— Господин Романовский, ваша невеста просила поговорить с вами.
Вот мерзавец! Ничего подобного я не просила! Невеста, блин.
Водитель притормозил возле тротуара, еще не успев выехать за пределы территории больницы и передал мне трубку с абсолютно каменным лицом, без единой эмоции.
— Алло. Я вообще-то попросила телефон позвонить маме, а не тебе.
Марк рассмеялся в трубку, как будто было что-то очень забавное в моем предложении.
— Я понял. Давай я напрошусь на ужин к Колесниковым, не переживай, с твоей мамой все отлично.
На ужин, к родителям? С ним? Да какого дьявола вообще вокруг происходит?! Пока я подбирала слова, чтобы как-то прокомментировать его предложение, он продолжил:
— И еще, с твоей работой я вопрос уладил. Олег привезет тебя ко мне, пообедаем, если ты не против.
Нет, он точно издевается! Как я могу быть против в своей-то ситуации?
— Угу, пока.
«Как же он меня бесит!» — эта мысль прилипла к сознанию как липкая лента к волосам.
Спустя почти сорок минут медленного движения по пробкам мы с Олегом наконец приехали в самый центр. На парковку перед рестораном пускают не все машины, я знаю это заведение, и сама часто бросала машину в нескольких кварталах отсюда, с трудом находя платное парковочное место, но вот особо дорогие машины заезжаю на задний двор бесплатно.
За столиком, куда меня провел Олег, уже сидел Марк, он разговаривал по телефону по-немецки. Я учила немецкий в школе как второй язык, а потом еще и с преподавателем, также родители отправляли меня на летние каникулы в Берлин по обмену два года подряд. Поэтому его перепалку с кем-то про неудовлетворительных поставщиков я прекрасно поняла. Когда я подошла так, чтобы он мог меня видеть, Марк, не заканчивая разговор, встал и подвинул мне стул, как настоящий джентльмен, а потом закрыв телефон ладонью сказал:
— Прости, мне нужно буквально две минуты.
Да пожалуйста, хоть двести. И хотя есть совсем не хотелось, я взяла меню и начала листать страницы до раздела десертов. Почему-то хотелось именно сладкого.
Когда Марк закончил и убрал телефон, к нам подошел официант.
— Мне, пожалуйста капучино и наполеон, — сказала, улыбаясь молодому парню.
Марк нервно закашлялся и уставился на меня как будто я выдала пароль от своего сейфа первому встречному.
— А вам? — молодой человек, ничего не подозревая, поинтересовался у Марка.
— Мне стейк и салат с рукколой, а девушке еще принесите тыквенный крем-суп и овощной салат.
Боже!
Я закатила глаза, но не стала спорить. Он же не станет впихивать в меня эту еду при всех. Марк, сузив глаза, смотрел и наверняка строил коварные планы на меня, пока его взгляд не сместился мне за спину. Выражение его лица моментально изменилось, взгляд ожесточился и на лице появилась маска убийцы, по крайней мере именно так я представляю убийцу: холодный надменный и немного презрительный вид, вперемешку тяжелым взглядом. Стоило мне слегка повернуть голову по направлению его взгляда, как я тут же уловила, что два верзилы из охраны Романовского перегородили путь мужчине лет шестидесяти. Он был одет дорого и элегантно, рядом с ним стоял такой же верзила, готовый в любой момент среагировать.
— Марк Романовский! Какая встреча! До тебя невозможно добраться.
— Виктор Анатольевич, наверно это потому, что у нас с вами не может быть общих дел.
Я заметила, как Марк оскалился, а Виктор Анатольевич только снисходительно улыбнулся в ответ.
— Ошибаешься, сынок. Я присоединюсь? Извини, красавица, что прерываю ваше свидание. — Мужчина обратился ко мне и стал отодвигать для себя стул, но Марк поднялся и кивнул охране.
— Конечно, присаживайтесь раз других мест нет, мы как раз уже уходим.
Марк протянул ко мне руку и до боли сжал пальцы на предплечье, еще и там синяков мне не хватало. Когда мы стали отходить от стола, Виктор Анатольевич хохотнул и бросил нам в спину:
— Тебе все равно придется сотрудничать со мной, Романовский.
Интересно.
Ну что же, хотя бы тыквенный суп не пришлось есть.
Мы сели в его машину и выехали с парковки в окружении автомобилей охраны. Что такого уже успел сделать Романовский, из-за чего ему приходится ездить с охраной?
Я с любопытством разглядывала реакцию Марка, который сидел, стиснув зубы, что-то строчил в телефоне.
— Что это было?
Он мельком взглянул на меня и приложил к уху телефон:
— Да. Слушай, привези еды в офис. Я тебе написал. Спасибо.
Я посмотрела в окно, когда мы сели в машину на улице начался дождь, но сейчас к непогоде добавился еще и сильный ветер, сносящий все зонтики у прохожих.
— Прости. Это был Волошин, старый друг моего отца и по совместительству главный подрядчик.
Хоть он и отвечал спокойно, но было ясно, что его жутко бесил этот Волошин, ведь не зря Марк так резко бросил все и увел меня. Вот если бы у меня был интернет, я бы смогла оценить масштаб его личности.
— Скажи, а твой отец был Глеб Шаталов?
— Угу, — Марк на секунду завис, собираясь добавить что-то к этому,
