Дождь в моей душе - Марина Зимняя
- Не подходите ко мне больше! И не смейте меня трогать! - прошипела я сквозь зубы окончательно освободившись из его мерзких лап. Появление третьего лица слегка остудило начальника охраны, и он сам сделал шаг назад.
- Ты передумаешь девочка! Очень скоро передумаешь! У меня есть видео на котором твой отец пользуясь своими полномочиями совершает здесь не совсем законные делишки. Под статью конечно он по понятным причинам пойти не может. Но репутацию тебе подпортит. Как думаешь? Будет Роман Александрович держать на работе дочку человека, который здесь подворовывал.
- Что вы несете? Мой отец не вор!
Лисицкий растянул губы в омерзительной улыбке.
- Святая простота… Ага! Твой папаша был ангелом во плоти. И жили вы так кучеряво исключительно на его голую зарплату, - противно заржал он. - Вот что я тебе скажу девочка: твой папаня не только воровал, он еще любовниц менял и ребенка на стороне заделал. Бедная Наденька была такой же наивной, как и ты…
- Я вам не верю! Не смейте больше ничего говорить о моем отце.
- У меня есть доказательства, - пожав плечами произнес он и зашагал вниз по лестнице.
Сволочь, скотина, урод! Да как он смеет говорить такое о папе, - смахиваю непрошенную слезу и поднимаюсь на верх. Катя нагруженная папками идет мне навстречу. Улыбается ехидной улыбкой и произносит:
- Что за мужики пошли, нет бы подыскать себе женщину по возрасту. У нас целая бухгалтерия красивых и одиноких, а их на одних соплячек тянет, - покачав головой произносит она. - Вячеслав Сергеевич тоже на практиканток поглядывал. И до поглядывался! - Ее противный смех режет барабанные перепонки. Я игнорирую ее выпады ускоряя шаг. Если я остановлюсь, то толкну ее или ударю. Хватит нашей семье "избитых девочек".
15.
- Чего сигналишь!? Разворачивайся! Здесь проезда нет! Понакупят прав, а потом из-за таких куриц люди бьются, - выкрикивает мужик, усаживаясь в белый седан.
- Что там случилась? - задаю вопрос игнорируя его хамство.
- Авария случилась! Сейчас гаишники примчатся разрулят пробку. Разворачивайся пока тебя не подперли.
- Серьезная? Может там помощь нужна?
- МЧС-ники работать будут, зажало водителя. А во второй машине труп, - от его слов мороз пробегает по коже. Медленно сдаю назад чтобы развернуться и поехать по объездной дороге. Часы на приборной панели показывают без пятнадцати девять.
***
- Может, я не в курсе? Вы у нас на каком-то особом счету - начальник прожигает меня своим серьезным взглядом. - На этой неделе вы еще ни разу не пришли на работу вовремя!
- Прошу прощения! Больше не повторится! Я...
- Разумеется, не повторится, - не дает договорить мне Роман Александрович. - Вы здесь больше не работаете, - кидает мне через плечо. А я бегу за ним следом и не знаю, как оправдаться на сей раз. - Завтра получите расчет в бухгалтерии. А сегодня я вас больше не задерживаю, - произносит директор и ускоряет шаг.
- Подождите! Дайте мне объяснить! Две минуты! Сегодня я опоздала всего на две минуты. - Он останавливается и смотрит на меня удивленно вскинув брови.
- Александра! Мой личный помощник должен приходить на работу как минимум за двадцать минут до начала рабочего дня. Инна Геннадиевна получит выговор за то, что не объяснила вам столь элементарных истин. - Я опускаю глаза осознав, что еще слово, и я могу всерьез подставить Инну Геннадиевну. Роман Александрович продолжает свой путь, а я стою на месте боковым зрением улавливая движение в другом конце коридора. - Как черт из табакерки! – в душе возмущаюсь я. Мне навстречу идет Лисицкий с улыбкой на всю свою мерзкую рожу.
- Поговорим? - подхватывает меня под локоть.
- Отстаньте от меня! - отталкиваю его что есть силы. Дверь одного из кабинетов приоткрывается, в коридор выглядывает Ксения Петровна.
- Что за переполох с утра пораньше? - интересуется она у Лисицкого, а я пользуясь моментом сбегаю в отдел кадров. Затворяю за собой дверь и не обращая внимания на Катю начинаю рыдать, плюхаясь на свое рабочее место. Слезы горячими ручьями струятся по моим щекам. Глаза щиплет растекающаяся тушь. Нахожу в ящике стола пачку бумажных платочков. Наплевав на то что я не одна в кабинете высмаркиваю хлюпающий нос. Катя встает и идет к графину с водой, наполнив стакан протягивает его мне.
- Уволил? - прервав затянувшееся молчание спрашивает она.
- Уволил! - произношу глядя ей в глаза. - Радуйся, теперь у тебя нет конкурентки... Можешь прекращать свою фикцию. Инне Геннадиевне положен всего один подчиненный, ты им и останешься. Катя не пытается опровергнуть мои слова, смотрит на меня с какой-то жалостью.
- Тебе и правда лучше уйти отсюда. Этот старый извращуга положил на тебя глаз. Он от тебя не отстанет. Ты даже не представляешь какая тут война была два года назад. Он к одной девочке подкатывал, прохода не давал. Она у нас в медпункте практику проходила, а потом медсестрой устроилась. Молоденькая совсем лет двадцать ей было. А Лисицкий тогда только устроился, только не сам, а как обычно у нас делается, через связи. Его отец старый армейский товарищ нашего старшего директора.
- К чему ты мне это рассказываешь?
- К тому, что он не просто так к тебе пристал. Он отомстить пытается…
- Кому? - удивленно таращусь на Катю. Никогда не видела ее такой, мне даже на секунду кажется, что она говорит со мной искренне и действительно не желает мне зла.
- Твой папа…, - впервые Катя мнется. - У твоего отца были отношения с той девушкой.
- Что? Зачем ты опять это начинаешь! Прекрати!!!
- Саша! Я говорю правду. Все об этом знали. Она даже ребёнка от него родила. Пара месяцев сейчас малышу. В моей голове всплывают флешбеки. Похороны папы. Беременная рыдающая девушка. Я не могла ее не заметить, но и не была в состоянии выяснять кто она и почему так убивается по моему отцу. Мое горе было безмерным и бесконечным, я не могла думать ни о чем кроме своей боли. - Твой отец не дал ему развернуться тут как следует, все-таки Лисицкий был
