Его наглый друг (СИ) - Лоран Оливия
Макс
Весь путь до дома перезагружаю все внутренние системы и регулирую на прежние и привычные настройки. Пытаясь сосредоточиться, твержу на повторе лишь одно золотое правило — трах на раз.
Зависаю. Снова и снова ловлю сбой.
Поддавшись эмоциям, добавляю примечание, с которым уж точно готов смириться — на два. И это при учете, что сможет удовлетворить по всем параметрам. Максимум три, если еще и удастся меня удивить.
Ощущаю внезапный прилив энергии, когда паркуюсь во дворе дома. Глушу мотор и обхожу машину, чтобы открыть ей дверь. Пока она копошиться на кресле и кутается в моей кофте в попытке скрыть наготу, терпеливо жду. Когда же роется в своей сумке, начинаю раздражаться.
— Все, что нам пригодится, есть в доме. Выходи уже.
— Я только переоденусь в свое платье… и уеду, — уверяет сбивчиво и, наконец, выходит из тачки, прижимая к груди сумку с вещами.
На данное заявление никак не реагирую. Сомневаюсь, что и сама еще в это верит. Однако ее видимая уверенность в своих словах не может не забавлять.
План действий формируется по факту. Заходим в дом и сразу же поднимаемся на второй этаж. Ее молчание расцениваю, как положительный настрой, но на входе в мою спальню, она вдруг замирает и оглядывается.
— Возьму свои вещи, — объясняю ей и захожу в гардеробную.
Алина в той же немой тишине осматривает мою комнату и ждет, пока достаю чистую одежду. Послушно семенит следом в ванную, но держится на некотором расстоянии. Будто это хоть как-то способно снизить повисшее в воздухе неловкое напряжение, что я и сам ощущаю.
Настроив воду до нужной температуры, затыкаю ванную и начинаю стягивать противно прилипшую к телу одежду. Взглядом призываю ее к тому же.
— Я лучше вернусь в комнату… — смущенно прячет глаза. — Переоденусь там и подожду тебя, — паникуя, пятится назад.
— Погоди, — хватаю за руку и тут же выпускаю.
Честно признаться, впервые чувствую себя несколько растерянным. Не знаю, как действовать дальше, ведь прежде и не приходилось кого-либо уламывать.
Алина выжидающе смотрит на меня, а я понимаю, что в этот раз придется поднапрячься.
— Давай так, — иду по наименьшему сопротивлению. — Я выйду, а ты тут мойся, переодевайся. Встретимся внизу на кухне.
— Я не буду купаться в твоем доме, — заявляет несколько напугано.
— Хочешь заболеть? — такой себе аргумент, но вкладываю в эти слова всю свою уверенность. — Я же сказал — уйду. Могу остаться, если хочешь, — делаю шаг к ней.
— Нет-нет! — отскакивает назад. — Хорошо… Ладно. Только оставь меня одну.
Выхожу из комнаты, но так и стою под дверью, прислушиваясь к звукам. По всплескам воды делаю выводы, что залезла в ванную. Однако не могу спокойно реагировать на тот факт, что щелчка закрывающегося замка я так и не услышал.
Внутренне ликую и возвращаюсь в гардеробную. Перебираю свои вещи на наличие более менее подходящего варианта для нее. Ну не будет же она надевать платье, в котором была в ресторане. Сама наверняка постеснялась попросить.
Нахожу свободную футболку, шорты, в которых по моим меркам не должна утонуть, и возвращаюсь к ней.
Стараюсь двигаться бесшумно, но оказываюсь замеченным, едва закрываю за собой дверь.
— Макс! Ты же обещал! — прячется под прозрачную воду, в которой я с изумленной радостью не наблюдаю даже пены.
— Принес чистую одежду, — объясняюсь с трудом, пожирая взглядом открытые участки ее тела.
Алина сидит в ванной ко мне спиной и даже не поворачивает головы, благодаря чему я обладаю прекрасной возможностью смотреть на нее беспрепятственно. Правда, особо интересующие меня места, она очень успешно скрывает.
Но мне хватает и того, что доступно. Поджатые к шее и лоснящиеся от влаги плечи, обнаженные коленки, охваченные руками и придвинутые к груди, и без того оставляют простор для фантазий, что там под водой. Да мне даже достаточно одного осознания, что она сидит голой в моей ванной, в моем доме.
— Выйди, пожалуйста… И закрой дверь.
— Ага, — мычу неразборчиво и иду.
Вот только шагаю не на выход, а прямиком к ней.
Окоченевший член в мокрых трусах каким-то чудом оживает и бодро приветствует Русалку. Требует свободы и немедленного погружения не только под воду, но и в ее глубины. Договариваться с ним не пытаюсь, сам едва сдерживаюсь, чтобы не занырнуть.
Но вместо этого балансирую на суше, цепляясь одной рукой за борт ванны и присаживаюсь позади нее. Другой убираю влажные пряди с лица и предоставляю себе доступ к шее.
Прежде чем слизать влагу с кожи, вмиг покрывшейся мурашками, провожу пальцем по трепещущей яремной венке. Вкусив кайф от своих же ощущений, не останавливаюсь на этом.
Спускаюсь ниже по ключицам и часто вздымающейся грудной клетке. Буквально втискиваюсь между прижатых к ней коленей и мягко обхватываю грудь, растирая окаменевший сосок.
Шипение Алины расцениваю как желаемую ответную реакцию и, наконец, припадаю к шее. Обвожу языком не только ее, но и область за ухом. Закусывая мочку и усиливая давление на упругий тугой сосок, на который имею возможность смотреть, отмечаю как она начинает ерзать под водой и слишком часто дышать, а затем и томно вздыхать. Но сжиматься не прекращает.
— Расслабься, — хриплю на ухо. — Я могу тебе помочь, приятно сделаю.
Спускаюсь рукой ниже, оглаживая ребра и подрагивающий живот. Достигаю лобка и обхватываю пульсирующую плоть. Быстро нахожу ее рот, вбирая в себя ее первый неконтролируемый стон.
Меня интересует лишь секс.
Гонимый за ее удовольствием уже сейчас понимаю, что эта установка выдает баг и слетает.
31
Я уже не в силах отпустить ее.
Макс
Алина никак не реагирует на поцелуй, но и не отстраняется. Мог бы подумать, что не разделяет моего желания, если бы помимо оцепенения не было и других реакций.
Она так дрожит, ровно как и на пляже под дождем. И если тогда это можно было списать на холод, то сейчас, когда она сидит в горячей ванне, уже не спутаешь.
В купе с неровным отрывистым дыханием распознаю этот сигнал как ярко зеленый.
Хочу спуститься рукой еще ниже, добраться до ее центра промежности и убедиться в своих догадках, но плотно сжатые ноги стискивают мою ладонь, не позволяя продвинуться.
Обхватываю ее коленку свободной рукой, вынуждая развести ноги в стороны. Не поддается. Отрываюсь от нее, прекращая терзать губы. Жду, что откроет глаза и снова попросит убраться из ванной, но она лишь сильнее жмурится и молчит.
— Алин.
Реакции ноль.
— У тебя охуено красивое тело, не закрывайся, — пытаюсь звучать уверенно, а выходит как-то убого, словно молю.
Я будто в один момент теряю не только практические, но и все теоретические познания. Туплю и не врубаюсь, как должен действовать дальше. Не уверен теперь, что и состояние ее расцениваю правильно. Но и уйти уже не могу.
— Посмотришь на меня?
Машет головой.
— Скажешь что-нибудь?
Снова отказывается.
Склоняюсь к ее плечу, легко касаясь губами, и нервно смеюсь.
— Что же ты тогда хочешь? — убираю руки с ее тела, не дожидаясь ответа, но не отстраняюсь.
В общем-то и после этого она ничего не говорит, лишь снова вся сжимается.
Уязвленное достоинство требует послать все к чертям и уйти. Однако я уже не в силах отпустить ее. Еще не понимаю причин, но остро ощущаю важность данного факта.
Продолжаю целовать плечо, шею, тыкаюсь носом в волосы и снова спускаюсь к плечу.
И когда замечаю, что несмело поворачивается ко мне лицом, словно подставляется, целую ее щеку, тянусь к губам. Порываюсь наброситься на них с прежней настойчивостью, но в последний момент замедляюсь.
Вспоминаю вдруг, как зажимал ее в клубе и, не придавая особого значения словам, интересовался, как она любит: медленно, быстро, нежно, жестко. Предполагал, что оба варианта испробуем позже. Однако сейчас, с некой досадой, догадываюсь, что только один из них был верным.
