Одиночество вдвоем или любовь на пятерых - Елена Анатольевна Казанцева
Бабка под столом толкала Настину ногу, намекая её быть более раскрепощенной и естественной. Но у Насти просто ком встал в горле, руки онемели, и язык к гортани прилип. За столом трындычал дед. Того было не остановить.
Но их обед прервал рёв тракторов и шум с улицы.
Кирилл, дед Василь и Настя подорвались и выбежали на улицу. А тут!
Прямо вдоль улицы гнал на скорости огромный грейдер. За ним, держась строго позади в нескольких метрах, самосвал. Позади всех чертыхаясь, выплевывая черный дым из трубы, тащился экскаватор. Они остановились на середине улицы, развернулись, и грейдер с разбега снес забор, ворота и часть участка Насти.
У Насти от испуга даже икота появилась.
Кирилл, махая руками, бросился наперерез.
— Стой, стой! — орал он. — Стой, кому говорю!
Водитель заметил его, тормознул и, не выключая двигателя, свесился из кабины.
— Те чего, мужик, надо, — широкая морда водителя выглядывала из бокового окна.
— По какому праву вы сносите? — Кирилл быстро вскочил на гусеницу и схватил водителя за воротник. — Ты, сука, чего делаешь?
— А ну, отвянь, сейчас морду начищу тебе, — все слова водитель перемежал отборной матершиной.
— Ты с каких…сносишь жилые участки, — не отставал от него Кирилл.
— Какие жилые, здесь все под снос, — орал на него тракторист.
И тут из клубов пыли и выхлопных газов показалась фигура председателя. Он был взлохмачен, хоть на его голове остались ли жиденькое подобие волос. Он вытирал большим платком пыль и пот с лысины и лба, красные от натуги щеки тряслись.
— Вы не туда заехали, — кричал он, хрипя. — Вам налево надо было повернуть.
— Куда ты сказал, туда и заехали. Вот! — Бульдозерист выпрыгнул из своего трактора, наконец, заглушив двигатель. — Вот!
Он ткнул схему и карту под нос председателя.
— Ты карту то переверни, горе луковое, — запричитал председатель. — Вам вот туда повернуть надо было. И он начал тыкать пальцев в схему.
— А, туда, — бульдозерист махнул рукой в сторону.
— Вы по ту сторону реки сносите сады, — чуть не плача причитал председатель. — Что нам теперь делать.
Бульдозерист оглядел то, что наделал своим ковшом.
— Ну, извиняйте, — развел руками.
— Я тебе сейчас извинюсь, — и Кирилл со всего маха ударил рабочего в плечо кулаком. — Кто это все восстанавливать будет.
Настя стояла и смотрела на свой участок, от которого ничего не осталось. Все её грядки были перемешаны с кусками ограждения, яблоня, на которой висели красные труселя, превратилась в труху, зато исчез бурьян. Ей хотелось плакать, нет, не плакать — выть, как по покойнику.
Все! Все! Все, что она прибирала своими руками, так заботливо обихаживала, садила, полола, все превращено в груду земли.
— Ой, горюшко то какое, — запричитала за спиной бабка Клава.
У Насти полились слезы в три ручья.
— Настенька, не надо, — жамкал её руку председатель своими потными ручонками. — Не реви, слезами горю не поможешь.
Кирилл в это время устроил разборки с рабочими.
Через пятнадцать минут на месте был прораб, через полчаса директор, через час приехал собственник.
И пока Кирилл разбирался с хозяевами нового поселка, Настя, дед Василь, бабка Клава и председатель тихонько стояли в стороне.
Глава восемнадцатая. Николай
Никогда не любил работать. Любимая поговорка: От работы кони дохнут.
С детства его воспитывали мама и бабушка в любви, внушали, что очень красивый мальчик, и девок у меня будут толпы. Он давно понял, что женщины водят вокруг него хоровод. И ему не надо прикладывать никаких усилий, чтобы от них получить все, что он хочет.
Мама с бабушкой кормили и одевали, убирали за ним, до двенадцати лет шнурки на обуви завязывали. Когда шёл на учёбу, совали деньги в карман, чтобы их Коля ни в чём не нуждался. Приучили к мысли, что деньги дают женщины за то, что он красивый!
Поэтому Коля не привык напрягаться. Даже в институте учился на факультете, где одни девчонки и преподы-женщины. Девчонки сами на него вешались, прыгали в койку, на лекциях трусики присылали. Ему не надо было напрягаться, чтобы получить секс. Всегда сыт.
Женщины преподаватели ему помогали в учёбе. Одна из преподавателей курсовые за него писала, чтобы раз в неделю увидеть его в своей койке.
Коля так привык к этому, что по-другому свою жизнь уже и не представлял.
Зачем работать, когда женщины вокруг ему дают все блага бесплатно, ради секса они готовы на все.
А как удовлетворить женщину в постели, его научила родная тётка. Ей было тридцать два, ему пятнадцать. Он здоровый лоб, а она одинокая женщина с неустроенной жизнью и неуёмной похотью.
В первый раз она все сделала сама. Разделась перед ним и положила его руку себе на грудь, потом заставила себя гладить, секс первый раз вышел скомканный и быстрый. И тетка сказала ему: А теперь будем учиться.
И два года она учила его, как доставить женщине удовольствие. Обучила всему, сказав, что сделает из него лучшего соблазнителя и совратителя. Тетка и объяснила Коле, что доставляя женщине удовольствие от нее можно получить все, нужно только правильно нажимая на нужные кнопки.
В выпускном классе школы Коля уже переспал с англичанкой, она была классной, поэтому окончил школу с хорошими отметками. Англичанка сама бегала и договаривалась со всеми преподавателями об отметках.
Потом выбрал педагогический вуз, дошкольное отделение, Коле было все равно, какое образование получить, нужны были только корочки. В голове у него уже зрел план.
Только окончил ВУЗ, сразу улетел из своего родного края.
Коля уже знал, что будет делать. Получив диплом, собрал вещички и улетел в Ростов. Город выбрал методом тыка.
Первая баба подвернулась сразу, он её нашёл прямо в самолете. Тридцати пяти лет бабеха, разведенка. Её бывший муж был человеком богатым, оставил ей часть бизнеса, хороший вклад, ценные бумаги. Так что Коля жил не тужил, катался, как сыр в масле, успевая ездить по «командировкам»: Сочи, Краснодар, Новороссийск. В каждом городе имел по одной, а то и две женщины. От всех отщипнул понемногу.
Но у Оли, так звали мою первую, снесло голову, она устроила слежку. Всё вскрылось. Оля пожаловалась своему бывшему, тот поймал Колю, чуть не убил. Пришлось срочно бежать.
Уехал.
Просто сел на поезд по поддельному паспорту, чтобы было не отследить. Вышел на первой попавшейся станции. Даже если отследят билет, то не поймут, где его искать.
Городок оказался маленький. На Урале. Затрапезная станция, пятьдесят тысяч жителей, небольшой комбинат. Так
