Второе дыхание (СИ) - Дора Шабанн
— Хорошо, конечно, — жена удивлена, что я готов обсуждать что-то, принесённое ею от психолога, ведь до сих пор я этого избегал всеми правдами и неправдами.
— Вот сейчас сильно было. По-мужски. Моё Вам почтение, Артём Александрович, — не промолчать ему, что ли?
Нах* мне твоё почтение? … и уважуха, бл*.
Но Артём Александрович сказал — обсудим? Значит — обсудим.
Естественно. Всенепременно. Всё, что вы хотели.
Но как мы будем это делать, уже на моё усмотрение. И с какой точки зрения — тоже.
Правда — она же очень зависит от точки зрения, да?
36. Ульяна. Июль. Санкт-Петербург
Странное, надо признать, время вокруг меня сегодня.
С самого утра.
Да и я тоже.
Странная.
Вот не дура ли? Только с самолёта, после перемены климата, взбудораженная сама и с такими же детьми попёрлась из дома. И куда? На работу к мужу, чего не делала никогда. Последовавший за нашим феерическим пришествием, полный намёков и иносказаний обед только нервяка добавил. Я и так-то не особо благодушно была настроена к супругу, да тут ещё эти мерцания глазами и прядания ушами в процессе беседы с Заказчиком покоя не обещают. Такое оно всё. Мутное.
А от мутного меня, между прочим, тошнить начинает.
После запозднившегося обеда, вывел нас наш папочка гулять вокруг «Газпром — Арены».
Нет, променад зачётный: и поглазеть есть на что, и девчонкам достаточно места, где побеситься, и даже познавательно-воспитательные моменты вполне на нём удаются. Хотя мои прекрасные дочери говорят по-прежнему хором. И громко.
«А вот порой им можно было бы и промолчать», — подумалось мне, после того как Наденька, милейшая девочка, заявила тихонько, на всю набережную:
— Когда Леон приедет, надо его сюда обязательно сводить. Он же говорил, что корабли и яхты любит. И вообще, сказал, что у него есть катер свой.
— Пусть к нам на катере и приплывает, чего он как все — на машине? Скучно, — добавила Любочка, любительница водных видов спорта и транспорта.
Идею все почему-то подхватили и стали срочно выяснять: можно ли из Москвы к нам попасть на катере? Вот ведь грамотейки. То, что Москва — столица нашей Прекрасной и Необъятной, они запомнить никак не могут, а то, что там живёт Львёнок — само собой, отложилось в памяти. И уточнять бросились у папы, естественно. Вера же плохо географию родного края учила, и историю тоже. А папа — он всё знает!
Если бы меня не так паникой и стыдом мгновенно накрыло, я бы, может быть, и сфотографировала в этот момент лицо дорогого супруга. Но воспитание и прочие мои семейные тараканы, ещё не окончательно потравленные психотерапией, бодро повылезали из всех щелей и развернулись во всю ширь — меня чуть ли не лихорадило.
Хотя объективного повода для вышеперечисленного не было от слова совсем. Ни одного упрёка я не заслужила. Моё поведение было исключительно приличным и ничего порочащего мою честь и достоинство я не сотворила, а вот поди ж ты. Столь мощно кроет стыдом, всего лишь из-за возможных мужниных предположений. Мне только не хватало сейчас начать оправдываться, доказывая, что я не верблюд.
Воображаемый двугорбый из детских воспоминаний, что катал меня когда-то по Центральному Парку Культуры и Отдыха моей исторической южной Родины, даже спустя столько лет сослужил отличную службу — позволил резко прийти в себя и бодренько взять всё это достояние в руки. Поэтому голос мой, дающий пояснения, на сплошь нецензурную вопросительную лексику, шипящего мне на ухо злющего супруга, можно было бы даже назвать лениво-прохладным:
— Львёнок — сын маминой подруги. У нас с тётей Ниной намечается, вроде как, маленький вязальный бизнес. Лео будет приезжать за игрушками и корзинками. А девочки наши с ним просто дружат: на водных горках катаются, в дартс играют, собирались у нас обзорную экскурсию на колесе обозрения устроить, когда он в сентябре за заказом приедет.
— За каким таким, на хрен, заказом, — голос Артёма вот-вот взлетит, и дочери не преминут выступить с комментариями, поэтому хорошо бы мужа унять раньше:
— Нина Эдуардовна пожелала трёх собак, зайца, кошку, пончо и, если успею, две корзинки.
— И когда, а главное — как, ты собираешься всё это навязать, если впереди начало учебного года, медобследования у всех, потом старт сезона и соревнования у Веры? Ко всему этому надо готовиться. А ещё, ты сама говорила, что и родителям твоим нужно больше внимания из-за ухудшившегося здоровья? — Артём всё ещё злился и негодовал, а я пыталась понять, каким образом всё вышеперечисленное может помешать мне вязать?
— Тебя-то чего это так тревожит? Все прошлые года, я как-то время это переживала и вывозила всю эту муть, и здесь справлюсь. Ты весь в работе и своих проектах. Мы на тебя, если честно, не рассчитывали даже, — послушно и привычно начала я разъяснительную работу, но в этот раз, похоже, зря.
— По-твоему, я плохой отец, да? И муж тоже никудышний, конечно? — супруг завёлся не на шутку. Вот только не пойму — с чего? Чувствует свою вину за отпуск или за не-встречу в аэропорту? А почему тогда наезд? Или, в своих лучших традициях, — нападает первым?
— Не рычи, а то люди оборачиваются, — сказала я ровным и спокойным голосом, прихватив его за локоть. Потянула по променаду дальше, за станцию метро имени нашего футбольного клуба, прямо на острие прогулочной зоны. Туда, где вода плещется у самого парапета. Здесь всегда народу поменьше и рассредоточен он был прилично, плюс, конечно же, ветер — ори не ори, а слышимость неважная.
— Так, пока девчонки любуются Финским, кратенько и внятно: чего тебя так накрыло? Ты ничего не попутал случайно, милый? Напомнить, у кого здесь право высказывать претензии? — хоть и хотелось объясниться интеллигентно, но обида никуда не ушла, а досада и злость внутри всё ещё побулькивали. Почему я, в конце концов, должна негодование в себе держать? Вот прямо сейчас можно предъявить эту накипь лицу, её спровоцировавшему. Но, как же всё таки, неловко.
— Пока я здесь впахиваю в поте лица, ночами работаю, не сплю и всё ради нашего будущего, жена моя прохлаждается по морям со всякими левыми львятами — это ты называешь отсутствием повода для претензий с моей стороны? — ух, глазищи покраснели, давление, наверняка, подскочило, как бы дорогого супруга кондрашка не
