Мой друг - Оливия Лоран

— Там, кажется, мыши… — шепчу задушено.

— Боишься мышей? — и снова смеется.

Не пойми откуда взявшаяся злость требует выхода, и я срываюсь. Начинаю молотить его руками по плечам и груди, выплескивая наружу свои неуправляемые эмоции.

Артём теряется лишь на мгновение, а в следующее — прижимает к стене и припечатывает испытующим взглядом.

— Тих, тих… Бунтарка… Ты что творишь?

— Мне больше нравилось «зайка», — шепчу незапланированно и прикусываю свой длинный язык.

Тёма ожидаемо усмехается и, склоняясь ниже, так же тихо заверяет:

— Я учту.

Взбушевавшиеся гормоны уносят меня в совершенно противоположную сторону. На смену недовольства приходит пьянящее чувство влечения. В памяти флешбеками вспыхивают все моменты близости и в особенности — кадры из клуба. Не успев толком отдышаться, начинаю бессвязно тараторить то, что рвется наружу.

— Я должна признаться… — взгляд Артёма становится настороженным. — На самом деле… Там в клубе…

— Не продолжай, — обрывает резко.

Недовольно хмурюсь. Слова и без того даются не легко, так он еще и усложняет задачу! Но я настроена стереть всю недосказанность между нами.

— Не могу. Я… Я обманула тебя. Сказала неправду. Я притворилась…

— Не говори, — шипит приглушенно.

— На самом деле… Я… Я все пом…

И все же ему удается сделать так, чтобы я замолчала.

Я лишена способности говорить физически, но я обретаю возможность ощутить снова его губы на своих губах. И в этот раз он не нежничает.

Отбирает вместе с воздухом всю мою энергию и возвращает в двойном объеме. Содрогаюсь, когда проходится языком по губам и врывается в мой рот, разбивая меня на мелкие пульсирующие частицы, что разлетаются по всему организму.

Заряжаясь вибрациями хриплого стона, что посылает на выдохе, отвечаю с неменьшей отдачей. Переплетаемся влажными языками, обмениваясь впечатляюще частыми, невозможно тяжелыми и судорожно прерывистыми вздохами.

Выгибаюсь в его руках, прижимаясь тем самым еще ближе. Его запах, его вкус, его дыхание дурманят и затаскивают на самую глубину истинных и порочных желаний.

Ныряя под куртку, скользит руками под водолазку, ощупывает каждый сантиметр кожи, вызывая стремительную волну мурашек.

Качнувшись в мою сторону бедрами, прижимает ближе к стене. Внизу живота простреливают жгучие спазмы, воспламеняя каждую точку на теле. Оно отзывается ему.

Воздух трещит, наэлектризованное пространство коротит, пронизывая нас высоковольтными разрядами.

Артём отстраняется лишь на мгновение, сталкивает нас лбами, пытаясь отдышаться. И я наконец выдыхаю:

— Я все помню…

Глава 13

Спойлер:

— Тём, я не понимаю… Объясни! — прошу умоляюще, разве что не хнычу. — Что мне думать? Как все это переварить?

Милана

Сидя за партой, изучаю со скучающим видом химические формулы, которыми исписана классная доска. Включиться в учебу никак не выходит, а к последнему уроку это становится просто напросто неосуществимой задачей! Ведь ко мне подсаживается Артём…

Так и подмывает съязвить, как это его величество снизошло до столь невзрачной персоны, коей ощущаю себя я.

Ведь на протяжении целого дня он с завидным успехом, очень-таки усердно, всячески меня избегает, не говоря уже о том, чтобы посмотреть мне в глаза прямо. А когда случайно пересекались взглядами, игнорируя взрывной всплеск эмоций, что это мимолетное действие оказывало, тут же отводил глаза и принимался за несомненно «суперважное» дело, переключая на него все свое внимание.

Бесит!

Плюсом ко всему он упрямо воздерживается от общения со мной, удивительно, что вообще выдавил свое сухое приветствие, стоило нам случайно столкнуться в коридоре перед началом уроков.

Я на взводе. Мое терпение заканчивается.

Понимаю, что слишком быстро опускаю руки, но… Это невыносимо больно! Мучительно сложно и безумно обидно…

Признаться честно, я не была к этому готова. Думала, стены падут, как только снова соприкоснемся, войдем в тесный контакт и образуем прочную эмоциональную связь. Так, как это было в ванной его дома, в клубе и на заброшенной фабрике.

Чёрта с два!

То, что между нами происходит, мы ни разу не обсуждали. И это странно. У меня даже порой складывается впечатление, что для него ничего не изменилось. Мы все те же друзья… Никогда не думала, что это слово начнет меня натуральным образом раздражать!

И вот сейчас он как ни в чем не бывало садится рядом и выкатывает свою очередную обольстительную ухмылку. Или это только мне так кажется?

Плевать! Я в бешенстве.

На пределе своих возможностей принимаю невозмутимое выражение лица и натягиваю снисходительную улыбку, что с горем пополам нахожу в своем собственном арсенале. А затем посылаю убийственный взгляд, по которому не сложно распознать мои истинные эмоции. Наслаждайся!

Но и тут он не теряется.

— У тебя все хорошо? — интересуется спокойно.

— Еще бы! Лучше всех! Просто замечательно!

Перегибаю с экспрессией, слишком уж вспыльчиво реагирую. Зато доношу главное — я зла. Сложно справиться с нахлынувшими чувствами, все они в момент обостряются и рвутся наружу.

— Злишься? У тебя вроде бы глаз дергается.

Нет, ну он издевается…

Конечно же злюсь! Но и заявить об этом прямо не нахожу сил… А врать я не люблю. И естественно сложнее всего быть честной именно с ним.

Как я могу объяснить, что меня ранит эта отчужденность, обижает его закрытость и отрицание очевидного? Неужели сам ничего не видит и даже не хочет понять?

Звонок, сигнализирующий о начале урока спасает от очередного вранья. Или же правды? Я так и не определилась, что собиралась ему сказать, но уж точно не собираюсь молчать. Хватит. Нет ничего хуже подвешенного состояния.

— Поговорим после уроков? — саму раздражает эта мольба в собственном голосе, но не могу ничего с собой поделать. В ответ получаю лишь неуверенный кивок. Прекрасно.

Но и после уроков мы не можем сразу же обсудить то, что меня беспокоит, так как начинается внеплановое собрание, на