Золушка для босса - Алёна Амурская
— Конечно, без проблем, — легко соглашается заместитель лебеды.
— Через гардеробную получится быстрее, да, Диан? — очень небрежно добавляю я.
— Ну да, — кивает она, хотя смотрит подозрительно. Явно уже чует неладное.
Двигаюсь, как сомнамбула, почти не соображая. Хорошо хоть мысль об охранниках всплывает раньше, чем мы уходим.
— Ещё пять минут, и всё, — торопливо говорю им, сунувшись во входную дверь вип-зала. — Никуда не отлучайтесь, ладно? Все ждите здесь.
Мельком смотрю на того охранника, который заглядывал совсем недавно с неуместным вопросом. Он всё ещё хмурится, поглядывая на своих напарников, и молчит. Зато вместо него с лёгким налетом подобострастия отвечает другой, с симпатичным улыбчивым лицом, стоя чуть ли не навытяжку:
— Как скажете, Екатерина Николаевна!
Силы блокировать панику почти на исходе. А держать спокойное выражение лица — тем более. Когда мы с Диной попадаем наконец через гардеробную в служебный коридор, я перехожу практически на бег.
— Слушай, не волнуйся ты так, — пыхтит на моем буксире девушка, — найдем мы твою Настю. Она не могла далеко уйти.
Я на ходу смотрю в экран мобильника. В запасе у меня осталось ещё три минуты. А потом Филин увезет мою девочку в ужас неизвестности.
— Как быстрее попасть на задний двор агентства? — спрашиваю нетерпеливо. — Туда, где гаражи?
— Быстрее всего на грузовом лифте. Выход сразу на задний двор. А зачем туда? Ты что-то узнала про Настю?
Я молчу, пока мы опрометью не забегаем в упомянутый лифт Вот теперь скрывать правду смысла больше нет. Тем более, что мне понадобится кто-то, кто сможет позаботиться о ребенке, пока не приедет Царевичев.
Мысль о нем пронзает меня болью отчаяния — а вдруг это конец и больше я никогда его не увижу… никогда не скажу вслух, как сильно люблю? Но рефлексировать некогда.
Едва створки закрываются и начинается движение вниз, я говорю:
— Дина.
— На самом деле я Диана, — смущённо поправляет та.
— Мне нужна твоя помощь. Очень.
— Какая?
Заставить себя поделиться собственным ужасом очень сложно, язык повинуется с трудом. Но это необходимо.
— Сейчас я встречусь с одним человеком, и мне надо будет поехать с ним, — выдавливаю из себя через силу. — Моя Настя уже там, внизу. Пожалуйста, Диана, забери ее и сразу же отведи к Тимуру. Расскажи ему обо всём, что увидишь, это важно. И не забудь сказать, что в агентство проник Филин.
— В здание залетела птица? — непонимающе моргает девушка. — Откуда здесь взяться филину?
— Филин — это фамилия, — поясняю автоматически. — Скажи Лебеде, что у Филина тут есть сообщники. Пусть свяжется с Артёмом Царевичевым срочно.
В глазах Дианы — таких странно искаженных несуразными очками и всё же удивительно похожих на глаза олененка Бэмби, — наконец появляется осознание. И острая тревога.
— Кать, — шепчет она. — Тебя что, шантажируют ребёнком?! Кто-то похитил Настю и позвонил?
Всего одной фразой она умудряется снова ввергнуть меня в хаос отчаяния, кода я едва-едва сумела абстрагироваться от этих страшных мыслей, обмануть себя и притвориться, что делаю обыденное дело, чтобы не скатиться в истерику.
А видеть сочувствие во взгляде Дианы — невыносимо. Мне бы сейчас рядом кого-то злобно покрикивающего, не дающего расслабиться. Кого-то вроде Горыныча.
Прячу лицо от ее глаз в собственных ладонях, а из груди уже рвется первое рыдание. Но я безжалостно загоняю его внутрь и делаю глубокий прерывистый вздох.
Нет уж, Катя, терли. Не время раскисать! Ты сама виновата, что оставила несмышленого ребенка без присмотра!
И эта мысль неожиданно придает мне сил.
— Может, лучше охрану позвать? — осторожно предлагает Диана. — Нафига они нужны, если не могут защитить ни тебя, ни ребёнка?
Я выпрямляюсь и одним движением вытираю повлажневшие от слёз веки.
— Не надо охрану. Среди них есть сообщник Филина, и я не знаю, кто он. Пусть лучше все побудут в неведении. Нельзя рисковать Настей… Надо сразу отвести ее к Тимуру. Поможешь мне?
— Спрашиваешь! Конечно. А… что будет с тобой?
Господи, ну зачем она задаёт такие вопросы? Я не могу и не хочу сейчас думать об этом! От этого такое ощущение, что я сейчас развалюсь на куски!
Обхватываю себя руками и мотаю головой, чтобы удержаться от всхлипа.
— Не знаю, — отвечаю ей тихо. — Но я сделаю что угодно, лишь бы моя девочка была в безопасности.
Раздается гулкий лязг и лифт дергается, затормозив на первом этаже. Диана хватает меня за руку.
— Не ходи! Мы что-нибудь придумаем, позовём на помощь, можно в полицию позвонить.
— Нельзя! — На меня накатывает очередной приступ безысходного отчаяния. — Он сказал, что жизнь Насти сейчас в моих руках. И еду с ним либо я, либо она. Иначе больше никогда не увижу ее- в живых.
— Но нельзя же идти вот так, как овечка на убой! Давай хоть с Лебедой посоветуемся или с Артемом твоим.
— Они мне запретят идти, Диана, и ты это понимаешь, — откликаюсь я горько. — Я не знаю, что со мной будет, и мне страшно… правда, страшно. Но там моя Настя. И ей ещё страшнее. Потому что Филин псих и маньяк! Ты знаешь, что его не могут поймать уже долгое время? А ведь это значит, что шансы освободить Настю другим способом — хуже некуда! Как я могу бросить в руках этого нелюдя перепуганного ребёнка и остаться в стороне?! Вот ты. ты бы смогла так поступить?.
— Нет…думаю, что нет.
— Вот и я не могу. Потому что люблю её. Потому что в ответе за неё… и сама во всём виновата — не углядела. Пожалуйста, не мешай мне, Диана. Лучше помоги.
Она шумно вздыхает хмурясь.
— Блин, Катя, ты. Ладно! — и энергично начинает перечислять — Значит, ты меняешь себя на Настю, а я отвожу её к Лебеде и всё ему рассказываю. Только… ты уверена, что этот твой Филин точно совершит честный обмен? Вдруг он похитит вас обеих, и твоя жертва окажется напрасной?
Я болезненно кусаю губы, глядя на Диану. В такие моменты хочется иметь под рукой скотч, чтобы заклеить кому-то рот. Как она умудряется всего парой фраз раз за разом толкать меня на тонкую грань истерики?
— Я ни в чем не уверена! Знаю только одно — или вытащу Настю, или буду рядом с ней. Вот и всё, — говорю скороговоркой и, видя, что девушка снова порывается что- то ляпнуть, качаю головой. — Диан, не надо. Не жалей меня, а то размякну и зареву.
А Я должна быть сильной.
Помедлив, она кивает.
— Тогда иди и сделай это! И пусть будет как будет.
Напутствие Дианы вдруг чудесным образом
