Татьяна Осипцова - Больше, чем любовь
Но назавтра Наташа Боре не позвонила, она решила дотянуть до последнего. Конечно, она вернется, только пусть он вначале помучается.
А в четверг рано утром раздался телефонный звонок. Немолодой женский голос спросил Наталью Дмитриевну Соловьеву.
– Я слушаю, – удивленная такой официальностью, ответила Наташа.
– К нам в больницу привезли Соловьевых, Александра Николаевича и Николая Петровича. Это ваши родственники?
– Да, муж и свекор, а что случилось?
– Автокатастрофа. Еще две женщины, которые были с ними в машине, погибли практически сразу.
У Наташи в груди похолодело.
– Кто был с ними?
– Сейчас посмотрю, их в морг отвезли…
Уточнение последовало после небольшой паузы:
– Соловьева Алла Георгиевна и Межевая Елена Юрьевна.
«Боже мой, Сашина мама! А вторая, наверно…»
– А что с Сашей и Николаем Петровичем?
– Соловьев А. Н. в реанимации, состояние стабильно тяжелое.
– К нему можно?
– Пока нет. А вот старший, его из реанимации перевели, но совсем тяжелого, а персонала, сами понимаете…
– Хорошо, я сейчас же приеду. Адрес подскажите.
В этот день Борис вернулся с работы рано. Привез цветы, коньяк, шампанское и кучу всяких деликатесов, чтобы устроить праздник при свечах. Он был абсолютно уверен, что Наташа вернется. Весь вечер провел у окна, наблюдая за улицей и вздрагивая от каждого телефонного звонка, но Наташа так и не вернулась, не позвонила. В полночь он открыл коньяк и выпил залпом полстакана. Затем взял телефонную трубку, набрал Наташин номер, но там никто не отозвался. Тогда он позвонил Свиридову.
– Андрюха, она не вернулась.
– Может, именно сейчас едет? Ты ей звонил? – поинтересовался друг.
– Звонил. Не отвечает. Не хочет, или… Ладно, подожду до завтра.
Назавтра Наташа не объявилась. Дома не поднимали трубку. Андрей уговорил Бориса позвонить ей на работу, – нет и там, и коллеги ничего не знают. Вечером они вместе обзванивали больницы, обращались в милицию – ничего. Пахомов позвонил на дачу. Выяснил, что Наташа не приезжала и не звонила. Не говоря, что Наташа исчезла, он предупредил Ольгу Павловну, что вряд ли они приедут на выходные.
А в это время на руках у Наташи умирал Николай Петрович.
Сутки она провела возле него, меняя утки, пытаясь накормить больничной кашей. Голова свекра была перебинтована, оставались только рот и глаза, постоянно закрытые. Один раз появился доктор, пощупал пульс, заглянул под веко, назначил капельницу. Сестра поставила ее и удалилась. Наташу удивляло, почему больного не пытаются вывести из бессознательного состояния, но она рассудила, что медикам виднее. На вторые сутки Николай Петрович ненадолго пришел в себя, узнал Наташу, прошептал: «Как Аллочка?» и вдруг, видно, вспомнив, что жена погибла, заплакал и опять впал в забытье.
Через некоторое время дыхание его изменилось, из груди стали слышны прерывистые хрипы. Испугавшись, Наташа поспешила на пост, но медсестры там не оказалось. Она нашлась в ординаторской на другом конце коридора. Сестра взглянула на больного и побежала искать дежурного врача. Пока нашли его, свекор почти перестал дышать. Врач посмотрел зрачки, взял его за руку и сел рядом.
– Уходит.
– Как уходит? Делайте же что-нибудь! – возмутилась Наташа.
– Ничем не помочь. Слишком много травм. Обширнейшее кровоизлияние в мозг. Даже если бы он каким-то чудом выкарабкался – поверьте, это была бы не жизнь…
Несколько минут они провели в молчании, следя за тем, как дыхание умирающего становится все реже.
Наконец Николай Петрович судорожно вздохнул в последний раз и затих.
Наташа впервые видела смерть, и была буквально раздавлена. Мелькнула мысль: «Надо позвонить Боре, он знает, что делать», но тут врач сказал:
– Кстати, ваш муж пришел в сознание, вечером его перевели в палату.
– К нему можно?
– Да, конечно. Пойдемте, я вас провожу.
Весь следующий день она провела у постели Саши. Потрясенный известием о смерти отца, матери и любимой женщины, он впал в отчаяние и замкнулся. Его не удивило, что Наташа рядом, он только попросил:
– Позвони отцу на работу, у тебя есть телефон?
– Да.
– И в редакцию.
– Это была она?
Саша прикрыл глаза и отвернулся.
Она позвонила на работу свекра, там обещали взять подготовку к похоронам Николая Петровича и Аллы Георгиевны на себя. Связалась с редакцией, сообщила о трагедии. Попыталась дозвониться до Бори, но телефон был занят. Несколько раз повторила попытку – безрезультатно.
Она решила, что, когда Саше станет лучше, приедет и все ему расскажет. Еще она позвонила на работу и попросила отпуск за свой счет по семейным обстоятельствам. Известила маму, велела ехать с Димкой домой.
Медсестра не позволила больше занимать телефон.
В день похорон свекров Наташа опять звонила Боре. Дома никто не отвечал, а на работе сказали, что он будет не раньше, чем через две недели.
Состояние мужа врачи оценивали, как тяжелое: серьезная травма позвоночника, вызвавшая паралич ног; кроме того, сотрясение головного мозга и перелом ключицы.
Обездвиженный, он был практически беспомощен, и Наташа постоянно находилась возле него. Меняла утку, подкладывала судно, обтирала против пролежней, кормила. Она внимательно следила, как сестры делают уколы и ставят капельницу. Саша был подавлен, молчал, равнодушно принимал еду и лекарства из Наташиных рук. Спустя три недели после аварии его выписали из больницы.
Казалось, Саша не заметил переезда. Он был безучастен ко всему, и это пугало. Еще в больнице Наташа говорила об этом с невропатологом, тот сказал, что нужна помощь психиатра и время. О перспективах лечения позвоночника врач говорил туманно, ссылался на опыт Дикуля, и советовал обратиться в Москву, если есть связи. Наташа была уверена, что у Бори есть связи, он все может.
Ольга Павловна привезла Димку. Мальчик сильно испугался: ему было непонятно, почему папа не шевелится и не обращает на него внимания. А Саше, казалось, было все равно – он даже не заметил, как сына увезли.
Наташа не знала, что еще сделать, чтобы победить его апатию. За последние недели она осунулась, ей постоянно хотелось спать, она думала, это из-за усталости, и не сразу поняла, что беременна. Опомнилась, когда слопала в один присест целую селедку и ее вывернуло.
«Вот уж некстати, – подумала она, все сообразив и подсчитав, – а, впрочем, кстати! Наверное, Боря уже вернулся. Завтра же поеду к нему, все расскажу, и мы опять будем вместе. А Сашку мы не бросим, пока не выздоровеет. А почему завтра?.. Всего десять часов вечера. Надо позвонить Людке, ведь она еще ничего не знает».
