Руки прочь, профессор - Джина Шэй
Я практически не замечаю, что происходит на сцене. Не потому что постановка неинтересная, наоборот – очень даже оригинальная пьеса в современном стиле, просто…
Это ведь моя должность. Была моя. И должна быть моя.
– Ну что, поужинаем вместе? – после окончания спектакля я помогаю Вере надеть пальто, а она – смотрит на меня в зеркало со вполне понятно выраженными надеждами.
Смотрю на время. Внутренний таймер работает идеально – именно сейчас он полыхает красным перед мысленным моим взором.
Я опаздываю!
– Я тебе такси вызвал, – сообщаю спокойно, – давай уже завтра пообщаемся, я зайду к тебе после работы.
– Тогда… – Вера тянется ко мне, обвивая шею руками, – я с утра зайду. Занесу обед.
– Просил ведь завязывать с этим, – недовольно напоминаю.
– Мне не сложно, – Вера смеется, – я и Никитке в школу готовлю, он их еду не ест. По инерции готовлю много. Я столько не ем. А что, тебе не нравится? Плохо готовлю?
– Хорошо, – фыркаю невесело, а потом – чтобы заставить её улыбнуться, роняю, – ты всё хорошо делаешь.
Она смущенно улыбается. Все взрослые люди, все понимают, что можно иметь под словом “всё”.
Но если я и вправду соберусь поднимать свою репутацию через женитьбу – надо, наверное, оставить в покое традицию с её обедами.
– Твое такси подъехало, – не без облегчения сообщаю, когда в кармане с аналогичным уведомлением вибрирует телефон, – идем, я тебя до дверей провожу.
Она уезжает. Я же занимаю свое место за рулем. Дожидаюсь, пока машина Филимоновых вывернет с парковки, достаю телефон.
Чисто для того, чтобы убедиться в неизменности некоторых жизненных фактов – набираю номер холеры. Слушаю гудки, потом вежливый голос оператора сообщает мне, что абонент в данный момент занят, и лучше перезвонить ему попозже.
Интересно, она серьезно? Всерьез думает, что у неё еще долго получится не давать мне объяснений? Так ведь только хуже себе делает. Я еще даю ей время перевести дыхание.
Впрочем, ладно, у меня есть кому позвонить. Контакты студентов моего факультета остались в памяти телефона еще со времен деканства. И я ими периодически пользуюсь. И злоупотребляю иногда.
В отличие от соседки Оксана Соколова сразу берет трубку. И слава моему авторитету – заговаривает слегка с опаской.
– Здравствуйте, Юлий Владимирович.
Можно было, конечно, без имени-отчества – я уже в красках представляю, как холера сейчас подскакивает и начинает лихорадочно делать подруге знаки, что её нету и все такое. Ну, ладно, это не стопроцентная вероятность. Есть и другие.
– Оксана, я еще вчера звонил вашей соседке, хотел обсудить её курсовой проект по моему предмету. Она не берет трубку. Не подскажете – она сейчас в общежитии? Или, может быть, она работает где-то?
– Катя? – немножко удивленно, но все-таки с большим облегчением переспрашивает Соколова. – Да, Катя работает. Официанткой в клубе. Только я не знаю, в каком. И сегодня у неё смена ночная.
– Спасибо, Оксана.
Говорю спокойно, но на самом деле спокойствие то – пальцем деланное.
Не понятно, как вообще жениться, если вот такой трындец у меня происходит с этой проклятой девчонкой. Если стоит сейчас глаза прикрыть – и я перед своими глазами увижу гибкую фигурку, которая вьется вокруг блестящего шеста. Обнимающую этот пилон ногами, которые мне сейчас так жутко хочется выдернуть нахрен.
Значит, моих денег тебе не хватило, чтобы отказаться от “призвания”, да, холера? Снова пошла сотне липких взглядов подставляться ради сомнительной чистоты купюр, в трусах?
Что ж, хорошо. Значит, мы сегодня снова увидимся. И на этот раз ты мне свой эксклюзивный номер в привате до конца исполнишь.
Препоны всегда возникают там, где их совсем не ждут.
– Я тебя помню, – восклицает амбал на фейсконтроле, перекрывая мне дорогу, – это ты на прошлой неделе в Синей Комнате нашу Лейку облапал.
– Это проблема? – спрашиваю без особой радости. Честно говоря, по ощущениям – да. Да и по задумчивой морде охранника – тоже да. Приходится расстаться со свеженькой красной купюрой, заправленной в кармашек бдительного охранника.
– Смотри не бузи сегодня, мужик, – говорит амбал мне в спину, – у нас после двух залетов все – черный список, и фейс-контроль ты больше не пройдешь.
В стрип-клубе полно девиц шалавистого вида. Здесь работают не только на сцене, но и в зале тоже, разумеется. Девочки в кружевных каких-то тряпочках, чуть что – норовят потереться, задеть грудью, а то и на колени присесть.
– Хочешь, я для тебя потанцую, красавчик? – шепчет томным голосом симпатичная блондинка с роскошной гривой, выгодно выпячивая накачанный зад.
– Нет, спасибо, – мажу взглядом мимо предложенных к любованию прелестей. Жадно впиваюсь взглядом в главный подиум – сейчас еще пустой.
– Уверен? – она цепляется за руку, прижимается к плечу, трется призывно щекой. – Тебе я могу не только станцевать.
– Сгинь, – стряхиваю с себя назойливую девицу.
Тем не менее, отвязаться от настойчивого сервиса до конца не удается. За сорок минут напряженного ожидания приходится отшивать аж четверых. И при этом – сдерживать агрессию. Ибо напугаешь такую фифу – вот тебе и “второй залет”. А мне его пока рано получать.
Мне удается занять хороший столик с прекрасным видом на главную сцену этого клуба. В прошлый раз проверил.
Как назло – на подиум выходят все не те. Какая-то Рамона, Фрейя, Космея… Палисадник феи Фиалки, мать её.
В какой-то момент начинаю сомневаться. Может, холера просто предупредила соседку, чтобы если что – врала про рабочую смену? Догадалась же наверняка, что я слышал часть её разговора по телефону в библиотеке. И сейчас здесь я просто трачу время. Надо было сразу в общагу ехать.
– А сейчас на нашей голой сцене несравненная Лея, – раскатисто и смакуя каждое слово объявляет местный диджей.
Волшебное объявление. Прям-таки животворящее.
От него просыпаюсь я, просыпается эрекция…
В прошлый раз холера называлась именно Леей, и не мудрено, не настоящим же именем ей в стрип-клубе называться, да?
Стучат тонкие каблучки. Блестят черные блестки на блядском купальнике, который будто краской на её теле нарисован. Чеканным шагом испытанной стервы холера выходит к пилону. И масочку свою кружевную не забыла, надо же!
Тонкие пальчики многообещающе пробегаются по шесту, прежде чем за него ухватиться. И сама холера цепляется за шест коленом и воздушной бабочкой
