Я тебя не хотела (СИ) - Малиновская Маша
Родители как всегда встретили тепло. Батя похлопал по плечу, а мама позвала к столу пить чай.
— Ромшка, ты не голодный?
— Не, мам, только чай.
— Опять в кафе ел? Знаешь, Ром, это не еда, — мама как всегда переживала, что я питаюсь покупной едой. — Светлану же ты уволил, кто теперь есть тебе готовить будет?
— Светлана стала таскать с собой свою дочку, мам, ты же знаешь. А у той намерения были понятны — она хотела меня обесчестить.
— Оболтус! — мама потрепала меня по взъерошенным волосам и тепло улыбнулась. — Так что ел? От ответа не увиливай.
— Ну, на обед я ел борщ со сметаной. Домашний, между прочим, и очень вкусный.
— О, сын, — в кухню вошёл отец, он в кои то веки и себе позволил взять выходной. — Ты ночевал у девушки, которая умеет готовить борщ? Это уже вселяет надежду, что ты не полностью испорчен, раз твой выбор остановился на подобном экземпляре.
Мы ещё какое-то время поболтали, а потом занялись с мамой делом.
— Ромчик, смотри, я тут всё думала, какое блюдо поместить на обложку: красивую тарелку с омлетом, присыпанным свежим зелёным луком, или мясо, тушёное кусочками?
— Смотря какую аудиторию ты хочешь привлечь. Если тех, кто увлекается здоровым питанием, то омлет, и фон лучше зелёный, а если жёнушек-наседок, любящих побаловать любимого мужа сытным ужином, то мясо, и фон в этом случае красный.
Мама разложила на столе фотографии блюд, которые собиралась презентовать в новой книге, и придвинула их ко мне.
— А эта твоя девочка из каких? Наверное, из последних? — мама улыбнулась. Её способы выпытать у меня о личном мягкие, но настойчивые.
— Мам, она мне и не девушка, вообще-то. Мы просто…
Просто кто? Коллеги? Бывшие одноклассники? Босс и подчинённая, которые ночуют в одной постели, но не являются любовниками?
— Ох, Ромашка, заканчивай ты со своим просто.
Слишком далеко вперёд ты смотрела, мама, в этот момент. «Просто» в скором закончилось, и стало так сложно, что найти бы выход, да с ума не сойти.
На следующий день в офисе Романа не было. У меня внутри поселилось странное нерациональное чувство: с одной стороны, мне бы порадоваться, потому что так рабочий день пройдёт спокойнее, да и смущение тоже присутствует. Как-никак мы спали в одной постели, а потом этот непонятный день. И рисунок… Последний факт смущал больше всего. С другой же стороны, внутри скребло желание увидеть Должанова, заглянуть в глаза и узнать в нём того человека, что провёл со мной день. Что разглаживал обои на стенах, измазал мне нос клеем, что без лишнего лоска уплетал самый обычный борщ со сметаной. Убедиться, что он существует, что не приснился мне.
Зачем мне это? Сама пока понять не могла. Наверное, чтобы мирно сосуществовать в одном пространстве, мне нужно убедиться, что это не тот человек, что обижал меня в школе, что Роман изменился, повзрослел.
В последнем же у меня почти сразу возникли сомнения, когда у себя на столе я увидела маленькую мягкую игрушку — ушастого рыжего зверка с глазками-бусинками. Фенек. Ну Должанов! А ещё там лежал букет роз. И вот это уже смутило. Ладно, лисица — стёб, привычно. Но розы… Зачем?
Я взяла букет в руки и потянула носом нежный аромат. Цвет необычный — ярко оранжевый. Крашеные, что ли. Интересно, а в природе розы бывают такого цвета? Хотя, чего только не бывает, особенно если выведено искусственным путём.
Поставив букет в вазу, я включила ноутбук и вставила оставленную на столе рядом с букетом флэшку. Там было несколько папок, одна из которых была озаглавлена большими буквами «ФЕНЕК». Ну что ты будешь делать?! Ничего, Роман Игоревич, я найду, как напомнить вам, что это милое создание, как ни стараются, одомашнить не получается. И этот милый пушистый зверёк имеет вполне себе острые зубки.
В папке были сброшены материалы для скорой презентации рекламного проекта «Журавля» и инструкции, что мне нужно сделать. Эскизы и фотографии для будущей презентации, наброски выступления.
Через неделю на заседании городской архитектурной комиссии города «Ситистрой» должен представить свой проект рекламы комплекса, чтобы чиновники оценили её эстетичность и целесообразность на центральных улицах и площадях мегаполиса. Агентство «Intel» продало места в центре не только нам, но и застройщикам-конкурентам. Рома, конечно, психовал, но поделать ничего не мог. Предъявить, по сути, Мамаеву нечего.
Потом были выходные, в которые я, наконец, закончила ремонт и расставила мебель по местам. Папа, урвавший на работе выходной, смог приехать и помочь мне с этим. Повесил полки, отремонтировал механизмы на шкафчиках на кухне. Придирчиво осмотрел розетки.
— Анют, — спросил папа. — Ты сама что ли розетки меняла?
— Такое скажешь, пап, я же про ток только в теории. А так боюсь. Это мне… одноклассник бывший помог. Пересеклись на улице, заболтались, вот он помощь и предложил.
Врушка. И зачем, спрашивается, было врать отцу? Ну сказала бы не полуправду, а всё как есть. Не про ночёвку, конечно, но про помощь. И сама не знаю, от чего смутилась.
А ещё у нас была неожиданная радостная новость. У дедушки отменили операцию, но лишь потому что он был включён в программу по лечению этого заболевания в Израиле. Да-да, именно. Несмотря на то, что его возраст уже был пограничным для участия, его приняли. Я подавала заявление, совершенно не надеясь на положительный результат, поэтому была огорошена. В больнице ему заканчивали проводить уже последние тесты, и готовили документы к отлёту.
В понедельник в отделе царила рабочая атмосфера. Даже скорее напряжённая, потому что Рома был не в духе. Мы перекраивали презентацию раз за разом, но он был каждый раз недоволен. Дизайнеры и фотографы выходили из кабинета начальника удручённые, и всё никак не могли уловить, чего же именно от них хочет Роман Игоревич.
А тот сидел в офисе далеко после окончания рабочего дня, и мне приходилось сидеть с ним. Не то, чтобы он требовал, но чувствовала, что его рассуждения с самим собой в моём присутствии важны. Для меня мало что было понятно из цветовых кругов соответствия и влияния размещённых объектов на психику, со мной в основном говорили цифры, поэтому я мало чем могла помочь в рассуждениях, но соотнести, сопоставить, посчитать, отследить логику — пожалуйста.
То ли Должанову надоело, то ли он действительно был так озабочен предстоящей презентацией перед архитектурной комиссией, но шутки и шпильки в мою сторону почти прекратились. Пару раз я натыкалась на его взгляд — странный, будто задумчивый, от которого мне становилось как-то не по себе.
Во вторник утром Света вручила мне на ресепшне небольшой конверт. Я озадачилась и вскрыла там же. Это оказалась небольшая пригласительная открытка. Оказывается, гимназия, в которой мы учились, праздновала на этой неделе своё пятидесятилетие, и меня, как медалистку, пригласили на праздничный концерт и фуршет.
— Моя жизнь в последнее время стала куда более светской, чем была в Москве, — усмехнулась я.
— Роману тоже прислали.
— Ну ещё бы.
— Они разослали пригласительные многим выпускникам последних десяти лет, так что программа планируется насыщенная.
Я вошла в свой кабинет, бросила небольшую голубую открытку на стол и вдруг задумалась. А действительно ли хочу снова вернуться в те стены? Я ощутила на собственной шкуре именно там, что такое неравенство в, казалось бы, демократической стране. Что новая сумка определённой марки способна обеспечить тебе уважение хотя бы на пару дней. Сколь сильным было образование в этой школе, столь же темны её углы для таких как я.
Но в то же время мне хотелось пообщаться с нашими учителями, хотелось прочесть гордость в их глазах.
Я написала Янке, но та ответила, что они с Лексом не поедут, хоть им и прислали пригласительные. В последние недели подруге уже совсем трудно. Малышка в её животе беспокойная, и будущей матери нужен отдых. А в переполненном зале это трудноосуществимо.
Но всё же решила идти. Почему нет? Я кровью и потом заработала себе место в этой школе, да ещё и по гранту муниципалитета, так что я обязательно пойду на эту встречу.
